получило объяснение и встало на свои места. Черт, как же тяжело было думать под этой проклятой капельницей. Из-за нее я не только не мог сосредоточиться, но и соображал втрое медленнее. А сейчас только смекалка могла помочь мне как-то выкрутиться из этого дерьма. Или хотя бы потянуть время.
Корф уже должен был нас искать. Быть может, в Тайном отделении была такая же практика с кровью, что позволило бы ему найти Бестужева. Хорошо если так…
— Не скажу, что был рад помочь, — буркнул я. — Однако ваши сами засветились, раз даже первокурсник вроде меня смог поймать вас за хвост.
— Это делает вам честь, Михаил Николаевич. Должен признать, мы совершенно не учитывали появление кого-то вроде вас. Знаете, что такое черный лебедь?
— Появление непредсказуемого и неучтенного события, которое влияет на происходящее.
Занятно, что в этом мире такой термин тоже появился.
— Именно, — кивнул Гермес. — Вы, Михаил Николаевич, оказались таким черным лебедем. Носитель огромнейшей родовой силы, что не подчиняется ограничениям и законам Благодати, человек из опального рода, что уже пару поколений назад списали со счетов и убрали с шахматной доски. И вдруг вы появляетесь, оказываетесь в самой гуще событий и умудряетесь перевернуть все с ног на голову.
— Повод гордиться?
— Пожалуй. Редко из-за какого юноши люди начинали так нервничать. И поскольку вы — человек в своем роде уникальный, я готов предложить вам кое-какую альтернативу обычной смерти. Вы же понимаете, что слишком опасны для нас. Поэтому нам предстоит решить, устранить вас физически или сделать частью нашего сообщества.
Я не выдержал и прыснул.
— А ничего, что у моей семьи все еще нет Осколка? Я же шваль, не ровня таким, как вы…
— Вы с блеском компенсировали этот недостаток. Итак, я предлагаю вам выбор: честная смерть или работа на нас. Разумеется, это наложит свои ограничения. У нас весьма требовательная организация. Однако, посовещавшись, мы пришли к выводу, что ради вас готовы сделать исключение. Да и возвращение Осколка Соколовым, судя по вашей бурной деятельности, остается лишь вопросом времени.
— И что я буду должен делать для вас? — Спросил я, глядя на золотую маску исподлобья. — На какой поводок вы меня посадите?
— Боюсь, поводок — не самое подходящее сравнение. Скорее цепь.
— Неважно.
— Вы нужны нам в Тайном отделении, Михаил Николаевич. Если говорить точнее, нужны подле Корфа и, быть может, даже его руководства.
Я тихо рассмеялся, но грудь и живот свело болью.
Интересно, это когда-нибудь закончится? Так и буду ходить по рукам, как рубль?
А может хватит уже?
— Что будет с Бестужевым? — спросил я, покосившись на дознавателя. Он все это время сидел, не шелохнувшись, и я начал беспокоиться, а не помер ли.
— Увы, Гавриилу Петровичу мы такой альтернативы предоставить не сможем. Но если вы согласитесь, наша организация все уладит. Его гибель не доставит вам проблем, и вы сможете остаться при Корфе.
— Но раз вы собрались допрашивать Бестужева, может снизите дозировку этой своей противоблагодатной сыворотки? — предложил я. — Он же вообще не может очнуться! Сидит, слюни пускает. От меня вам будет немного проку, а Бестужев помогает Корфу в поисках Темной Аспиды. Он точно знает больше меня.
Гермес хмыкнул.
— Пытаетесь спасти товарища?
— Он мне не товарищ. Я просто его уважаю. Гавриил Петрович — достойный человек и заслужил достойную смерть. Но ведь прежде он должен заговорить.
— Это расценивать как ваше согласие? — спросил Гермес.
Я с усилием пожал плечами.
— Я все еще думаю. Быть может, я назначу условием своего вступления достойное обращение с пленником. У меня, знаете ли, тоже есть принципы и убеждения.
Гермес и Сарпедон переглянулись. Хлыщ явно не понимал, почему мужик в маске так долго со мной возился. Что ж, наверняка его и не посвятили в то, что я могу и умею. Да меня и вовсе не должно было быть на той операции, так что я и тут стал неожиданностью для Темной Аспиды.
Я же на самом деле просто старался их задержать. И у меня не было ничего, кроме языка. Так что приходилось молоть им и отчаянно заговаривать зубы.
— Что ж, давайте попробуем, — Гермес жестом указал Хлыщу на Бестужева. — Сарпедон, уменьшите дозу и приглядывайте за гостем на случай, если разбушуется.
Бандит нехотя кивнул, подошел к капельнице, проверил мешок с жидкостью и принялся регулировать интенсивность потока. И в этот момент что-то мелькнуло справа от меня. Я с усилием повернул голову — куда медленнее, чем следовало — и увидел уже очнувшегося Бестужева, умудрившегося вытащить катетер из руки и сейчас душившего Сарпедона трубкой.
— Быстро освободил мальчишку, иначе я убью его, — прошипел Бестужев.
Ах он хитрец! Все это время прикидывался, что был в отключке, а сам внимательно слушал.
Маска Гермеса не выражала эмоций, но я услышал его тихий смех.
— Ох, господин Бестужев, мелковатую сошку вы взяли, чтобы меня шантажировать.
Секундой позже с ладоней Гермеса сорвались два ярких зеленых “Колобка” — один угодил Сарпедону в грудь, второй пошел прямиком в лоб. Хлыщ вскрикнул, дернулся, а затем резко обмяк в руках Бестужева. Под ногами бандита медленно растекалась лужа, и отнюдь не крови.
— Господин Сарпедон выполнил все свои задачи, — будничным тоном, словно только что прихлопнул муху, сказал Гермес. — Последней его миссией было привести вас в нашу ловушку, с чем он успешно справился. Однако больше мы в его услугах не нуждаемся.
Я завороженно глядел на тело Хлыща. Две раны от мощных ожогов просверлили грудь и лоб. Что-то в последнее время я слишком часто смотрел на мертвецов.
— Какие еще варианты мне угрожать? — Гермес направился к дознавателю и ногой отпихнул преграждавшую путь руку трупа. — Поступок, несомненно, героический, но глупый. Удивите меня еще раз. Или ваша фантазия иссякла?
Я замер, медленно соображая, как еще мы могли действовать. Бестужев с той угрозой выстелил вхолостую. А у этого Гермеса явно третий ранг — крепкий такой, вон какие сочные зеленые “Колобки” вылетели. И раз они убили Сарпедона на месте, то силы у Гермеса было прилично. Гораздо выше среднего. Бестужев уступал Гермесу мощью Благодати — у него был крепкий четвертый ранг. А в меня закачали слишком много этого лекарственного дерьма.
Я постарался поднять руку, чтобы незаметно вытащить иглу капельницы. Тщетно. Конечности словно налились свинцом. Вот же черт.
Гермеса явно забавляла вся эта сцена. Он держался совершенно спокойно и опустился на корточки перед дознавателем. Но не настолько близко, чтобы Бестужев мог его достать. Правда, Гавриил Петрович, видимо, отдал все силы на то, чтобы взять в захват уже бесполезного
