сквозь зубы, а сам подполковник направлялся к отдельному строению возле основного здания. Строение полыхало, и его тушили, заливая пеной. Большие красные пожарные машины забили всю улицу. Происшествие было не из рядовых, поэтом на него сбежалась поглазеть куча народу, и кто-то был со своим тотемом. Стоял шум, гам, крики, хохот и ругательства. Пара собак, встретившись на тротуаре, почему-то решили, что сейчас самое время потрахаться, и устроили шоу на травке. Хозяева пытались их растащить в разные стороны, а люди, смотрящие на всё это, истерично ржали. Творилась полная неразбериха. В толпе мелькнуло знакомое лицо.
— Петрушкин! — позвал Михалыч своего подчинённого. Тот завертел головой, пытаясь определить, с какой стороны прозвучал голос Михалыча.
Подполковник позвал ещё раз и ещё. Петрушкин наконец нашёл Михалыча и, продираясь сквозь толпу, начал пробираться к нему.
— Граждане, расходитесь! — кричал он по дороге, но ему это мало помогало. Патрульные, с другой стороны, уже тоже начали разгонять собравшуюся слишком большую толпу, к тому же люди мешали работать пожарным.
Михалычу удалось выйти из общей массы, и он оказался возле большой пожарной машины.
— Гражданин! — услышал Михалыч строгий голос и обернулся на его звук. Это был один из пожарных. — Вам нельзя тут находиться, покиньте это место немедленно!
Михалыч достал красную корочку и показал её. Пожарник тут же отстал. Подошёл Петрушкин.
— Что случилось, почему загорелось? — поинтересовался у него Михалыч, надеясь, что тут в курсе, и не прогадал.
Петрушкин действительно уже знал причину. Петрушкин не был бы Петрушкиным, если бы не работал оперативно как раз по вот таким вот вопросам, когда срочно требовался ответ. Он знал, что Михалыч где-то в здании, и наверняка у него будут вопросы, поэтому Петрушкин уже опросил пожарных.
— Говорят, шаровая молния.
— Шаровая молния? — удивился Михалыч. — Как так?
— Ну якобы видели, как она влетела через стекло, предварительно его расплавив, и оказалась в хранилище на втором этаже, где и начался сам пожар. Пожарные уверяют, что именно там основной очаг возгорания. Сейчас заливают всё здание пеной, но горит очень сильно.
— И не мудрено! Там же множество горючих веществ.
На этих словах Михалыча послышались взрывы от фейерверков, и из окон стали вылетать разные огни, хаотично передвигаясь в воздухе. Толпа отхлынула от здания и бросилась врассыпную кто куда. Михалыч упал на землю, закрыв собой Максимку, а Петрушкин быстро лёг за столб, полагая, что тот как будто сможет его защитить. Петарды и прочие фейерверки взрывались долго и разными разноцветными огнями и фигурами.
— Пусти меня, пусти! — истерично требовал бесёнок. — Я хочу посмотреть!
Наконец ему удалось вылезти из-под руки Михалыча и увидеть взрывы.
— Класс! — восхитился Максимка. Похоже, увиденное было ему в радость, что он вроде, как и не скрывал, демонстрируя в полную силу.
— Да лежи ты! — прикрикнул на него Михалыч и снова прижал к земле.
Взрывы прекратились. Шланг с пеной вырвался из рук пожарника и начал крутиться, заливая нещадно всех, до кого доставал.
— Тьфу, тьфу, тьфу! — отплёвывался Максимка, поднимаясь с газона, — кажись, закончилось? — риторический вопрос остался без ответа, но визуально ситуация указывала именно на этот факт – пожар потушили.
Пожарные выволакивали шланги из хранилища. После взрывов петард они ещё минут десять тушили коридоры здания, благо они не были заставлены мебелью, но за-то внутри завалено разным хламом, имеющим отношение к криминальным делам, то есть попросту уликами бывшими и настоящими, а также конфискатом.
Все трое были мокрыми и в пене. Вода на газоне, прежде скрывавшая обувь под водой, уже начала впитываться, но ботинки Михалыча всё ещё хлюпали от набранной в них жидкости, поэтому он сел на траву, снял обувь и вылил воду, после чего надел ботинки обратно. Максимка же абсолютно бесстыдно скинул свои шортики и за столбом выжимал из них воду, пряча отдельно стыренную коробку с патронами к револьверу. Картон развалился, и патроны остались россыпью, но бесёнку всё же удалось утаить от Михалыча и патроны, и украденный червонец. Голый зад бесёнка «светился» из-за столба, хвост скрутился в бублик. Закончив выжимать, бесёнок надел шорты и принялся чистить шёрстку от грязи. Несмотря на октябрьскую прохладу на улице, бесёнку не было холодно. Народ уже расходился, так как всё самое интересное закончилось. Служащим разрешили вернуться в здание МММ. У Петрушкина дела обстояли хуже. На нём была форма, которая сейчас насквозь пропитана грязью и водой из пожарного шланга вперемешку с пеной. Выглядел он жалко, собственно, и у Михалыча было не лучше. Штаны и рубашка тоже были мокрыми и грязными. Нужно что-то придумать. Ехать домой не вариант, да и Кузьмы нет, он на задании. На чём ехать-то?
Дежурный отдел в здании МММ работал исправно, и за ним числилось полсотни сотрудников, естественно, была раздевалка и… душевая со стиральными машинами! Вариант был срочно воплощён в жизнь...
Михалыч с Петрушкиным уже довольно долго сидели, обёрнутые полотенцем, и смотрели, как стиралка крутит одежду. Поскрипывая барабаном и подогревая воду, машина под названием «Самара-автомат/Я» сама и стирала и сушила. Михалыч уже сто раз проклял всё на свете, сокрушаясь на хрена он, собственно, попёрся на этот пожар.
— Что теперь будет? — тихо с надеждой в голосе поинтересовался Петрушкин.
— Глухарей возок с мешком, — сердито отозвался Михалыч, — высушимся, сходим осмотрим, тогда и будет виден масштаб проблемы.
— А я и так уже знаю. Дела с нашего отдела были там, где основной пожар, там, где сильнее всего горело.
— Откуда ты знаешь?
— Я же лично относил туда улики, это моя обязанность!
Максимка слушал разговор, прильнув к стеклу стиралки и кривлялся. Он закатил глаза и высунул язык, стараясь синхронно попасть по пуговице, которая прокручивалась и делала один, второй и так далее обороты. Он уже высушился и даже помылся. Краденое по-прежнему оставалось недосягаемо для глаз Михалыча.
— Лично, не лично, но треба убедиться. Там сейчас наверняка работают следователи.
— Да, — вздохнул Петрушкин задумчиво, — наверняка работают.
— П-с-с-с… — прозвучал неожиданный странный звук,
Михалыч его ели расслышал, но всё-таки удивлённо поднял взгляд от пола и посмотрел на Петрушкина. Тот сидел, причитая про себя о загубленных годах на работе, и не обращал внимание на то, что происходит.
— П-с-с-с… — ещё раз повторился странный звук.
Теперь уже и Петрушкин услышал, поднял голову
