Мы вас уже заждались.
— Убери руки от моей дочери! — не удержался Боровин. — Что все это значит⁈ По какому праву ты ворвался в мой дом⁈ Это незаконно! Я требую…
— Тихо.
Юноша произнес это так, что слова сами застряли у барона в горле. Взгляд Георгия был настолько холодным и острым, что Леонид покрылся мурашками. Словно к его горлу поднесли два кинжала.
— Вы прекрасно понимаете причину моих действий, ваше благородие, — сказал Чернобуров. — Если нужны доказательства, у меня есть документы и человек, который готов выступить свидетелем. Я могу уничтожить вас в суде или объявить войну родов, но предпочту решить все гораздо быстрее.
— Как? — вырвалось у Леонида.
— Дуэль, барон. Смертельная дуэль. Я вас вызываю.
— Дуэль? — повторил Боровин и сглотнул. — Но вы же… на коляске, граф.
— Стрелять могу, — отмахнулся я. — У вас есть дуэльные пистолеты? Или сыграем в русскую рулетку? Меня вполне устроит такой вариант.
Дочь барона вдруг бросилась в слезы, а его жена встала и ткнула в меня пальцем:
— Вы обещали, что никто из нашей семьи не пострадает!
Я смерил женщину безразличным взглядом и ответил:
— Вы не так поняли, любезная. Перед тем как мы сели пить чай, я сказал: «вы и ваша дочь могут чувствовать себя в безопасности». Насчет Леонида Семеновича я ничего не говорил. Барон, вам не кажется, что лучше обсудить подробности дуэли наедине?
— Выйдите, — пробурчал Боровин.
Женщины, а следом за ними и мои гвардейцы покинули комнату. Двери закрыли. Леонид Семенович расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и сел за стол. Налил себе чаю и бросил три кубика сахара.
— Значит, вы были в «Красноярском извозе». Говорили с Иннокентием, — хмуро сказал он, помешивая сахар.
— Да, — кивнул я. Достал револьвер и положил его на стол.
Барон покосился на него и пробурчал:
— Вообще-то выбор оружия за тем, кого вызвали.
— Вы предложите колясочнику драться с вами на шпагах? Только опозоритесь.
Боровин сглотнул и выдвинул новый аргумент:
— Смертельная дуэль проводится лишь с государственного разрешения.
— По дороге мы заехали к нотариусу, — сказал я, доставая из внутреннего кармана сложенную гербовую бумагу. — Вызов оформлен официально.
— Но я не дал согласия.
— Нужна лишь ваша подпись, — я развернул бумагу и положил на стол. — Можете отказаться ставить. Тогда дуэль не состоится, и вместо этого я объявлю войну родов. Которую вы проиграете. Вероятно, вы уже слышали, что мои бойцы осадили вашу казарму.
Леонид Семенович сделал глоток чая и поморщился. Потом отставил чашку, посмотрел мне в глаза и спросил:
— Чего вы хотите?
— Стреляться. Вы не единожды оскорбили мою семью и воспользовались нашим сложным положением. За это я хочу вас убить.
Боровин ничего не сказал, сверля глазами лежащий на столе документ. Там уже стояли печать нотариуса и моя подпись. Чтобы дуэль состоялась, требовался только автограф самого барона.
— Если вы проиграете, род Чернобуровых угаснет, — выдвинул он последний аргумент.
— А вы об этом не переживайте, Леонид Семенович, — холодно отрезал я. — Думайте о своей семье. И принимайте решение поскорее. После того как я убью вас, мне нужно еще кое-что сделать.
Барон замолчал и сделал глоток чая, продолжая смотреть на бумагу.
— Если так не хотите стреляться, можно уладить все миром, — сказал я. — Выкупите у меня «Красноярский извоз», заплатите контрибуцию за оскорбление семьи, и я буду считать вопрос исчерпанным.
— Сколько? — буркнул Боровин.
— Триста тысяч рублей за извоз, и верните машину. Еще пятьдесят тысяч я приму в качестве извинения.
Надо было видеть, как изменилось лицо барона, когда я назвал сумму. Да, деньги немалые. Возможно, столько стоила вся свиноферма Боровина вместе с лавками.
— Если вы не располагаете таким количеством свободных средств, я готов принять любое ликвидное имущество, в том числе драгоценности, макры и оружие. Документ я уничтожу, — я постучал пальцем по гербовой бумаге. — Никто не узнает, что вы опозорили честь дворянина отказом от дуэли. Кроме вашей семьи, разумеется. Решайте.
— Сумма завышена, — выдавил барон.
— Отнюдь. Я учитываю стоимость автомобиля, который вы продали, и породистых лошадей, которых вы продали тоже.
