Дело в том, что после смерти отца девушка стала наследницей небольшого состояния. Джокер выставил условие, она пишет отказ от активов в некоторых предприятиях и получает отступные в виде денежной суммы. Сторону наследницы защищал и холдинг. «Генералы» пригласили юриста, тот составил бумаги, проверил сделку. Остальные партнёры хотели вывести её из игры, зачем, мол, такой юной леди этот «головняк» с акциями и ценными бумагами. «Генералам», напротив, такой расклад был выгоден. Получается, что часть чужих активов по-прежнему имели некоторые ограничения, как посторонний владелец. Они предприняли всё, чтобы активы остались на руках девушки, только посоветовали ей нанять менеджера. Джокер подсуетился и предложил свою кандидатуру, он гарантировал исполнение всех условий договора. Так у семьи появилась возможность купить себе дом за городом, продолжать обучение, готовиться к сольным выступлениям, планировать гастроли.
Николаев почувствовал нервную дрожь в руках, когда потянулся к бумагам. Он передумал брать их в руки сам. Достал из кармана специальные перчатки, попросил одеть Музыканта.
— Что, так всё серьёзно? Вы думаете, они отравленные?
— Не знаю! Я отдал бы это на экспертизу! Вы знаете, с артефактами кто у нас в стране имеет дело?
— Не шутите так, молодой человек!
— Этому документу более 200 лет, а выглядит так, как будто бы его недавно написали! Смотрите, пергамент даже не потрепался от времени. Ни посторонних пятен, ни следов сгиба, ничего! Только он оборван с одного конца. Не удивительно ли?
— Да, я тоже обратил на это внимания, и знаете, он ещё пахнет! Ладаном! Несомненно, ладаном!
— Хорошо! Вы его заприте обратно в сейф, пожалуйста, а лучше в банковскую ячейку. Я думаю, что ему цены нет! В нашей глухомани и такой раритет! Можно снять копию. И работать с ней, если на то пошло.
Николаев видел, что всё сказанное не очень-то радует Органиста. В углу кабинета стоял обыкновенный струйный принтер с ксероксом. Детектив и Музыкант разложили документ на нем, нажали кнопку. Что-то внутри вспыхнуло, вышел почти чистый лист бумаги, совсем не похожий на тот, что ожидали!
— Посмотрите!
— А что случилось с документом?
— С ним всё нормально, он цел, но копия явно у нас не получилась! Тут просматриваются чёрточки, какие-то линии, а содержание отсутствует!
— Что касается чёрточек, я, пожалуй, это могу объяснить! Документ с двойным дном! Это тайнопись! Я постараюсь с этим разобраться. А вот текст, вероятно, его написали таким способом, что современная техника пока не в состоянии с ним справиться! Видимо, тут нужен более чувствительный аппарат! Или дело в краске! Использовали какую-то технологию, которая странным образом его защищает, в данном случае от производства копии на ксероксе. Мы попробуем обычную фотоаппаратуру, сделаем снимки, что нужно увеличим, а оригинал нужно спрятать! Я не перестану повторяться! От греха подальше!
Органист взглянул на луковицу старинных часов и развёл руками.
— Да банки уже не работают! Если только завтра, с утра! А тут есть сейф!
Николаев осмотрелся, его интересовала сама комната и состояние сейфа.
— Нет! Тут окна без решеток, дверь можно одной ногой выбить, а сейф на руках вынести! Нет, давайте сделаем так, вы оставите на ночь тут пакет размером с тубус и скажете при всех или всем, что воспользуетесь сейфом. А на самом деле всё уберём в моём офисе, это по пути. Заедем, и там разберёмся!
Они так и поступили. Органист оставил внушительный пакет в сейфе администратора, они со всеми простились, забрали женщин и покинули здание. В машине Николаев несколько раз оглядывался, тщательно следил в зеркало заднего вида, но ничего обнаружить не мог.
— Что вы все время оглядываетесь? Кто-то следит за нами?
— Возможно! А может быть, мне просто кажется! А давно у вас болят суставы пальцев?
— Да, давно! Но, постойте, откуда это вам известно?
— Вы всё время перебираете костяшки и трёте пальцы. У вас плохая циркуляция крови, вероятно, это возраст!
Детектив не стал говорить, что краем глаза «увидел» его внутреннее состояние, это могло бы насторожить пожилого человека.
— Да, мёрзнут часто руки! Ничего не поделаешь, издержки профессии. У пианистов это наказание!
В своём офисе Николаев положил тубус в сейф, а другой пакет с подлинным документом отправил в тайник. С некоторых пор у него появился отдельный потайной шкаф для таких, скажем, конфиденциальных вещей! Потом он завёз Музыканта домой и отправился за город. Он точно знал, где находится нужное строение, такая информация была частью его профессии. По приезду хозяйки познакомили его с обстановкой, он посмотрел на двор, на запоры и двери и только покачал головой. Они готовились поужинать. Девушка. Её звали Зарина, она уже пришла в себя, много безудержно болтала. Они перебирали новости, всех своих ближайших знакомых, случаи из жизни, что-то ещё! Это было мило! Разговор в одну сторону, ей видно не хватало такого собеседника. С матерью у них были совсем другие отношения, они понимали друг друга с полуслова. А Николаеву казалось, что он мог слушать её сколько угодно. Он был уже почти родственник, хорошо знакомый им человек, спасший их уже не один раз в прошлом! Потом этот хороший знакомый человек съел всё, чем его кормили. И он мог бы съесть ещё, но внутренний голос сказал ему:
«Хватит! Николаев! Опомнись!»
Потом говорила мать, она достала альбомы с фотографиями родственников. А девушка молчала, просто ходила вокруг, она сказала ещё, что ей значительно лучше. Повеселела.
— И усталость прошла, Я чувствую себя хорошо!
Николаев рассматривал снимки. В этих старинных семейных альбомах на листах не хватало порой снимков, это могло обозначать только одно, что их нельзя было показывать чужим!
— В то время нельзя было иметь связи с врагами народа, с эмигрантами, с диссидентами. Короче, с оппозицией! А все наши дальние родственники ими и являлись! Впрочем, о чем это я? Какая оппозиция? Так, просто другая ветвь!
— У вас явно немецкие корни!
— Австрийские! Они до сих пор живут там! Это была раньше очень известная фамилия! Потомки очень знатного рода, но мы потеряли давно с ними связь. Очень давно! Сами понимаете, сначала война! Тогда предки изменили букву в фамилии и стали Павловы!
— Когда то я очень любила слушать рассказы родных, представляла себе дальних родственников, как они там живут! И даже видела сны об этом! Да! Да! Но это было давно!
