Пролог
В холодную осеннюю субботу мы с подругой решили прогуляться по центру вечерней Москвы. Никакой особой цели при этом не намечалось, просто захотелось подышать воздухом. Октябрьская погода переменчива, и мы не рассчитали с одеждой. Сначала грелись в «Молодой Гвардии», где накупили разных умных и интересных книжек, а потомнеторопливо направились в сторону Кропоткинской, через Патриарший мост. На мосту сразу несколько человек фотографировали Храм в последних лучах закатного солнца, чуть в стороне экспансивно целовалась влюбленная парочка, компания молоденьких девушек весело шла в сторону Храма, а где-то играли Баха. Звучала Токката и фуга ре минор — наиболее известная «Токката и фуга» для органа.
«Если бы я вдруг почему-то замыслил преступление, — почему-то подумалось тогда, — то только под эту музыку».
Я старомоден? Какой уж есть.
— Извините, вы не знаете где здесь Берсеневская набережная? — спросила меня одна из симпатичных девчушек, идущих в сторону Храма. — Там еще кафе «Златоглазка»?
— Да. «Арт-кафе Златоглазка», — важно заявил я, посмотрев куда-то в направлении памятника Петру Первому.
Бронзовый монстр инфернальным силуэтом темнел на фоне вечернего неба. В свое время почти стометровый идол вызвал возбужденные дискуссии в разных столичных тусовках. Спорили как о неоднозначном наружном облике памятника, так и о сомнительной его ценности для народа. Фигура раздражала всех. Говорят, что скульптура вошла в рейтинг самых безобразных и уродливых монументов мира, заняв там почетное четвертое место. По слухам, первоначально изваяние делалось, как памятник Христофору Колумбу к юбилею открытия Америки, но и в Испании, и в странах Нового Света принимать истукана отказывались категорически. Тогда автор отпилил Колумбу голову, а на ее место приварил голову Петра Первого, затем приделал флаги с Андреевскими крестами и «подарил» администрации Москвы. Злые языки уверяли, что на самом верху скульптор планировал оборудовать вращающийся световой маяк, как на Эйфелевой башне, но потом передумал из-за нехватки средств.
— Точно! Арт-кафе! Так оно и называется! — обрадовались девицы.
— Вон там где-то ваше кафе, — я неопределенно махнул рукой в сторону набережной Москвы-реки. — Но как пройти не знаю, каждый раз с противоположной стороны пробирался, закоулками. Извините, что не помог.
Расстроенные девушки стали обращаться к кому-то еще с тем же самым вопросом. Но на Патриаршем мосту обычно ходят только туристы. Они и сами-то толком не в курсе, где тут Берсеневская набережная, и что там за арт-кафе.
Несмотря ни на что, я многое смог бы рассказать об том симпатичном местечке.
— Слушай, — обратился я к своей спутнице, — ты думаешь о том же, о чем и я?
— Дай угадаю. Тебе захотелось еще раз вспомнить ту историю? Да?
— Да, — кивнул я. — Но не было там никакой истории, скорее дурацкое приключение. Только вспоминать будем вместе и параллельно, ага? Может получиться интересно!
Повисла пауза. Моя спутница молча наблюдала закатное небо с силуэтами зданий и, казалось, совсем ушла в собственные мысли.
— Параллельно может совсем не получится, — вдруг сказала она через некоторое время, — я же буду вспоминать о своем, о девичьем, и вовсе необязательно, что выйдет параллельно и интересно, но… но я подумаю.
Часть первая
1. Много вопросов
Вообще-то я мужик спокойный, хоть и нервничаю иногда. Вот и тянет расслабиться. Случается, люблю посещать специализированные клубы и кафе, пусть не очень регулярно и не каждый день. Забавные места: там бывает интересно следить за посетителями в те недолгие периоды, когда я уже пришел, но еще не успел устать до соответствующей кондиции. Я просто наблюдаю. Мне нравится обстановка, интерьер и сама ситуация. Меня интересуют люди, которые, как правило, занимают сидения подле стоек и отсиживаются там на протяжении вечера. Они как на выставке. Если приглядеться повнимательнее, можно отметить несколько симпатичных лиц, коих окружающий интерьер интересует в самую последнюю очередь. Они заняты. Они рыщут плотоядными взглядами, присматривая обеспеченных джентльменов. Это те самые клубные девушки, что изо всех сил стремятся напоминать героинь Минаева. Раз в полчаса барышни устраивают дефиле по территории кафе и, проходя мимо перспективных столиков, подмигивают знакомым и ожидают приглашения от незнакомых.
Эта девушка выпадала из общей схемы. Крайне короткая стрижка, худощавая фигура, высокие скулы, короткий немного вздернутый нос. Лицом — вылитая Кейт Наута[1]. Видимо, она волновалась, поскольку нервно провела рукой по ежику своих осветленных до соломенного цвета волос.
Я давно заметил ее и лишь подыскивал подходящий момент для знакомства. Слишком уж тщательно эта девушка выказывала свою незаинтересованность в моей персоне. Почти каждый вечер я видел ее здесь. Она явно за мной наблюдала, причем постоянно и давно. А в тот раз, когда назойливое внимание со стороны этой особы стало по-настоящему напрягать, решил, что хватит. Пора: девушка пересела за столик. Я встал, пересек зал и подсел к своей знакомой незнакомке, благо пребывала она в гордом одиночестве. Она будто выскальзывала из окружающей действительности. Я осторожно присел рядом на стул, она скосила глаза в мою сторону таким небрежным движением, будто моя персона нарушила некую священную церемонию.
— Не возражаете? — осторожно осведомился я.
— Место не купленное, — подчеркнуто пренебрежительно ответила девушка. — Но разве спрашивают не перед тем, как садиться?
Похоже, она все-таки нервничала, или мне только показалось? Я внимательно наблюдал за ее руками: у нее были длинные тонкие пальцы, фарфоровидная кожа, сквозь которую просвечивали синие жилки. Ей, конечно, далеко до идеалов моих юношеских мечтаний, но если бы реальная женщина имела пропорции куклы Барби, она бы вообще не смогла ходить по Земле. По Луне разве что.
— Почему вы за мной следите? — снова спросил я.
— Кто? Я? — очень натурально удивилась она, слегка передернув плечиками. — Вы мне?
Когда я увидел ее впервые, она сидела за вишневым коктейлем. Рядом с ней в ту пору обретался какой-то невнятный парень, излишне усердно изображавший кавалера. Странное сочетание. Я тогда заказал себе джина и набрался до состояния абсолютного свинства, причем первый раз за очень-очень долгое время. Причины имелись: в ту пору я разводился с женой, уже повторно, с болью, с кровью, и настроение выдалось отвратительнейшее. С тех пор я часто видел здесь эту странную девушку. Она приходила в разных одеждах, с разнообразными прическами и макияжами, иногда с кем-то, но чаще — одна. Временами использовала очки, парики, иногда — цветные контактные линзы. Видимо старалась менять внешность. Сегодня она была подстрижена под «ежик», что удивительно подходило ее лицу. Но одежда! Странноватое платье до полу диссонировало с лицом и прической. Впрочем — ей шло всё.
