– Савва Севастьянович, вам пельмени варить? – Кто-то из девчат заглянул, окликнул.
Судя по тишине, кавалеры давно разъехались по участкам, заканчивать прерванные обходы территории. Все-таки почти форс-мажор. Хорошо, Озерная не сообразила, кто из камрадов в лихую птицу лучше всех перекидывается. И Соне спасибо, перехватила пассажира, доставила по месту назначения в лучшем виде. Она мирская, а сегодня гололед, нешуточный. И снег плотный, лакированный почти. Под таким сложно тайники устраивать, заметно будет, что копали. Но и тут свезло честной компании. Не заметила их Евдокия, вся в свои переживания с головой ушла. Вроде и плохо это, а вот в данной ситуации очень даже хорошо.
– Савва Севастьянович! Товарищ Панкратов!
– Да, душа моя, с сахаром неси. И лимон обязательно порежь.
– К пельменям? – фыркнула-пропела новая жиличка.
– К чаю! – обрубил Старый и вернулся к своей писанине.
«В связи с тем, что казненная 28 декабря 2008 года Нарышкина М. П. пребывает в состоянии полной профессионально-сущностной амнезии, сообщить какую-либо информацию по интересующим нас вопросам она не может».
Цирля вернулась. Спикировала на стол, разметав крыльями бумаги. Налопалась где-то рябины, дышит морозным и лесным. Ведь породистая крылатка, не дворовая-приблудная. А теперь чуть ли не мышкует.
Савва Севастьянович начал учесывать кошавку – под горлом, а потом и по спине, между крыльев. Шерсть тут была короткая, черная в прозелень.
– Покуролесила? Лети на кухню. Барышни тебе глинтвейн сварят, покормишься.
Цирля мрякнула басом. Пашка говорил, что крылатка по-русски не всегда хорошо понимает: она ж в Израиле родилась, под Хайфой у Доры был питомник… Значит, двухъязычная, если кошачьего наречия не считать.
– Цирцея, иди к девчатам. Куть-куть-куть…
Сообразила, мотнула хвостом и спрыгнула со стола. Крылья поджала к бокам, когтями по паркету заклацала. Если в силуэт не сильно вглядываться, то никакой разницы. Даром мирские крылатку в полете принимают за птицу, а когда она по земле идет, и вовсе от обычной кошки не отличают. На столе поверх листков и январского номера «Артефакта» темнело три мелких перышка. Линять Цирля стала. А не рано? Надо Паше отзвонить, спросить. Вот у него к Озерной свой счет имеется, личного характера. Он не стал бы, как другие… Хотя «других» тоже можно понять: они Дуську не первую жизнь знают, она для них подруга, а местами даже сестра. А тут с одной стороны – необходимость, а с другой – предательство.
На кухне грохотнуло медным, потом звякнуло стекло: девочки глинтвейн поставили. Может, для кошавки, а может, и себе. Намерзлись за сегодня, в секрете…
«Предполагаю, что Субботина И. У. может появиться в вышеперечисленных местах, в связи с чем прошу обеспечить безопасность несовершеннолетней Собакиной Анны, которая тайно обучалась у Субботиной И. У. ведьмовскому ремеслу с множеством профессиональных и педагогических нарушений».
Отсвистел чайник, отзвенела посуда, отшумел душ – дважды, по количеству Саввиных жиличек. Блочный дом: тут, сколько стены ни выворачивай, слышимость все равно первосортная. Особенно по ночам звук хорошо разносится. Девчата в бывшей Пашиной комнате переговаривались перед сном, старались не хихикать и сильно не шебуршать, а Старый мог разобрать каждое слово:
– Соня! Ты посмотри, какая луна сегодня! Почти полная, только бок немного уменьшился. Как будто она из воска была и оплыла.
– Прелесть какая! – суконным голосом отозвалась Соня. – Только, ты знаешь, я спать хочу. Вырубаюсь просто. У вас всегда по ночам… вот так… дедлайны?
– Ты посмотри, действительно прелесть, а не луна. Еще петельку приделать – и на елку можно вешать… Если ЧП на обходе – то да, разное бывает, а если…
– Мамочки! Это ты… она так и будет теперь, с петелькой?
– Не бойся. Обычный зрительный эффект. Это же матрикат! Ну как отпечаток с фотографии. Если ты к окну подойдешь и луну ладошкой закроешь, она же с неба не исчезнет? Ты ее просто видеть не будешь. И тут то же самое. Понятно?
Соня не выдержала:
– А потрогать можно?
– Разумеется.
– Ух ты, качается. Теплая какая…
Савва Севастьянович улыбнулся. Молодец, девочка. Постепенно, на мелких бытовых чудесах у младшей коллеги интерес к работе вызывает. Хотя сама когда-то от ведьмовства нос воротила, не хотела свой дар принимать. Время и не таких обтачивало.
