ее желанием оказаться в моей постели, там имелись другие причины, более меркантильные.
Поежился. Все это складывалось в неприглядную картину.
Если мой дар перестанет притягивать ко мне представителей женского пола, то что я тогда стану делать? Как подзаряжаться? А если перекос пойдет в другую сторону? Вдруг девчонки начнут от меня бегать как от прокаженного?
Вновь перевел взгляд на Екатерину. Девушка смотрела на меня отнюдь не дружелюбно, скорее даже враждебно. Я с грустью понял, что с ней мне, скорее всего, ничего не светит. А я-то уже размечтался.
Хех, не все коту масленица.
С таким невеселыми мыслями я побрел за остальной компанией, которая направилась к крыльцу, по пути о чем-то разговаривая. Я даже не вслушивался в их диалог, постепенно уходя в свои мысли.
Опомнился лишь тогда, когда нас всех усадили за стол. Петрович довольно потирал руки, смотря на горячую похлебку и мягкий, недавно испечённый хлеб. Антон довольно жмурился, потягивая клюквенный морс, Надежда о чем-то зацепилась языком с Екатериной, а я пытался понять, что же мы все-таки делаем в этой забытой Богом деревне.
— Чего раскис? — поинтересовался старик.
— Даа-а, так, — ответил туманно.
Заметив мой взгляд, направленный на девушку, Петрович продолжил:
— Ты на Екатерину губу не раскатывай, не про тебя девица. Вижу, как ты ее в мыслях уже разложил во всех позах.
— Я не...
Дед приподнял брови.
— Ты меня дураком не считай, да и к девочке уважение прояви, а-то сидишь тут, слюни не пускаешь. Такое чувство, что сейчас накинешься.
М-да, а ведь и правда, наверняка у меня в данный момент вид находящегося в неадеквате человека, да и внутри полнейший раздрай. Глядишь, и правда брошусь на девчонку как голодный волк на беззащитную овцу.
Только сдается мне, девушка отнюдь не безобидна, сама меня в блин раскатает, и скажет, что так и было.
Аппетит полностью пропал, и я, буркнув что пойду подышать, побрел к выходу.
Уселся на крылечке, стараясь привести в порядок свое физическое состояние, а именно успокоить разбушевавшиеся гормоны и убрать каменный стояк.
Как бы ни пытался — ничего не получалось. Я даже удивился, так как присмотревшись внимательно внутренним зрением, никакой энергии питавшей чресла, не увидел.
Тогда почему такой эффект? Почему не проходит состояние сильнейшего возбуждения? Создается ощущение что я на сущем адреналине. Сейчас лопну как воздушный шарик от напряжения.
Сзади послышались шаги.
Оглянулся — Петрович.
— Хе-х, ну и корежит тебя, парень, не позавидуешь.
— Заткнись, — буркнул раздраженно.
— Да погодь психовать. Сейчас помогу.
— Побыстрее только, — буркнул сквозь зубы, начиная чувствовать, как меня стало потряхивать, теперь уже не от перевозбуждения, а от чего-то другого.
— Какого хрена? Что со мной происходит?
— Спокойно. Я считаю, что у тебя, как бы правильнее выразиться, магическое опустошение. Когда обычный маг полностью расходует энергию своего ядра — наступает его гибель. У тебя ядра нет — смерть насколько я понял, тебе не грозит, но без последствий все равно не обойдется.
— Каких последствий? — по спине пробежал холодок.
— А я откуда знаю? Может инвалидом на всю жизнь останешься, а может с вечным стояком ходить будешь.
— Хорошая перспектива, ничего не скажешь, — простонал в ответ.
— Ничего, авось обойдется.
— Вот этот авось меня и пугает.
— Я сейчас на тебя одно плетение кину — полегчает. На долго вряд ли хватит, но на безрыбье и рак рыба.
Когда немного отпустило, выдохнул и откинул голову назад.
— Надо же, как прижало. Спасибо, Петрович.
— Не за что.
Я повернулся, смотря на дверь, зная, что в доме находится красивая девушка, которая могла бы помочь справиться со всеми моими проблемами. Ладно, не со всеми — с одной, но довольно значительной.
— Даже не думай. Катька тебя на пушечный выстрел не подпустит. Она очень сильный эмпат. Представь как ее твоей похотью шибануло. Наверняка чуть с ног не сбило.
— Е-мае, что ж она теперь обо мне думает?
— Что ты озабоченный юнец с повышенным спермотоксикозом.
— Жаль, а ведь она мне действительно понравилась.
— Перебьешься. Макс, у меня тут еще дела есть. Часа на два-три точно застрянем, а тебе в город надо, и чем скорее — тем лучше.
— Предлагаешь...
— Да. Тем более, ищут нас всех вместе. Поодиночке добираться будет безопаснее, да и тебе одному сподручнее. Внешность я твою подправлю — да так, что ни один маг не узнает, так что, если нарвешься на проверку — не переживай. Там прежде всего магическую составляющую проверять будут. Ты сейчас пустышка, а до них никому нет дела. Дорогу я тебе объясню, так что ноги в руки и бегом в первый попавшийся бордель.
— Так может я Антоху с собой возьму?
— Попробуй, только его Надежда вряд ли отпустит одного. За вами увяжется. Тебе такой балласт нужен?
— Нет уж, увольте. Ладно, тогда давай, меняй мою внешность.
Зря я это сказал.
В следующее мгновение мне в лицо прилетел кулак. От силы удара снесло со ступеней, и я покатился кубарем по земле.
— Какого хрена? Дед, ты совсем ополоумел?
— Ха-ха! По-моему, это самый действенный способ. Я тебя сейчас так отделаю, что тебя не то — что маг высочайшего ранга, родная мать не узнает.
— Собачий потрох! — прорычал я, поднимаясь, чтобы вновь получить мощнейший удар, — Смотри зубы мне не выбей.
— К стоматологу сходишь, новые отрастят.
Я пытался сопротивляться, хоть и понимал, что против Петровича с его магическим даром ничего сделать не сумею, а потом просто опустил руки. Пусть бьет, быстрее закончит. Действительно ведь — самая лучшая маскировка. Магическое вмешательство могут заметить, а так хрен докажешь, что я — это я.
Отправился почти сразу. Немного задержало то, что Надежда, увидев мою разукрашенную физиономию, начала причитания вперемешку с ругательствами, направленными в сторону Петровича. Не знаю, искренне это было или нет, но у меня на душе из-за ее волнения стало теплее.
Усмехнулся про себя.
Действительно ведь, стал воспринимать Ивлееву как близкого человека.
Антоха поржал от души, предложив внести лепту в мое преображение, на что я скривился и отскочил назад. Больше мое многострадальное лицо корректировки не выдержало бы.
Уходил быстро. Прямо чувствовал, что стоило поторопиться. Единственное беспокойство вызывало то, что в бордель с такой мордой как у меня могли не пустить.
