сигарету без фильтра, я подкурил и с наслаждением затянулся — табачок оказался значительно более приятным, чем в привычных сигаретах моего мира.
«Удружил дедушка, старый хрен — с моим базовым окладом в шестьсот восемьдесят пять рэ шиковать не получится от слова совсем, не говоря уже про съём нормальной квартиры. Тут волей-неволей придется искать левые доходы, иначе ноги быстро протяну», — я двинулся дальше, раздумывая о здешних ценах и экономике. — «В конце концов, царь, его родственники, министры и прочие прихлебатели купаются в роскоши, пьянствуют, сибаритствуют, а я чем хуже? Тем, что у меня меньше магическая мощь⁈ Может, когда-нибудь это получится исправить!»
Свернув с Мещанской на Пряничную и направляясь в сторону Самотечной площади, я довольно грубо и умозрительно попробовал высчитать по соотношению цен на сигареты здесь и в своём времени, чему соответствует один местный рубль на привычные мне деньги по покупательной способности.
Чуть не сломал себе мозг.
Докурив, решил оставить это увлекательное занятие как-нибудь на потом из-за принципиального различия потребильских корзин у себя и здесь.
На пересечении улицы Пряничной, которую я прошёл бодрым шагом, и Самотечной площади взгляд упал на заведение с вывеской «Кафетерий», а вернее сказать, на небольшую толпу пестро разодетых молодых парней и девушек, которые стояли недалеко от входа. Некоторые из них орали друг на друга.
Я так бы и прошёл мимо, если бы один из парней не начал звать на помощь — две довольно плотных, коренастых девицы крестьянской наружности, но в приличной одежде, начали его бить массивными сумочками наотмашь.
«Что здесь происходит, что это за представление?» — удивляясь собственной решительности, я вознамерился вмешаться.
— Я тебя кастрирую, сволочь, если не женишься, — орала одна из девок и со всей дури ударила паренька сумкой по голове — он скукожился в защитной стойке и пытался отступить ко входу в кафе.
— Ты всю жизнь будешь работать на алименты, ублюдок, — выкрикивала вторая девица.
«Что это за цирк дю Солей в исполнении клоунов-аматоров?» — ощутил я легкую заинтригованность.
— Так, а что здесь происходит, дамы и господа? — громко вопросил я, подходя к этой группе сзади и снова глубоко удивляясь самому себе.
Очень многие повернулись в мою сторону.
— Ты кто такой, парень? Ишь, разоделся как модно! Иди, куда шёл, пока целый, — весьма отвязно заявила первая девица — не слишком привлекательная шатенка с пухленькими щеками и наглым взглядом. Она даже прекратила избивать паренька своей сумочкой.
— Молчать, сударыня! Документы предъявите, — я достал свой жетон жандарма и ткнул чуть ли не в нос девке, в глубине души ощущая острый кайф от своих властных полномочий.
— Ой, мотожандарм, вы только посмотрите, — кривляясь, обвела рукой толпу девица. — Иди отсюда, пока цел, ублюдок! Цепные собаки Мышкина, хотите продать иностранцам благодетеля нашего Орлова и сделать тут французские порядки! Не дозволим!
Толпа одобрительно загудела. Я тезис решительно не понял — кто, кого и зачем хочет продать и почему об этом говорят какие-то девки с улицы⁈
— Мы уже вызвали нормальную полицию, — раздался чей-то голос из толпы.
«Оскорбление мотожандармерии — я это пресеку. Жаль, я ещё не отработал окончательно служебное заклинание обездвиживания, а то бы ей не поздоровилось», — я начал заводиться, но через пару секунд вспомнил, что применение магии без острой необходимости было вообще-то строго запрещено ведомственными инструкциями и каралось по всей строгости административного и уголовного кодексов.
— Повторяю ещё раз — покажите документы, иначе я буду вынужден арестовать вас за нападение на этого господина и оскорбление полиции, — отчеканил я, глядя на девку и ощущая вдохновение от всей этой ситуации.
Чувство власти ощущалось довольно остро и ярко. Хотя как юрист я эти психологические казусы проходил ещё на втором курсе.
— Ты что, защищаешь этого проститута? — выкрикнула девка с обидой в голосе.
— Проститута? — я неуверенно переспросил и посмотрел на паренька, поскольку услышанное удивило.
— Да, это жених нашей сестры, он решил бросить её переметнуться к какой-то шлюхе, потому что у той семья более богатая, чем мы, — завизжала вторая девка и снова приложила паренька со всего маха сумкой.
— Сами вы проститутки лапотные, — захныкал тот. — Я к вашей шлюхе-сестре и пальцем не прикасался. Офицер, помогите! Это афера, меня эти бандитки хотят на своей уродине-сестре насильно женить!
