Виктор Комаров - Божий суд

Как обычно в девять часов вечера Кристиан Девидс закончил свой ужин, неизменно состоявший из стакана молока и двух бутербродов с сыром, и опустился в кресло возле раскрытого окна.

Над городом быстро сгущался синеватый сумрак, и в темнеющее небо уже устремились бесчисленные пляшущие огни световых реклам. Вечерами Девидс любил смотреть на них. В былые времена это способствовало рождению всяких любопытных идей. Теперь, когда Девидсу было под шестьдесят, новые идеи посещали его редко, а причудливая музыка рекламных огней просто успокаивала, снимала напряжение, уводя в какой-то иной, сверкающий, завораживающий мир, где, казалось, замирал и останавливался неумолимый бег времени.

Когда-то Девидс торопил часы и дни, чего-то все время ожидал… Недели и месяцы незаметно убегали в прошлое, приближая те события, мелкие и крупные, которые и составляли смысл его жизни. Но в последние годы Девидс вдруг осознал, что время, отмеренное ему природой, не беспредельно и конец пути не так уж далек. Он как-то сразу, вдруг, ощутил безвозвратность времени и узнал его ни с чем не сравнимую цену. И теперь он уже не подгонял его, а берег, словно скупец, стремясь продлить и как можно полнее ощутить каждое уходящее мгновение.

Вообще-то Кристиан Девидс всегда был педантичен, но теперь он сделался настоящим и даже убежденным педантом: каждая минута была у него на учете, от каждой он стремился получить предельное наслаждение. Впрочем, основное удовольствие он черпал в нерушимости своих привычек и постоянстве своего быта.

Достичь этого было не так уж трудно, ибо Девидс давно уже жил один. Жена ушла от него еще тогда, когда ему было чуть больше тридцати, так и не сумев примириться с его своеобразным характером. Девидс никогда никому не желал зла и всегда старался никого не обидеть, но в домашней жизни он был тяжелым человеком: всегда поступая в соответствии со своим собственным пониманием справедливости и целесообразности, он не поддавался никаким переубеждениям и уговорам.

Зазвонил телефон, и Девидс, недовольно поморщившись, не сходя с места, снял трубку.

Послышался хрипловатый голос Хэксли:

— Девидс, вы дома?

Так как Хэксли лучше, чем кто-либо другой, знал, что Девидс в этот час всегда дома, звонок означал, что он собирается зайти.

— Могу ли я заехать к вам, Кристиан? — в самом деле спросил Хэксли.

— О чем вы спрашиваете, шеф? — с кислым выражением лица, но нарочито приветливым голосом ответил Девидс.

Хэксли содержал частное физико-теоретическое бюро, и Девидс вот уже около двадцати лет числился у него главным теоретиком. Когда-то, в молодости, ему посчастливилось решить одну модную физическую загадку, и это принесло ему всемирную известность. Вот тогда-то Хэксли и пришла мысль организовать теоретическое бюро, а Девидса использовать в качестве приманки. В свое время они вместе окончили физический факультет, но затем пути их разошлись. Хэксли занялся околонаучным бизнесом, а Девидс засел за расчеты, лелея, как впрочем и все молодые физики, мечту создать что-нибудь не менее грандиозное, чем теория относительности. Однако годы шли, а новая теория не появлялась и оставалось все меньше надежд, что она вообще когда-либо родится из-под пера Девидса.

И все-таки однажды в жизни ему повезло. Случайно натолкнувшись на удачную аналогию, он решил сложную задачу, над которой бились в те годы многие теоретики.

Очутившись в бюро Хэксли, Девидс попытался поддержать свой престиж новыми успехами, но ничего не получилось, и очень скоро он смирился.

Что же касается Хэксли, то он, разумеется, давно все понял, однако не подавал виду и всячески старался поддержать престиж своего главного теоретика. Имя Девидса все еще привлекало заказчиков.

Впрочем, Девидс получал свое жалованье не за одно только имя. У него было удивительное чутье на ошибки. Стоило ему хотя бы бегло просмотреть какую-либо работу, зашедшую в тупик, и он тотчас же указывал место, где допущена ошибка. Возможно, это чутье основывалось на его поразительной памяти, которая, подобно компьютеру, вбирала в себя результаты великого множества исследований. Девидс почти никогда не давал советов, как исправить замеченную ошибку, и не предлагал никаких идей, но при отыскании чужих оплошностей его интуиция срабатывала почти безошибочно.

Когда могучая, хотя уже несколько грузная фигура Хэксли показалась в дверях, Девидс начал медленно подниматься ему навстречу.

— Сидите, сидите, Девидс, — быстро сказал хорошо изучивший привычки своего сотрудника Хэксли, присаживаясь на тахту.

— Вы уж извините, но я к вам по делу, Кристиан.

Девидс промолчал, по вечерам он не любил заниматься делами.

— Вы, конечно, помните ту задачу, которую я сформулировал в конце прошлого года?

— Вы имеете в виду материализацию вакуума? Или, точнее говоря, овеществление, так сказать, пустоты? — усмехнулся Девидс. — Фантастика!

— Но почему фантастика, Кристиан, почему? Если господь бог мог совершить это один раз, когда он создал из вакуума тот первичный илем, из которого образовалась Вселенная, то почему бы ему не допустить повторения этого явления в малых масштабах?..

Девидс снова едва заметно поморщился. Он не любил, когда Хэксли заговаривал о боге. Сам он не верил, хотя, с другой стороны, не мог и считать себя убежденным атеистом. Вопрос представлялся Девидсу в достаточной степени туманным, а по своему обыкновению он предпочитал для собственного спокойствия над подобными вопросами не задумываться. К религиозным убеждениям других людей он был вполне терпим, но откровенно утилитарное отношение Хэксли к богу ему претило. Получалось так, будто богу только и дел, что заботиться о благе Хэксли. Это раздражало Девидса.

— Вы же знаете, шеф, подобные задачи не по мне… А мальчики, насколько я знаю, только об этом и думают.

Мальчиками он называл молодых теоретиков, сотрудничавших в бюро.

— Они вам что-нибудь показывали? — быстро спросил Хэксли.

— Только самые предварительные расчеты. В общем, ничего определенного.

— Вы же знаете, Кристи, я до сих пор никогда ни о чем вес раньше времени не спрашивал, — произнес Хэксли, как бы оправдываясь. — Я никогда вас не торопил. Но на этот раз…

Он многозначительно взглянул на Девидса, как бы ожидая вопроса, но Девидс промолчал.

Хэксли в упор посмотрел на него из-под нависших бровей, сходившихся на переносице.

— Я хочу знать ваше мнение, Кристи. Что думаете об этой задаче вы? Вы сами… Только откровенно.