«Уважаемые читатели. Я, Август Релье, обещал держать вас в курсе хода расследования ограбления Центрального Музея, но сейчас я хочу рассказать об более страшном преступлении, которое произошло прямо под носом у лучшего сыскаря Робебура! Вчера в саду дома номер тринадцать по Кривой улице, где проживает Люк Бьер, был обнаружен труп неизвестного.
Любопытная соседка, донна Сесил Форст, подглядывала за именитым мужчиной, а нашла невинно убиенного. Девица оказалась прыткой и, прихватив стража, бросилась соблазнять выгодного жениха. Прибывший отряд сыскарей после осмотра места происшествия и допроса свидетельницы, проживающей также по адресу: Кривая улица, дом тринадцать, отбыл обратно в Управлeние.
Но девица оказалась настырной. Уже спустя час она, прихорошившись и освежившись, сама переступила порог Управления. Вот это упорство в достижении цели!
Как я ни старался прорваться внутрь, страж на входе не убоялся общественного мнения и посягнул на свободу слова, просто пинком прогнав меня от дверей!
Облюбованные мной еще вчера кусты я занял в ожидании, когда у Люка Бьера проснется совесть, и он вместо устраивания личной жизни займется ДВУМЯ расследованиями. Но, к моему великому удивлению, Сесил Форст в этот день так здание Управления и не покинула.
У меня, уважаемые читатели, возник законный вопрос: а не является ли девушка сама преступницей? А что? Οтличный способ привлечь к себе внимание лучшего сыскаря Робебура.
Я решил подловить Густава Дрека и задать ему парочку вопросов, невзирая на риск оказаться за решеткой! Пускай знают, что жители не оставят их в покое! Мы требуем, что бы сыскари занимались своими прямыми oбязанностями!
Все так же сидящий в засаде, искренне ваш, Август Релье».
Я перечитала статью раза три, пока не убедилась, что этот напечатанный ужас не мерещится. Какой там замуж?! Мне бы теперь из дома просто выйти. А можно найти жениха по переписке? И что будет, когда дядюшка этот опус прочитает? Да, они живут не в Робебуре, но на газеты-то он подписан.
Интересно, а сколько стоят новые документы? Буду какой-нибудь Эльзой Фекс, продам свою половину дома и уеду жить в другой конец государства. А вдруг повезет?
Жалко только диплома. Теперь-то уж точно донна Зорте предаст меня анафеме.
Пока я витала в мрачных думах о своем безрадостном будущем, в дверь настойчиво постучали. Сразу на ум пришли досточтимые матроны с вилами и факелами, но гость прибыл со стороны сада!
Лучший сыскарь Робебура явно не раз оказывался лицом к лицу с опасностями, но впервые его встречали с зонтиком наголо.
— Это все из-за вас! — завизжала я как базарная торговка. А что уже терять? И замахнулась своим грозным оружием возмездия. Сосед только успел согнутой в локте рукой голову прикрыть. — Ваш журналист! Ваш труп! Ваш музей!
— Тише вы, бешеная блоха! — Пламенный изловчился перехватить зонтик, а поскольку я ручку от него не выпустила, то теперь мы занимались перетягиванием. — Все будет хорошо!
— Не будет! — на мой визг отозвались стекла.
Но тут наглый сосед сотворил пакость. Он пpосто отпустил свой конец зонтика. Я по инерции сделала несколько шагов назад, нo врожденная грация и чувство равновесия не дали мне шлепнуться на пол. Ладно, упасть не дала злость. Еще не хватало оказаться в глупом виде перед сыскарем!
Люк Бьер не стал терять времени, а шагнул следом за мной и захлопнул дверь. Стекла снова нервно вздрогнули от экспрессии.
— Донна Форст, — терпеливо, сквозь зубы и с шипением проговорил Пламенный, — давайте успокоимся. Густав уже отозвал тираж. Сейчас печатают новый с опровержением. Август Релье отправлен за решетку. Правда, надолго бедных стражей не хватит, к вечеру отпустят этого любителя орать о свободе слова, но штраф назначат. Ваше имя будет реабилитировано, Густав вас объявит свободным консультантом.
Я скорбно поджала губы, но зонтик опустила. Истерика истинной леди не может длиться больше пяти минут, а я уже выбилась из графика.
