– Кто тогда? – удивилась Эмьюз.
– Твой приятель, Клаус. – Конор ловко увернулся от подзатыльника.
– Он не угадал, – в основном из вредности отрезала больная. – Я не ем молоко.
– Ой! – расстроилась Клер. – Думала что-что, а это все любят. Клаус советовал взять крепкий черный чай с сахаром.
«Поди ж ты», – фыркнула про себя мисс Варлоу. – «Следит он за мной, что ли?»
– Если бы не Клаус, Мэйс так и метался бы по университету до утра, – продолжил Конор. – Встретил полосатого, все ему рассказал и советов дал в довесок.
– Только просил тебе ничего не говорить, – укоризненно вставила Робин.
– Нашел, кого просить, – отмахнулся тот. – Мэйсон из лучших побуждений все нам выдал. Борец за дружбу и понимание… педагог. Ты ешь, не отвлекайся.
Эмьюз не знала, радоваться ей такому вниманию или насторожиться, но вкусный ужин пришелся как раз кстати. Друзья терпеливо ждали, пока девочка покончит с супом и всем остальным. Конор осторожно переставил столик с пустой посудой на соседнюю свободную кровать.
Шоколадки оказалось ровно столько, чтоб раздать друзьям и изрядно перемазаться самой. Би без колебаний поделилась носовым платком.
– Зачем Таранису Финну борода и усы, он же не старый? – Подобная глупость вполне подходила для смены темы.
– Ты тоже об этом задумывалась? – Урд перебралась больной в ноги.
– Все задумывались, так или иначе. – Щеки Робин слегка порозовели.
– Начинается! – съехидничал Конор. – Девчоночьи сплетни! Пора мне перекинуться парой слов с Флоранс, а то мало ли чего она с моими оболтусами сделала. Заодно ваши бредни слушать не придется.
– Поднос захвати, – попросила Клер.
Пока все отвлеклись, Эмьюз перевела взгляд на неплотно зашторенные окна. За пределами Госпитального корпуса уже спустилась ночь, по-осеннему тусклая и промозглая. Крупная птица мазнула крылом по стеклу и сорвалась с карниза.
– На что ты смотришь? – Би устроилась рядом с Урд.
– Ни на что. – Сложно зевать, почти не открывая рта. – Тебе тоже усы с бородой показались лишними?
– Угу. – Румянец стал ярче.
– Вот из-за таких Финн и прикидывается стариком, – хихикнула Йонсон. – Чтобы разные впечатлительные дурочки не строили глазки.
Би явно собиралась возразить, но передумала.
– Куда ушел Конор? – Эмьюз осторожно потерла сонные глаза.
– Туда, где нам прививки делали, – пояснила Клер. – Мы отпросились побыть с тобой, пока не уснешь. А он хоть и второкурсник, но взрослый. Кто-то же должен нас проводить. Правила запрещают покидать общежитие после десяти часов вечера. О нашей вылазке знают только мистер Ханниган и Флоранс.
– Завтра же занятия! – спохватилась девочка.
– Ты не идешь, – заверила Урд и мечтательно добавила: – Счастливая…
– Тихо! – Робин приложила палец к губам и затаила дыхание. – Вы слышите?
– Что именно? – насторожилась Эмьюз.
– Кто-то скребется в дверь…
Огонек лампы дрогнул и будто съежился.
– Узнаю Флор, – прошептала Йонсон, – на маслице сэкономила.
Неприятный звук сделался отчетливее. По спине поползли мурашки. Неизвестный зверь настойчиво просился внутрь. Фитилек погас, наполнив темноту душным запахом.
– Помолчим, может, оно уйдет? – Клер скользнула поближе к подружкам.
– Что значит «оно»? – выдохнула Би.
– Привидение, – поежилась та. – Здесь их полно.
– Подумай, кому еще придет в голову нас пугать? – Урд сползла с кровати и приложила ухо к полу. – Оно ходит на четырех ногах с вот такенными когтями…
Йонсон выпрямилась и продемонстрировала свои скрюченные пальцы. Девочки настороженно всматривались в темноту.
– Без тебя страшно. – Робин нащупала руку Эмьюз.
– В замке только одно привидение пакостит, – Урд снова прислушалась, – его зовут «Фантом Самоубийцы».
– Ничего он не пакостит, – громким шепотом возразила Клер. – Просто не любит псиоников. И зовут его Дезмонд.
– А что делает этот призрак? – Би изо всех сил боролась со страхом.
– В самые холодные зимние ночи настежь распахивает окна в башне четырех ветров, к примеру, – охотно поведала та.
– Почему там? – Глаза Эмьюз постепенно привыкали к темноте.
– По легенде, – Урд подцепила с тумбочки нетронутый стакан молока, залпом осушила и, утерев губы рукавом, продолжила: – девица-псионик своей волей заставила бедолагу шагнуть вниз, чтобы «доказать ей свою любовь». Вот теперь дух и мстит.
