обнимашками и разнузданным сексом.
Он выглядел страшно бледным в полутьме, а на шее и обоих запястьях розовели четкие следы укусов. Уже не открытые раны, но пугающие шрамы.
– Крови-то на это хватит? – нервно хохотнула я, наоборот чуть попятившись. – И прежде чем праздновать, надо точно знать, где Лена. И Волхову мне нужно позвонить, он же беспокоится… наверное.
Если у меня получилось отменить всю его зависимость, то может так статься, что ему на меня теперь глубоко плевать и все его волнующее на данный момент – судьба унесенной мною Чаши? Запросто. Но все же нужно хотя бы сказать, что жива, а не утонула.
– Сюда иди! – продолжил упорствовать Лукин. – Все нормально с твоей сестрой.
– Данила, я сейчас опасна, – предупредила его. – И что значит все нормально?
– Значит, что она ушла отсюда на своих ногах, изъявив такое желание, и мы не видели причин ее задерживать.
– А как она… – Себя чувствовала? Точнее – кем. Ему-то знать откуда. – Что-то говорила?
– Что она нас ненавидит. А потом, что должна подумать, – ответил Лукин, продолжая удерживать протянутую ко мне руку. – Василек, ты забыла, что я тебе говорил? Подлунный плюс подлунный – силы множатся у обоих.
– Я помню. Но моя сила сейчас намекает на то, что ты слишком слаб, чтобы рассматривать тебя как партнера. Больше на жертву тянешь, как и эти Хлыстовы.
– Не переживай, я сумею переубедить ее. Не впервой же.
– Мне нужно позвонить.
– Обойдется пока.
– Данила! – укоризненно посмотрела на него.
Выдохнув сквозь зубы нечто явно нецензурное, он выудил из складок пледа свой телефон и продемонстрировал мне его, явно давая понять: хочу его получить – придется подойти.
Ладно, сам так хотел. Я шагнула к нему и позволила схватить себя за руку с мигом полезшими наружу когтями и затянуть к нему на колени лицом к лицу. Данила притиснул меня рывком, сильно, причиняя боль, загреб мокрые волосы, натянул, открывая шею, и поцеловал в нее, так крепко, что скорее на укус было похоже. Шумно вдохнул у моей кожи несколько раз.
– Люська… зараза такая… – пробормотал он, взбрыкнул подо мной, бесстыдно обозначив наличие возбуждения у себя и включая этим мое, и тут же чуть отстранил, сунув гаджет в руку. – Звони уже. Мне на хрен не надо, чтобы нам потом мешали.
– Я не помню номер, – призналась я и нахмурилась, вспоминая, где в его доме я оставила перед выходом свой аппарат. Похоже, в спальне.
– Что бы ты без меня делала! – закатил ведьмак глаза, потыкал в экран и вернул мне телефон. – На!
– Откуда ты …
– У кого-то визитки по дому всякие валяются.
Ну да, Лукин и личные границы или неприкосновенность чужой собственности. Не-а, не слышали.
– Да! – отрывисто отозвался Волхов.
А я зависла, прислушиваясь к себе и отклику силы, какой она стабильно раньше выдавала даже на его голос. Но нет, или связь оказалась оборвана двусторонне, либо сила сейчас была довольна и занята, заполучив ведьмака.
– Это я.
– Люда, где Чаша?
Вот, значит, как.
– Спасибо, что поинтересовался, в порядке ли я.
– Ты бы не могла мне позвонить, будь это не так. Где. Чаша?
– Ее больше нет. – Лукин, вовсю занятый к этому моменту тисканьем моих ягодиц, замер и напрягся.
– Как это понимать? – судя по голосу, Егор тоже так среагировал.
– Именно так, как я и сказала. Чаша утрачена навсегда и больше не будет призвана никогда и никем. Так было нужно.
– Почему я должен верить тебе?
– Можешь не верить. Я у Лукина, приходи, арестовывай, обыскивай, пыта…
– Чуши не городи! – рявкнул майор неожиданно зло. Помолчал с полминуты и спросил как-то очень глухо: – Что ты сделала? Со мной? Что это было?
– Свобода. Я же сказала сразу. Я освободила тебя от ущерба, нанесенного моей силой, и от зависимости, этим порожденной. Теперь все, как было до… нас.
Снова воцарилась тишина, а Данила, похоже, вообще обратился в камень подо мной.
– Знаешь, Люда, за что я ненавижу подлунных больше всего? – наконец произнес Волхов.
– Скажи.
– Вы все уверены, что вам позволено вторгаться в судьбы, сознание, жизни людей, просто потому, что вы это можете. Что вам дано право решать за других и менять все что угодно, пренебрегая мнением и желаниями тех, в чье существование вы вмешиваетесь.
– Я…
Но связь уже оборвалась.
– Ну что, словила ответный пинок за доброе дело? – ухмыльнулся Лукин, отбирая телефон. – Привыкай, василек. А сейчас быстренько забыла об этом мудаке и сказала мне, что про Чашу ты все красиво соврала и, умница такая, припрятала ее для нас.
– Нет.
– Нет?
– Нет, – повторила я со вздохом, наблюдая за тем, как меняется выражение его лица.
– Да ну Люська же!!!
Конец второй книги.