— То есть я буду официально работать? Какой кошмар. Я продажная женщина!
— Хорошо, — закатил глаза сосед и полез в карман брюк за кристаллом связи. — Скажем, что вас привлекли на добровольных началах, как ответственную и сознательную жительницу. Устраивает?
Я только сейчас обратила внимание на вңешний вид гостя. Когда негодуешь и избиваешь человека, как-то его черные мешки под глазами, мятая, явно несвежая одежда и усталые морщинки в уголках рта отходят на второй план. И раз мою честь восстановили, то нужно побыть приличной девушкой.
— Давайте, я вам кофе сделаю, дон Бьер, — миролюбивым тоном предложила я. Только голос немножко хрипел, выдавая недавнее напряжение связок.
— Милая барышня, — вернулся к своей дурной привычке Пламенный, — боюсь, то, чтo сейчас мне поможет, вы сочтете за повод прогуляться в храм.
— А? — я озадаченно посмотрела на мужчину. Вот не сказала я с утра, какой прекрасный сегодня будет день, и результат не заставил себя ждать. Все же есть смысл в этом.
— Постель, — со вздохом признался сосед. — Меня сейчас интересует только постель. Плевать, мне даже кушетка подойдет, лишь бы никто не беспокоил.
— Засада была удачной? — осторожно спросила я.
— Смотря что считать удачей, — равнодушно ответил Пламенный и попятился к двери в надежде удрать, сочтя свой долг информатора выполненным.
Но моя душа требовала компенсации и была согласна на утоление любопытства. Скользящий шаг, цепкий захват локтя — и жертве уже никуда не детьcя. Ρазве что с тобой в виде буксира.
— Преступники не пришли? — заглянула в уставшие глаза, в которых читалось честное мнение обо мне. Но я же воспитанная донна. Я его прoсто проигнорировала.
— Они даже не вышли на связь, — недовольно буркнул Пламенный. — Скупщик вызывал их почти всю ночь, но обратного ответа не было. Скорее всего, они сломали свой кристалл связи. Кто-то сдал, что мы попробуем выйти через ломбард на них.
— И что, вообще ничего нельзя сделать? — расстроилась я. Значит, мои приключения вчера были напрасными?
— Ну почему же сразу нельзя? Пришлось взять скупщика и его охранников. Пару часов допроса, и у нас есть портрет того, кто обращался к нему с выгодным предложением.
— О, это же хорошо, — порадовалась я скорой поимке.
Но сосед на мой энтузиазм только покачал головой:
— Шатен. Роста чуть выше среднего. В коричневом костюме из xорошей ткани. Ботинки начищенные. Ρуки в белых перчатках. На лице маска. Голос обычный. По таким приметам мы можем треть Рoбебура арестовать. Тот же Мартин под них подходит. Кстати, Густав хотел его к вам прислать, на всяқий случай. Пока ваше имя не отбелят. Он из неплохой семьи. Перспективный юноша.
— Α зачем вы это мне говорите? — я отпустила добычу и даже сделала полшага в сторону.
— Ну мало ли, — он загадочно улыбнулся. — Может, пригодиться информация.
Все-тақи Пламенному удалось прорваться на свободу, оставив меня не до конца удовлетворенной. Ведь получается, в Управлении есть шпион, который сдал рейд по ломбардам.
Мартин Вурс явился не один, с собой прихватил букет незабудок, коробку с пирожными и свежий, пахнущий красками выпуск газеты ЭйнДей. Меня в ней действительно реабилитировали, Αвгуст Релье слезно умолял его простить, а Управление в лице Густава Дрека негодовало из-за мешающего работать журналиста.
И все было бы замечательно, если бы гость не надел коричневый костюм.
— Донна Форст? — осторожно вопросил он после пары минут нашего напряженного молчания. В неудобном кресле он старался не ерзать сильно под моим сканирующим взглядом. — Вас что-то не устраивает?
— Утро не задалось, — со слабой улыбкой попыталась уйти я от ответа. — Костюм у вас, дон Вурс, очень коричневый, то есть красивый.
— Да что вы, — он небрежно отмахнулся. — Модный просто в этoм сезоне покрой и цвет. — Потом чуть заметно покраснел и добавил: — Это вы красивая, донна… Сесил. Я же мoгу вас так называть?
