Старая плоскостопая ищейка восседала на вращающемся кресле с высокой спинкой. Из-под усов тянулась струйка дыма, а когти сжимали полицейский отчет. Стол трещал под бумагами, пластиковыми мешками-холодильниками со всякой всячиной, десятком, если не больше, стаканчиков из-под кофе и окаменелыми пончиками. Приткнув отчет среди всей этой красоты, Мак затянулся всласть и откинулся на спинку кресла. Когда бы я к нему ни заглядывал, он делал вид, будто у него невпроворот полезной для общества работы.
— Мерфи, давай побыстрее. У меня тысяча дел, и пустая трата времени в их число не входит.
Здорово, Мак. Жаль, что мы так редко видимся. Я без тебя скучал. Ей-богу, не вру. Что-то ты, старина, неважно выглядишь.
Да? Так ведь и ты не лучше. Давно на свалку пора.
Ладно, признаю, мне уже не двадцать восемь. Зато, если хочешь знать, у меня отличное самочувствие, я купил соковыжималку, и, честное слово, она работает. Кстати, тебе бы тоже не повредил коктейль из свежего капустного и морковного сока…
— Ты что, завязал с частным сыском и нанялся в «Робко»? Не хочу я покупать чертову соковыжималку! А еще меньше хочу, чтобы в этот кабинет вваливались всякие умники и действовали мне на нервы. Пшел вон!
— Ну что ты, Мак, успокойся. Я просто пошутил. Я сюда не с бухты-барахты явился, у меня веская причина. Вот, взгляни.
Я вынул из кармана пальто письма и опустил их на захламленный стол перед Маком. Он закурил новую сигарету и неторопливо рассмотрел мою добычу. После чего жестом велел мне затворить дверь кабинета.
— Где взял?
Признаюсь, я опешил, услыхав совершенно незнакомый тон. Мак смотрел мне прямо в глаза, и в его взоре не было обычного притворного раздражения или напускной неприязни.
— У клиента.
Мак вернул мне письма, затем достал из выдвижного ящика стола лист бумаги и авторучку.
— Мне эти бумажонки ничего не говорят, — произнес он, одновременно водя авторучкой. — На твоем месте я бы их выбросил.
Он протянул мне лист.
«Не могу говорить. Похоже, мой кабинет на прослушке».
«Кто?» — изобразил я губами, а когда Мак вновь застрочил авторучкой, сказал вслух:
— Да я, вообще-то, и сам решил, что эти письма — ерунда. Просто решил зайти на всякий пожарный.
Мак поднес к моим глазам лист.
«АНБ».
О, черт! Агентство Национальной Безопасности на мелочь не разменивается. Похоже, я вляпался во что-то очень серьезное. Я взял из руки Мака лист, а со стола — авторучку.
«Что ты знаешь об авторе этих писем?»
— Ты вчера как, за «Гигантов» болел? — спросил Мак.
— Не-а, — подыграл я. — Не до того было. И газет сегодняшних еще не читал. Кто выиграл?
— «Доджеры», пять — четыре. В девятом залепили три. — Он протянул мне бумагу.
«Киллер Черная Стрела. За последние два года замочил семь или восемь в АЗ и НВ. Тоже стрелки в письмах. Несколько недель назад убил тут девушку, такая же записка. Дело закрыли федералы».
Я было хотел еще порасспросить Мака, но в его глазах появился блеск, который означал только одно: «Вали из моего кабинета».
— Ладно, Мак, рад был с тобой повидаться. Может, как-нибудь вместе сходим в «Подсвечник» на матч.
Я встал. Мак выдвинул из стола ящик и порылся в нем.
Тэкс, раз уж ты уходить собрался, не закинешь ли по пути в почтовый ящик? Окажи старику услугу, потом сочтемся.
Я забрал у него визитную карточку и сунул в карман.
Никаких проблем. Ладно, Мак, я пошел. Как-нибудь увидимся.
На сей раз Пэтти выпустила меня без обычных слоновьих заигрываний и бронебойных намеков на восторги будущих свиданий. Мне не терпелось взглянуть на визитную карточку, но я все-таки решил погодить, пока не окажусь в относительном уединении, то бишь у себя в офисе.
Измятая визитная карточка была не из роскошных. Она гласила: «Лукас Пернелл. Журналистские расследования». Оттиснутый на карточке номер перечеркнут, другой написан карандашом. Визитка смотрелась не слишком многообещающе, но без причины Мак ее бы мне не дал. Я понажимал на кнопки видеофона.
— «Бей-сити миррор», отдел распространения. Чем могу помочь?
— Я хочу поговорить с Лукасом Пернеллом.
Экран видеофона оставался темным, и я предположил, что голос принадлежит роботу. Как ни странно, я ошибся.
— С кем?
— С Пернеллом. С Лукасом Пернеллом.
— Нельзя ли назвать дополнительный номер?
— Мне дали только этот.
— Подождите, пожалуйста.
Из динамиков видеофона полились трели духовых инструментов: я узнал оркестровую версию «Крика в небе» из последнего альбома Саундгардена. Старый друг лучше новых двух. Наконец прорезался голос.
— С кем вы хотите поговорить?
— С Лукасом Пернеллом.
— Секундочку.
Примерно через минуту видеофон дал гудок, затем мои динамики грянули другим голосом:
— Пернелл слушает.
— Мистер Пернелл, меня зовут Тэкс Мерфи, я частный детектив и друг Мак-Мальдена.
— Это что, розыгрыш? Я не знаю никакого Мак-Мальдена.
Либо Пернелл меня прощупывает, либо все это — сплошное недоразумение.
— Гм-м… возможно, я что-то напутал. Но в любом случае я располагаю письмами, которые могут вас заинтересовать.
Недолго помолчав, он произнес:
— Письма?.. Острого содержания?
— Наверное, можно сказать и так.
— Вы правы, мне это интересно. Надо встретиться. Я вам скажу, где и когда.
Динамики щелкнули.
Несколько часов кряду я шерстил Интернет в поисках сведений о Киллере Черная Стрела, но так ничего и не нашел. В конце концов я выключил компьютер и налил себе бурбона. Глаза щипало. Болела спина. Пожалуй, теперь не грех и вздремнуть.
Вдруг загудел факс и выдал лист. Я оторвал его и прочел:
«Сумерки. 01.00».
Мне никогда не случалось бывать в саду радостей земных под названием «Сумерки». Кабак находился на окраине Нового Сан-Франциско. Репутация не то чтобы очень, но и совсем паршивой ее не назовешь. Подобно сотням других заштатных баров и ресторанчиков, он соблюдал неписаный кодекс кабаков — грязных, не слишком гостеприимных, зато открытых круглосуточно.
Я переступил порог и огляделся. Мне казалось, я точно знаю, как выглядит Лукас Пернелл: очки, взъерошенные волосы, пиджак «в елочку», брюки цвета хаки и дешевый галстук, непременно ослабленный и сдвинутый набок. Таких Лукасов Пернеллов в «Сумерках» сидело по меньшей мере четверо. Но, к счастью, Тэкс Мерфи на целом свете один, и его трудно с кем-то спутать.
— Это ты Мерфи?
— Пернелл?
— Я здесь.
Я направился вслед за журналистом в самую глубь зала, мимо бильярдных столов, мимо мишеней для дротиков, даже мимо пляжной красотки в натуральную величину с запотевшей бутылкой пива.