— Вы меня разорите, — пробормотал Боровин.
— А вы уже разорили «Красноярский извоз». Так что будем квиты, — я подлил себе чаю и откатился на коляске к окну.
Барон не стал долго думать. Пробурчал, что согласен на мои условия, и пригласил проследовать в свой кабинет. К моему счастью, тот располагался на первом этаже.
Открыв спрятанный за картиной сейф, Леонид Семенович стал выкладывать на стол ценности: пачки купюр, колье с бриллиантами в бархатной шкатулке, следом папка с какими-то документами, и напоследок — разукрашенный золотом кремневый пистолет с корпусом из слоновой кости.
— Денег двести тысяч, — пробурчал Боровин. — Колье было подарено моей бабушке самой императрицей Кречет, стоит около восьмидесяти тысяч. В папке — акции Уральской угольной компании и государственной железной дороги, общей стоимостью двадцать тысяч рублей. Пистолет моего отца был сделан на заказ и обошелся в десять тысяч.
Я взял папку и пролистал акции. Затем пощупал пистолет, рассмотрел колье и небрежно бросил обратно в шкатулку.
— Даже если я продам ценности за названные вами суммы, не хватает сорока тысяч рублей.
— Помилуйте, Георгий Петрович…
— Сорок тысяч, барон. Немедленно. Если у вас больше ничего нет, я с радостью велю моим гвардейцам разоружить ваших.
Боровин глубоко вздохнул, а потом достал мобилет и велел своим солдатам сдать винтовки. Я же позвонил Богдану и сообщил, что нужно принять оружие и после этого можно снимать осаду.
— Теперь я удовлетворен, — кивнул я и кликнул бойцов.
Они забрали все ценности, сложив в портфель, тоже позаимствованный у барона. После этого я приказал привести Иннокентия, который все это время сидел под охраной в автомобиле. Тот помог составить договор, согласно которому «Красноярский извоз» со всем имуществом (которого осталось немного) переходил к барону.
Я вежливо попрощался с дамами и выразил издевательскую надежду на скорую встречу с дочерью Боровина. Пожалев Иннокентия, забрал его с собой и высадил на улице подальше от поместья барона.
Перед тем как отправиться домой, я заехал в казарму. Она располагалась недалеко от поместья, так что было по дороге. Я приказал Богдану построить весь личный состав и произнес перед гвардейцами речь, поблагодарив за верную службу. А в качестве материальной награды выдал каждому по триста рублей наличными.
Мне действительно понравилось, как работали сегодня гвардейцы, а дать денег — простейший способ получить верность, хоть и не слишком надежный. Но эти люди мне еще пригодятся, поэтому пусть знают, что я ценю их службу.
Напоследок я приказал Богдану организовать учения. Да, это расходы, но мне хотелось, чтобы гвардия была в полной готовности. Пока неизвестно, что нам предстоит. Армия, даже такая маленькая, как у меня сейчас, не должна сидеть без дела.
Домой я вернулся как победитель. Опустив шокирующие подробности, рассказал маме и Люде, что барон согласился выкупить «Красноярский извоз». Передал колье и кремневый пистолет дворецкому, чтобы завтра тот продал их в ломбард, на что получил неожиданное предложение:
— Вы могли бы выручить больше, ваше сиятельство, если бы выставили эти вещи на аукцион. Это займет несколько дней, но если вы не торопитесь…
— Не тороплюсь, — кивнул я. — Спасибо, уважаемый. Вы сможете этим заняться?
— Да, но для этого придется ехать в город.
— Считайте, что у вас есть разрешение. Позвоните Богдану и попросите людей для охраны. Буду благодарен, если сделаете это как можно скорее.
— Конечно, ваше сиятельство.
Затем я поужинал и велел набрать себе ванну. Телу требовался отдых — я весь день провел, так сказать, на ногах, и порядком вымотался.
Горячая ванна расслабила меня, и я едва не отключился прямо в воде. Но вместо того, чтоб уснуть, принялся медитировать.
Ядро магии, хоть и пробудилось благодаря Лисице, было очень слабым. Я бы не смог сотворить сейчас даже простейшее заклинание. С тоской вспоминая прошлые возможности, я отправил энергию циркулировать по каналам, чтобы те укрепились.
Поставив на столик рядом с ванной шкатулку, полученную от Иннокентия, я один за другим брал мелкие макры и впитывал их силу, заставляя укрепляться ядро и сразу же направляя энергию на восстановление физического тела.
Я медитировал до тех пор, пока вода не остыла. За это время успел потратить десяток макров — но зато обнаружил, что у меня теперь достаточно сил, чтобы самостоятельно выбраться из ванной, одеться