За окном начался дождь. Тяжелые капли тревожной дробью барабанили в стекло, подпевая серой тоске, заполнявшей сердце.
– Хватит! – не выдержала Урд. – Что бы оно ни было, уже никого нет. Фламма!
– Перестань! – зашипела Клер, сдувая хрупкий огонек.
Но было поздно. Бело-голубой зверь ворвался в палату прямо сквозь дверь и одним прыжком преодолел почти все расстояние до насмерть перепуганных девочек.
– Назад, тварь! – рявкнула Урд.
«Неизвестно, кто из них страшнее», – Эмьюз внимательно изучала призрачного пса, явно старавшегося дать понять, что он безобиден.
Языками голубого пламени приплясывала шерсть, навевая знакомое ощущение. Зверь низко склонил голову и робко трусил хвостом. Казалось, что-то заткнуто за широкий шипастый ошейник.
– Пеппер? – осторожно спросила она.
Пес даже заплясал от радости, яростно подметая пол хвостом и переминаясь с лапы на лапу.
– У! Зверюга, – усмехнулась Йонсон. – Теперь и я вижу, что это за штука. Призрачная гончая. Ты же чей-то?
Пеппер снисходительно позволил потрепать себя по макушке. Он очень изменился. Костлявого, израненного болезнями тела больше не было. Глаза из карих сделались алыми, но остались такими же грустными и мудрыми, как в первую встречу. Длинные уши красиво лежали, придавая узкой острой морде благородный вид. Пес-призрак бесшумно подошел к кровати и положил голову на одеяло так, чтобы Эмьюз хорошо рассмотрела прицепленную для верности скрепкой записку.
– Это мне? – тихо спросила она.
Естественно, зверь не ответил. Он пристально посмотрел девочке в лицо и моргнул.
– Какая у некоторых интересная жизнь, – озадаченно протянула Урд.
– Давай меняться, – оборвала подругу Эмьюз. – Лучше зажгите свет. Я не умею читать в темноте.
– А сама не можешь? – осторожно спросила Клер.
– Нет. – Такой ответ девочку несколько шокировал.
– Я плохой учитель, а вот Мэйсон или Конор вполне могут объяснить тебе, как это делается, – заверила она. – Фламма!
Идея поучиться показалась юной Тени вполне здравой.
– Может, тогда прочтешь вслух? – Урд уселась на пустую кровать.
– А это вежливо по отношению к автору записки? – Клер нахмурилась.
– Не очень, – призналась та. – Только пугать нас своей собакой тоже не особенно чтобы вежливо. Так что, если это не личное, Варлоу, читай! Что скажешь, нетипичный друг человека?
Пеппер едва слышно чихнул, облизнул нос и отошел к окну, где улегся мордой в сторону двери.
– Видишь, ему все равно! – будто реакция собаки могла что-то подтвердить или опровергнуть, объявила Урд. – В конце концов, если там проскочит что-нибудь ну очень личное, обещаю заткнуть уши. Дольше препираемся.
– Ладно. – Эмьюз развернула послание.
Аккуратно выведенные буковки мало ассоциировались с человеком, их написавшим. Такой почерк больше подошел бы Клер или даже самой мисс Варлоу. Но пробежав глазами несколько предложений, девочка в мельчайших подробностях представила Гримма. Слова его голосом звучали в голове.
– «Здравствуй, Эмьюз!», – это вполне можно было не читать. – «Прежде чем сомнешь записку и выбросишь, как бесполезную, дочитай до конца! Из-за событий в городе наша встреча пока невозможна. Хотя, по правде, мне нечего рассказать тебе о человеке, которого я… видел. Прости, что дал ложную надежду. Не вини за этот маленький обман! Пеппер не уйдет, пока не напишешь ответ, даже если этот ответ – «Исчезни из моей жизни навсегда». Я уже получал такой».
– Ничего себе! – Урд вся подалась вперед. – В его глазах ты просто чудовище! Давай дальше!
– «До того, как мой мир перевернулся, у меня была… девушка», – Эмьюз запнулась. – Я не могу.
Она опустила записку.
– Слушай, роковая женщина, не томи! – Йонсон сгребла одеяло в охапку и подобрала ноги.
– Не смешно, – обиделась Тень.
– Так я и не смеюсь, – парировала Урд. – Нравишься красивым, некрасивым и непонятным!
– А «некрасивый» кто? – Клер жутко стеснялась собственного любопытства, но ничего не могла с ним сделать.
– Горгулья носатая, – пояснила та. – Вот интересно, он гастрономические пристрастия по составу стула определяет? Я в трапезном его ни разу не видела.
– Иногда ты бываешь невыносимой, – решительно отрезала Робин. – Клаус явно не прекрасный принц, но перемывать кому-то кости… Мы от него видели пока только хорошее.
– Ладно, остынь, – Урд отвернулась. – Читать-то дальше будем? А то я не усну. Щас еще Флор погонит.
