— Как дела, Сал?
Ее бывший бойфренд сел рядом с ней. На нем были лайкровые велосипедки и смешная футболка с широким следом протектора через всю грудь.
— Привет, Коннор, — безразлично ответила она.
— Я так и не поблагодарил тебя за то, что отомстила за меня, — сказал он.
При ярком солнечном свете он казался невозможно юным. Когда-то он был на треть моложе ее. Теперь — уже больше чем вдвое.
— Хорошо выглядишь, — сказал он.
— Я крашу волосы.
— Но совсем чуть-чуть.
— Верно. У тебя сын. Хороший мальчик. Джером.
— Я не знал.
— Я так и думала.
— Она странная, Сал. Вот почему я здесь. Почему мне позволено поговорить с тобой.
— Это насчет Мимси Маунтмейн?
Коннор выглядел глуповато. Они были вместе недолго, и, независимо, родился бы у них ребенок или нет, это не могло продлиться долго. Коннор во всем искал свою выгоду, предпочитая скорее быть ведомым, чем ведущим. Но ей было жаль, что он погиб.
Джером любил Нила — это было одной из причин, по которым Нил остался, но рос, как и Мимси, без отца.
— Не столько насчет Мимси, сколько этого булыжника. Камня. Ты должна быть с ним поосторожнее. Он может наделать кучу бед. Не только тебе там, но и мне здесь. Нам здесь.
— Где это «здесь»?
— Где-то. Ты, может, и смогла бы это объяснить. Я — нет. Извини, Сал. Должен бежать.
Он встал и осмотрелся. Ей подумалось, уж не приехал ли он на своем велосипеде.
— Я когда-нибудь говорил, что любил тебя?
— Нет.
— Как странно.
Он исчез. И Салли удивилась, почему она плачет.
Вернувшись в Мазвел-Хилл, она услышала рвотные позывы принтера, еще поднимаясь по ступеням к своей квартире. После встречи с призраком она провела вторую половину дня, связываясь со старыми знакомыми, которые знали что-нибудь про то, что эвфемистически называлось «альтернативной религией». Хотя некоторые из них слышали про Деклана Маунтмейна, некоего стародавнего психа, но никто не смог ничего сказать ей про его теперешних потомков.
Она вошла и обнаружила, что Нил и Джером заняты загрузкой и распечаткой. В последние несколько месяцев Джером продвинулся от помощи Нилу в работе с компьютером до раздражения, что взрослые не способны управляться с машиной так же ловко, как он.
— Полно всякой всячины, любовь моя Сал, — гордо объявил Нил.
Салли крепко обняла Джерома, удивляя его.
— Отпусти, — сказал он, выворачиваясь.
Она рассмеялась. Ей нужно было прикоснуться к продолжению Коннора во плоти. Это давало ей почву под ногами, отчасти рассеивало то сверхъестественное, что скапливалось вокруг.
— Это не Деннис Уитли, — сказал Нил. — Это Брэм Стокер. Он написал роман под названием «Камень Семи Звезд». По нему на студии «Хаммер» сняли фильм с Валери Леон.
Как и у подавляющего большинства мужчин его возраста, у Нила была энциклопедическая память насчет пышногрудых старлеток, появлявшихся в фильмах про Бонда, ужастиках «Хаммер», комедиях «Продолжайте!» и в серии телескетчей начала семидесятых «Два Ронни».
— Ты же знаешь, Стокер писал Дракулу с Влада Протыкателя.[89] «Семь Звезд» он тоже основывал на крупицах правды. Это про древнеегипетскую ведьму, вселившуюся в современную девушку. По-видимому, существовал реальный Камень Семи Звезд, найденный в гробнице какой-то мумии. Он исчез после кражи со взломом из Британского музея в тысяча восемьсот девяносто седьмом году. Угадай, кто был подозреваемым номер один?
— Кто-нибудь вроде Джека Потрошителя? Обчищавший высокопоставленных викторианцев?
— Нет. Догадаться нетрудно. Я говорю про Деклана Маунтмейна, который был чем-то вроде помеси Алистера Кроули и Патрика Бергина из «Игр патриотов». Наполовину спятивший колдун, наполовину психованный ирландский сепаратист. Он пытался взорвать лордов во время матча «Джентльмены против Игроков».[90] У него имелся племянник, Беннет, который, по общим отзывам, был еще хуже. Тот якшался с нацистами во время Второй мировой и был убит в Лос-Анджелесе за шпионаж в пользу Гитлера.
— Неудивительно, что Морин не в себе.
— Я скачал большое фото с веб-сайта «История хиппи», Морин в Гластонбери в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году. Она наряжена жрицей плодородия, все тело раскрашено зеленым и совершенно топлес. Когда я загружал его, мне пришлось отослать Джерома в другую комнату.
— Я видел гадкую тетю, — пропищал Джером.
— Ну, я пытался отослать его. Как бы то ни было, Морин была не только викканской[91] красавицей Лета Любви,[92] но и сногсшибательной красоткой из «Комет», одной из первых «девушек с третьей страницы»[93] Дерека Лича. Эти снимки должны быть где-то в Сети, но за то, чтобы получить их, придется платить. Как ты думаешь, Лич — отец этой Мимси?
Она думала об этом. Тогда все сходилось, правда, слишком уж ловко.
— Тут есть и другие игроки. И камень тоже имеет какое-то значение.
— Я составил для тебя большой список имен за последние лет сто, добытых с уймы оккультных и законспирированных до параноидальности сайтов, из тех, на которые можно попасть, только играя в игры с боями на мечах и магией. Некоторые из имен известные. Но там есть интересные пробелы. Имена стерты из записей, как те фараоны, что были настолько скверными, что их удаляли из истории. Мне постоянно попадаются ссылки на какую-то «войну» в таком контексте, что заставляет сомневаться, о которой войне идет речь.
Салли некоторое время просматривала пачку листов с отпечатанными статьями, пытаясь как-то систематизировать их.
— Все этот кровавый камень, — сказала она наконец. — Дело именно в нем. В тысяча восемьсот девяносто седьмом году он предположительно исчезает. Потом он обнаруживается в шкатулке для драгоценностей на Уимпоул-стрит и уводит Мимси. Но здесь есть одно крохотное упоминание о нем в репортажах о смерти Беннета Маунтмейна в Лос-Анджелесе.
— Значит, он взял его с собой на каникулы? Может, это был талисман его верности фюреру.
— Но как он попал к Морин и Мимси? В тысяча девятьсот сорок втором году некий капитан У., из стертых имен, похоже, снова отхватил его для Англии. Или Египта. Или науки. Я думаю, две шайки многие годы воровали камень друг у друга. Маунтмейны и какая-то другая компания, группа загадочного У. Остальные упомянуты только под инициалами. Господин Б. из тысяча восемьсот девяносто седьмого года и даже этот Р. Дж. из семидесятых. Нам нужно узнать про эти инициалы. Не мог бы ты завтра заняться этим? Может, прогуляться в Британский музей и газетное хранилище?
