смотрится на этом человеке расшитая праздничная ряса. Обычно такие, как он, носят оружие. И когда ты приходишь забрать одного, порой начинает казаться что остальные так же, как и врачи, тебя видят — вопреки наведённым чарам...
— Что, простите?
— Нет, ничего, просто показалось, — он улыбнулся, вновь превращаясь в добродушного сельского священника.
— Такое бывает с теми, у кого в глазах отражается смерть. Вы — солдат?
На миг его лицо омрачила тень тревоги.
— Как вы узнали?
— Просто предположил, — жнец наконец совладал с пробкой и, наполнив шампанским два бокала, поднял их за тонкие ножки, — хорошего дня, святой отец.
Варвара оказалась примерно там же, где он её оставил. Жнец чуть замедлил шаг — позволил себе немного полюбоваться издалека. Человеческие учёные могли сколько угодно утверждать, что привязанность к кому-то — не более, чем последовательность сложных химических реакций. Но как тогда объяснить, что ему, над кем не властны законы материи, так нравится просто смотреть на Варвару, прикасаться к ней, вызывать её улыбку? И мрачное удовольствие, которое испытываешь, получая очередное признание мастерства деловой переписки, не шло ни в какое сравнение с этим чувством...
— Ты заметно повеселела, пока меня не было.
Варвара приняла из его рук бокал, но пить не стала, игриво повертела вокруг своей оси.
— Да. Мне только что предсказали хорошее будущее.
— И что же такого тебе предсказали?
— Не скажу, — она хитро улыбнулась и легонько стукнула бокалом о бокал. — Иначе ты зазнаешься, и не сбудется.
— То есть, там было про меня?
— Думаешь, мою родню сегодня будет интересовать хоть что-то другое? — а это уже прозвучало скорее с иронией.
У шампанского оказался приятный чуть сладковатый вкус. Впрочем, это было не так уж важно, главное с кем именно его пить. Когда бокалы почти опустели, в центр зала выбежал, видимо, ведущий в стилизованном под старину костюме:
— Дорогие гости, пожалуйста, занимайте свои места, мы скоро начинаем!
Найти свой стол было несложно — около каждого места заботливо поставили карточку с именем. Соседями оказались родители Варвары, весёлая женщина, с которой они столкнулись самой первой, девушка-подросток, видимо, её дочь или внучка, высокий худой мужчина с орденской планкой на пиджаке, уже изрядно навеселе, его, наверное, жена со строгим лицом, очень похожим на лицо Петра Семёновича, и угрюмый мальчик, уткнувшийся в телефон.
Одно место пустовало — там не было ни стула, ни приборов, но жнецу почему-то показалось, что это не случайное совпадение. Поэтому когда военный предложил «хлопнуть по одной, пока ждём», он молча наполнил стакан водкой, положил сверху кусок чёрного хлеба и поставил в центре пустого пространства.
— Иван, что вы делаете? — не удержавшись, спросил Пётр Семёнович.
— Для хозяйки этого дома, — спокойно объяснил жнец. Сколько бы он ни пытался выглядеть естественно, странным его считали всё равно — а раз так, почему бы не пойти до конца и не превратить недостаток в часть образа?
— Какой именно? — хохотнул военный. — У этой развалюхи столько хозяек, что я даже затрудняюсь перечислить всех!
— Для бабы Лизы, — подсказала Варвара. — Мне кажется, она сегодня будет здесь, чтобы порадоваться за Катюху вместе с нами.
— Вау, это готично, — обрадовалась девушка-подросток, — мне нравится мысль, что мёртвые продолжают наблюдать за нами. Может быть, с ними даже можно как-то общаться!
— Мне нравится играть за нежить, — мальчик оторвался от устройства, чтобы поддержать разговор, — они крутые! Особенно вампиры — кусь такие, и делают вампирами чужих мобов!
По всему было видно, что отец Варвары едва сдерживается, чтобы не приложить ладонь к лицу.
— Эх, жалко венчание не увидим, — спасла ситуацию весёлая женщина, — домовую часовню вроде в порядок привели, но поместиться туда человек десять, не больше. Свидетели, родители, да и всё...
— Да чего там смотреть-то? — фыркнула девочка-подросток. — Я слышала, Катюха вообще не хотела этих религиозных церемоний, так, ради бабушки согласилась. И ещё они потом долго священника искали, чтобы сюда приехать согласился. Этот третий, кажется! А то остальные: в церковь, в церковь... В стародавние времена вообще никаких церквей не было, что ж тогда, люди не женились?
— Всё-то ты знаешь, егоза! — женщина погладила её по плечу.
— Давайте уже выпьем, а? — военный покосился на наполненный бокал.
В момент, когда бокалы зазвенели, жнец действительно увидел призрака. Она как будто медленно вдохнула запах водки и благодарно улыбнулась.
— Идут, идут! — провозгласил ведущий.
Он и его помощница распахнули до сих пор закрытые центральные двери, пропуская счастливых новобрачных. На голове невесты красовалась фамильная диадема — пожалуй, ей действительно очень шло.
После первого «горько!» и почти до самого вечера всё дальнейшее общение с кем бы то ни было стало решительно невозможным. Едва смолкала трескотня ведущего, разыскивающего жертв на очередной забавный или не очень конкурс — виновникам торжества доставалось больше всех — зал заполняла оглушительная музыка. Надо признать, вкус у хозяев был, а вот чувства громкости у диджея — нет. Даже сидящего на соседнем стуле было не расслышать.
Оставалось только бродить с наполненным бокалом по залу — и чокаться со всеми, кто проявит к тебе хоть малейший интерес. Варвару быстро утянули куда-то родственники с других столов — очевидно, заниматься тем же самым.
Жнец отчаянно скучал — с каждым пройденным кругом всё сильнее, постепенно становясь самым трезвым участником вечеринки, всего запасённого алкоголя бы не хватило, чтобы действительно напоить проводника душ.
В какой-то момент он наткнулся на священника, уже неплохо продегустировавшего местные напитки. Сначала тот почему-то вздрогнул, но потом наоборот взял под локоть и потянул за собой.
— Мы как-то неправильно начали знакомство, — объяснил свои действия святой отец. — Давай выпьем.
Каким-то чудом нашёл уголок, где музыка гремела не так сильно, присел на стоящий там диванчик и достал из-под рясы полупустую бутылку водки.
— А ты, кажется, нормальный мужик, — сообщил священник, после первой выпитой стопки. — И что мне дурь какая-то померещилась?
— Какая дурь? — заинтересовался жнец.
— У одного моего боевого товарища позывной был —"Варяг". Мы прозвали его так, потому что он верил в скандинавских богов. Всегда говорил, что воина, погибшего в бою, встретит прекрасная валькирия — и уведёт в чертоги Одина, в Вальгаллу. И когда его подстрелили, я никогда не забуду, он вдруг открыл глаза и сказал, что
