Павел Багряк
ПЯТЬ ПРЕЗИДЕНТОВ
— Телефон! — Линда тормошила спящего мужа. — Слышишь?
— М-мг… — Фред повернулся на другой бок.
— Мне самой подойти?
Он приподнялся на локтях и чиркнул зажигалкой.
— Успеется… — Потом спустил ноги на пол и стал шарить ими в поисках туфель. — Моим клиентам некуда спешить.
Когда он вернулся, Линда спросила:
— Ну?
— Какой-то профессор… Звонил сам шеф. Вовремя, черт возьми! Нам как раз нужно вносить за пианино.
— Как ты можешь!..
Он пожал плечами.
— Не будь ханжой. Ему уже ничем не помочь.
…На улице шел дождь. Было темно и сыро, и после теплой постели Фред Честер чувствовал себя особенно неуютно. Он поднял воротник пальто и поежился. Подумал: преступники никогда не заботятся о репортерах — ночью, да еще в такую погоду…
Взвизгнув тормозами, из темноты неожиданно вынырнула знакомая машина. Фред едва увернулся.
— Салют, старина! — приветствовал его обычный партнер в подобных поездках фоторепортер Мелани.
Усаживаясь в машину, Честер с завистью посмотрел на своего спутника. Всегда бодр — ночь для него, что день. Сам Фред все еще никак не мог прийти в себя и, чтобы взбодриться, жадно затянулся сигаретой.
У ворот, ведущих на территорию института, долго и придирчиво проверяли документы. Наконец их пропустили. Проходя по двору, Фред не заметил обычного оживления. Рассекая темноту ярким светом фар, подъехала какая-то машина. Вспыхивали огоньки карманных фонарей. Кое-кто был одет в военную форму. Корреспондентов других газет Фред не видел.
Поднимаясь по лестнице, они столкнулись с Гардом. Дэвид Гард, старший инспектор уголовной полиции, был давнишним знакомым Фреда. Они поздоровались.
— Послушай, Дэви, что за народ? — осведомился Фред.
— Т-с-с! — Гард приложил палец к губам. — Серьезная история. Этот профессор работал на военных. Он, кажется, открыл что-то важное.
Фред насторожился. Чутьем опытного газетчика он почувствовал запах сенсации и ревниво оглянулся по сторонам:
— Где же «вечные перья»?
— Репортеры? — Гард усмехнулся. — Других не будет.
Фред с чувством пожал ему руку. И правду говорят: «Хорошие друзья дороже денег».
— Пойдемте, я провожу вас, — сказал Гард.
Они шли по длинному коридору второго этажа. По обеим сторонам — двери лабораторий. На металлических табличках выгравированы имена известных ученых. Инспектор открыл одну из дверей, пропуская корреспондентов. Фред успел прочитать надпись: «Профессор Эдвард Миллер». В небольшой светлой комнате стояли стенной шкаф, письменный стол, пишущая машинка.
Сверкнула молния. Это Мелани поспешил щелкнуть затвором.
— Идемте, идемте, — поторопил их Гард. — Это произошло в кабинете.
Они вошли. Большой кабинет профессора Миллера напоминал муравейник. Какие-то люди что-то искали, измеряли, фотографировали. Обычная картина. В этой суете Фред не сразу заметил тело, распростертое на полу как раз посреди комнаты.
Профессор Миллер лежал на боку, лицом к двери, подмяв под себя правую руку. Тело его было напряжено, словно, упав, он пытался встать. Крови почти не было. Гард наклонился над трупом и осторожно повернул голову. Глаза под густыми, сросшимися на переносице бровями были открыты. На побледневшем лице, чуть пониже правого глаза, резко выделялся синевато-багровый шрам, след неудачного эксперимента. Честер вопросительно посмотрел на Гарда.
— Пуля прошла чуть ниже сердца. Вскрытие покажет. Навылет. Вот посмотрите. — Инспектор указал на маленькое аккуратное отверстие в стене.
Мелани сфотографировал.
— Стреляли из этого? — Фред кивнул на пистолет, валявшийся на полу рядом с трупом.
— Видишь ли… — Гард помолчал. — Стреляли оба. Вероятно, профессор защищался.
Он подвел репортеров к противоположной стене. Там, в промежутке между двумя книжными полками, чернело второе отверстие, в точности похожее на первое. Мелани снова сфотографировал, сначала крупно, а затем, отойдя в другой конец кабинета и сменив объектив, сделал еще несколько снимков так, чтобы захватить сразу обе стены.
— А не может быть, что в профессора стреляли дважды? — спросил Фред. — Помнишь, как в деле Мортона?
— Нет. — Гард покачал головой. — В пистолете не хватает только одного патрона. Второй выстрел был произведен из другого оружия.
Честер взглянул на часы.
— Сейчас десять минут четвертого. Когда же это случилось? И куда мог скрыться убийца? И вообще, как он мог скрыться, если здание охраняется?
— Хотел бы и я это знать, — сказал Гард.
Один из агентов что-то тихо сообщил ему.
— Пойдемте, — обратился Гард к репортерам. — Допросим дежурного.
Они снова вышли в первую комнату. Дежурный, маленький полный человечек с седыми волосами, сидел за столом, закрыв руками лицо. Его била дрожь.
— Успокойтесь, — сказал Гард. — Постарайтесь все рассказать. По порядку.
В ответ послышалось что-то невнятное.
— Возьмите себя в руки. Я требую, наконец!
Дежурный поднял голову. Честеру показалось, что его лицо еще бледнее, чем лицо убитого. Все молча ожидали.
— Это… это было около полуночи, — произнес дежурный. Он продолжал дрожать, лицо его подергивалось.
— Точнее, — потребовал Гард.
Дежурный на минуту задумался.
— Это случилось сейчас же после полуночи… Пробили часы и… Сигнал зажегся вскоре после того, как пробили часы…
— Говорите яснее, — попросил Гард. — Какой сигнал?
— Перед дежурным висит табло с сигнальными лампочками, инспектор, — пояснил кто-то из агентов. — Если нажать в лаборатории кнопку, на табло вспыхивает лампочка.
— Хорошо, продолжайте.
— Зажегся двадцать седьмой, — сказал дежурный. — Лаборатория Миллера… Я еще подумал: кто может быть там в такой поздний час? Снял телефонную трубку… набрал номер… Никто не ответил. Пока я звонил, сигнал погас… Я успокоился. Решил: какая-нибудь неисправность в сигнализации. Но сигнал сейчас же вспыхнул опять! Тогда я пошел наверх… пошел по коридору… Я смотрел на таблички… я никогда не был в этой лаборатории… не знал, где дверь… И тогда… — Голос дежурного вдруг стал глухим, словно раздавался из пустой бочки. — И тогда я встретил его.
— Кого?
Дежурный молча кивнул в сторону кабинета.