— А кто её обрюхатил? Будешь алименты пожизненно платить! Или женись, сволочь! — опять выкрикнула вторая девка — довольно бесформенная брюнетка в темном ситцевом платье и с длинными, немытыми волосами.
— Ваша дура-сестра — это далеко не царевна Мария по внешности и характеру, коровы вы малограмотные, — закричал парень.
— Ах ты гад, я тебе устрою веселую жизнь! — заорала вторая девка.
— Спокойно! Молчать и прекратить безобразие! — решительно произнес я. — Предъявите документы!
Где-то недалеко послышались сигналы полицейской сирены.
— А если не покажу, что ты мне сделаешь? — скривилась первая девка — она с неприязнью смотрела на меня.
Я быстро огляделся — толпа была хоть и относительно большая, но не агрессивная, и настроена скорее выжидательно — обычные зеваки, поэтому ответил:
— Иначе вы будете арестованы за неподчинение законным требованиям сотрудника жандармерии!
— Ой, боюсь я твоего ареста, цепной ты пёс Мышкина и Петухова. Ты просто не знаешь, что у меня дядя командует батальоном под Смоленском. Мы будем жаловаться в прокуратуру и графу Орлову, а потом приедем и разделаем под орех вашу вонючую богадельню! — злобно выкрикнула девка.
Размахнувшись, она попыталась огреть меня своей сумкой, однако я среагировал и блокировал её руку, потом выверенным движением, от которого сам немного офигел, сделал подсечку и уложил её на асфальт, почти что лицом вниз.
— А-а, цепные псы Мышкина аристократок потомственных бьют, на помощь, люди добрые, — заверезжала девка.
Пока я её держал, вторая нанесла мне удар сумкой по спине.
«Больно как!» — подумал я со злостью, при этом мне на миг показалось, что толпа сейчас набросится на меня и запинает.
Однако через несколько секунд раздался протяжный звук сирены — так обычно притормаживала полицейская машина нашего отдела.
— Всем разойтись, иначе будете подвергнуты административному аресту на пятнадцать суток за уличные беспорядки, — услышал я знакомый голос, при этом не отпуская девку из захвата.
Послышались крики и топот многочисленных ног — толпа начала разбегаться.
— О, какой приятный сюрприз — это же юнкер Даурский! — я услышал голос офицера Акуловой.
У меня ныла спина, я навис над первой девкой — она брыкалась, орала, мычала и рычала. Вероятно, применила бы и магию с минуты на минуту, ведь судя по наличию у неё родового перстня — могла.
— Доброе утро, госпожа штабс-лейтенант! — я повернул голову к ней.
— А что это за утренние развлечения? — поинтересовалась Вероника, подходя ближе — выглядела она заспанной.
— Следуя на службу, вмешался в ситуацию с целью предотвращения уличных беспорядков и защиты имперского подданного от насилия, — постарался я как можно более официально сформулировать всё это дело.
— Да, заметно, — Акулова уже откровенно зевнула, деликатно прикрыв ладонью рот. — Кто эта барышня и этот расфуфыренный паренек, который жмётся возле входа и выглядит избитым?
— Я из Ромашкинского поместья, а это — жених моей сестры, он её совратил и обрюхатил, нашу наивную сестричку, — закричала девка и снова начала брыкаться.
— Какой ещё жених⁇! Я художник, преподаватель на курсах рисования. Твою сестру-уродину я видел только на курсах, дура, и вообще пальцем её не трогал, — подал голос тот самый парень, который стал предметом всего этого происшествия.
— Значит, вы не родственник этой сударыни? — уточнила Акулова, явно стараясь не зевнуть.
Я привстал на одно колено и уверенно удерживая брыкающуюся девку, увидел, как паренёк слегка приходит в себя — девахи отпинали его смачно.
— Это поклёп, госпожа офицер… — промолвил он. — Мои курсы известны на всю столицу. Из подмосковных поместий к нам приезжают различные барышни, — при этом он выразительно поморщился, — для обучения основам этикета и высоких искусств. В последней группе была сестра этих бандиток. Я к ней и близко не подходил — у меня честный бизнес и благородная невеста из вассального рода самого князя Мышкина, а не салон для обслуживания безграмотных лапотных девок из провинции.
— Лапотных? — завизжала девица и начала снова брыкаться. — Да ты сам — лапоть поганый! Мы тебя заставим жениться, сволочь, — орала она.
— Угу, ясно — возможное мошенничество и дело об определении отцовства. Так, Гагарова, — офицер повернулась к машине, — арестуй барышню за рукоприкладство, а этого господина мы доставим на базу и передадим в городской отдел нравов для дачи показаний и определения возможного отцовства в этом деле.
«Но он же тут жертва мошенничества этих здешних колхозниц, скорее всего», — в глубине души я возмутился,