А луна, кстати, не сказать чтобы замечательная, с такой не каждая работа хорошо идет. Сны, к примеру, легче купировать, а вот с этим, на Беллинсгаузена, лучше подождать. Недели три так, не меньше. Уже после новолуния снова примутся. Там как раз Восьмое марта на носу, хлопот много. Дуся совсем замотается, не обратит внимания…
«14 февраля 2009 года по неустановленным причинам Озерная начала испытывать проблемы с реализацией колдовских способностей. Неизвестный вмешался в ситуацию путем ментально-физического преобразования в птицу. Озерная заметила птицу, однако опознать не смогла. 14 февраля в 01 час. 24 мин. по мск. времени я прибыл на вызов, провел реанимационные действия».
– Спишь?
– Нет, конечно.
– Ну тогда пошли, чаю попьем. Луну только верни на место.
– Соня уснула, а луна звенит. Разбудим. Погодите полчаса. Луна уже сдувается. Как только лопнет, я сразу пол замету.
– Хорошо. За пельмени, кстати, спасибо. Как в Шварце у тебя дела?
– Савва Севастьянович, вы меня с Павлом не путаете? Проблем нет. Учеба идет по графику.
– А остальное – тоже по графику? Ты у нас всегда такая строгая или только при исполнении?
– А вы меня хоть раз при исполнении видели?
– Я тебя на мирской работе видел. В приемном покое и в родильном блоке. Часто в окна не заглядывал, но иногда приходилось.
– Ну и как? Довольны?
– Смотря чем. Работала ты много, на износ. На пенсию, наверное, не вышла. Сразу на тот свет, причем прямо на рабочем месте. Так?
– На ночном дежурстве.
– Ну видишь, угадал. В душу я к тебе не загляну, буду версии строить. В порядке бреда. Счастья в личной жизни у тебя с тех пор не было, а вот в общественной все сложилось. Дружинницей была. Активисткой, как раньше. Работала достойно, но как автомат. План выполняла, а сама была неживая. О себе хоть раз думала?
– А зачем?
– Понятно. О чужих бедах всегда думать легче. Значит, вкалывала ты до потери памяти и пульса. Результатом довольна?
– Была бы недовольна – не вернулась бы. – Она перестала чеканить слова. Посмотрела очень внимательно: не на Савву Севастьяновича, а на надраенный кран кухонной мойки. Ему и призналась: – Я завязать не смогла. Хуже алкоголика. Думала, что ваше… мое… что суть потом отпустит. Через десять лет, через сорок. А она во мне сидела все это время. Мне проблемные роженицы, из патологии, на обходе рассказывали, как бутылку или шприц во сне видят. А мне они сами снились. Как я им жизнь лечу. За минуту, за две – этой травой-муравой. Понимаете? Раз я про свою суть знаю, то не надо делать вид, что ведьмовства нету. Его использовать надо. Для пользы общества. Савва Севастьянович, ведь зло – это болезнь. Его лучше лечить. Постепенно, по схеме. А не ампутировать, как…
– Как Афонька тогда сделал?
– Как опухоль. Сперва облучать, убирать дурное. А только потом резать, объясняя, что делаешь. Спасать мирских, а не…
– Логично. Понял. Вопросов больше не имею. А у тебя вопросы есть?
– Почему вы меня для этого дела выбрали? Это за то, что я бездействовала? Если надо искупить вину трудом, то, сами понимаете, я готова. Или вам нужны какие-то мои личные качества? У вас в подчинении вся Москва, а в знакомых – все Сторожевые, наверное. А вы берете практически девочку с улицы и…
– Ты со мной так разговариваешь, будто в больнице прием ведешь. Привыкла командовать, правда?
– Люблю, чтобы все по инструкции было. Или по закону.
– Ну вот поэтому я тебя и пригласил. Мне свежая голова нужна. Причем внимательная, знающая, как и что должно быть по инструкции. Мы двести лет в одном жюльене варимся, надоели друг другу до свинячьего визга. А ты чужак. И про то, кто против кого дружит, не в курсе. Очень удобно.
– Извините, что перебиваю, Савва Севастьянович. Но ведь у Озерной есть точно такой же чужак. Муж. То есть вам надо мной силы уравновесить?
– Любопытная версия. Но, что касается тебя, то есть еще один довод. У тебя больше родных не было, но вот, скажем, кого-то из коллег никогда не оперировала?
– Я поняла, что вы имеете в виду. Я могу смотреть на ситуацию объективно. Примерно как вы на мирских. Без сантиментов.
– Правильно. Только смотреть будешь не на одну Озерную, а на всех нас. Хочешь, недостатки ищи, хочешь – достоинства. Мы тебе как пациенты будем. Наблюдай. Следи за курсом лечения и соблюдением режима. Нравится аналогия?
– Неплохо. Савва Севастьянович, а работать мне с группой или отдельно?
– В общей связке. Но докладывать – лично мне. И еще, имей в виду: клятву на камнях, на тему секретности, я с тебя брать не стану, но…
