большинств? Или жажду ли я вкусить прелестей всех красавиц мира? Ни то, ни другое, ни третье, ни пятое-десятое. Моя цель проста и неказиста: оставаться в тени и помогать людям. Я понимаю, что всех не спасти и мои потуги останутся каплей в море, но с твоей помощью, надеюсь, возможности возрастут.
– Нельзя помочь всем.
– Можно помочь кому-то. Если бы этим «кем-то» оказался ты или кто-то из твоих близких, у тебя голосе слышалось бы больше энтузиазма.
– Как ты хочешь помогать людям?
– Постоянно и постепенно, то есть начну с малого. Буду лечить, кого смогу. Буду спасать заблудившихся и потерпевших крушение. Буду искоренять несправедливость везде, где замечу.
– «А судьи кто?» – хмыкнул Альф.
– Я не судья, и роль палача тоже не рассматривается. Главное – совесть. Когда совесть подскажет, что делать, я буду это делать, в остальных случаях предпочту подумать еще раз или воздержаться. Постепенно вырисуется и составится план, как эффективнее нести людям счастье, и от разовых акций я перейду к системным.
– Все же не можешь без лавров самого главного хоть в чем-то.
– Статус «самого главного» меня не интересует. Если ты сможешь стать людям полезнее меня, я отдам пульт тебе. Меня жизнь достаточно побила, чтобы понять главное.
– И что же, по-твоему, главное?
– Совесть.
– На какие же подвиги ведет тебя твоя совесть?
– Она подсказывает, как, не выпячивая себя, сделать жизнь других лучше. Можно ли уничтожить войны? Пока нет. Но что-то сделать можно. Что? Надо узнать и сделать, но сделать это так, чтобы никому не навредить. Можно ли уничтожить болезни? Пока нет. Но что-то сделать можно. Что? Надо узнать и сделать – так, чтоб никому не навредить. Можно ли уничтожить преступность? Пока нет. Но что-то сделать можно. Что? Надо узнать и сделать – так, чтоб никому не навредить. Можно ли уничтожить шовинизм и национализм? Пока нет. Но что-то сделать можно. Что? Надо узнать и сделать – так, чтоб никому не навредить. Я надеюсь, что ты мне в этом поможешь.
Альф задумался. Несколько раз он открывал рот, но снова закрывал. Когда он, наконец, заговорил, я услышал не то, что собирался услышать.
– Красивые слова. Нацизм тоже начинался с красивых слов.
– Любая идея начинается со слов, а дальше все зависит от людей.
– Я по образованию историк, поэтому поверь специалисту: любая идея – это слова и ничего больше. Кто хочет делать, тот не ищет слов, он делает.
– Поэтому я нашел тебя. Чтобы делать. Зачем мне конкурент, чьи знания могут оказаться опасны? Я иду на риск, результат мне важнее собственной безопасности.
Альф поднялся с земли и отряхнулся.
– Мне нравится твой подход, ты меня почти убедил. Почти – потому что я не верю никому, особенно ворам, укравшим у ближнего что-то ценное. Но в целом ты кажешься достаточно честным, и я согласен на сотрудничество. Впустишь меня внутрь?
– Входи.
Допускать прежнего владельца в чертог было опрометчиво, а что делать? Без Альфа я останусь на уровне неандертальца, который ноутбуком колет орехи.
Интерьер я оставил первоначальный – зелевато-серо-коричневый, с живыми неровными стенами. Альф окинул взглядом обстановку и ничего не сказал.
– Еще умею вот так. – Я сделал чертог малиново-розовым, с блестками и переливающимся сиянием.
Альф поморщился:
– Мы не в домике Барби, верни как было.
Я вернул.
– Новые комнаты делать умеешь? – спросил Альф.
– Это увеличивает корабль.
– Кровать ты мне не отдашь, вдвоем с тобой я не лягу. Предлагаешь мне спать на полу? – Он шагнул к центральному «креслу пилота» – единственному сидячему месту рубки. – Это у тебя кресло, что ли?
– Да.
– Ты действительно ничего не знаешь.
Альф строил из себя всезнайку, а мою информированность намеренно принижал, то есть набивал себе цену. Я вернулся к главному:
– Ты определился с желанием?
– Что ты знаешь обо мне?
– Хватит отвечать вопросом на вопрос. Информация – сила, и если я что-то расскажу, взамен должен получить что-то, как минимум, равноценное. Из нас двоих я в более выигрышном положении, не забывай об этом. Для начала скажи, например, как правильно использовалось кресло, раз уж оно тебя так удивило.
– «Кресло», надо же было додуматься. – Альф поморщился. – На самом деле это алтарь.
Ни фига ж себе тут дела творились. Вспомнилось, как к визиту Альфалиэля готовили Катеньку – юную, неопытную, ничего не понимавшую. Полина, воздев руки, провозглашала, приглашая божка на приготовленное для него пиршество: «Альфалиэль, всеобъемлющий и вездесущий, прими дар счастливых сестер твоих, возьми то единственное, чем можем мы, смиренные и послушные, одарить бесконечно могущественного…» Дальше говорилось что-то про кровь. Оказывается, от меня укрылось самое ужасное. Ритуал не совершился до конца, поскольку вмешались деревенские парни, и если его домыслить, то получится, что Альфалиэлю за непонятные заслуги дарили молодых девушек – скорее всего, как в старину, в языческих обрядах, девственниц. Что безумные адептки делали с ними дальше? В древности на алтарях убивали жертву или сжигали ранее убитую. Если так…
Нет, что-то не вяжется, не могла Аська пожертвовать сестрой ради прихоти. Не верю. Мы в двадцать первом веке живем, а не в десятом.
Эмоции все же выплеснулись:
– Алтарь – он же для жертвоприношений?!
– Я так же сказал, когда мне объясняли. Так же тупил. Подумай сам: почему как «алтарь», так сразу «человеческие жертвоприношения»? В церквях, к примеру, тоже есть алтари. Альтариум, альтус ара – это возвышенное место жертвенника, а жертвовать можно что угодно и чем угодно. У православных алтарь – это отделенная иконостасом часть храма на возвышении, которая предназначена для священнослужителей. На Западе алтарем называют престол, где совершается евхаристическая жертва.
Я стоял на своем:
– А в древности на алтарях убивали, сжигали и даже поедали врагов или назначенных жертв, которых опаивали или, бывало, просто уговаривали, в обмен на жизнь обещая райское блаженство. А что делали на алтаре чертога?
– Ты слышал фразу «Много будешь знать – скоро состаришься»? Позволь, я расскажу обо всем постепенно, а ты, как обещал, сделаешь для меня то, что я попрошу.
– Не то, что ты попросишь, а то, о чем мы с тобой договоримся после того, как ты озвучишь просьбы. И ты не договорил, ты, например, сказал: «когда мне объясняли». Кто объяснял?
– Это новый вопрос, а я устал, спать хочу. Создай компаньону нормальные условия жизни.
– Ни о чем не договорился, а собираешься здесь жить?
– Боишься? Зря. Я очень хочу заполучить пульт обратно, но я реалист, в чудеса не верю. Сам ты свалившееся на тебя всемогущество не отдашь, отобрать не позволят настройки чертога. На самом деле я рад,
