— Настолько боится, что попытался убить Лаки, — заметил Верзила.
— Да, — нахмурился Норрич, — я слышал, что он использовал субфазовый осциллятор, чтобы привести в негодность приборы управления агравом у члена Совета. Это глупо с его стороны, но он в панике. Послушайте, это очень добрый человек. Когда сдох мой старый Мэтт…
— Ваш старый Мэтт? — переспросил Лаки.
— У меня была собака-поводырь до этой. Ее тоже звали Мэтт. Она погибла при коротком замыкании силового поля. С ней погибло два человека. Собака не должна была там находиться, но иногда она уходила бродить. Эта тоже уходит, когда она мне не нужна, но всегда возвращается. — Он наклонился, погладил Мэтта, и собака закрыла глаза и застучала хвостом по полу.
— Так вот, после смерти старого Мэтта, казалось, нового мне не получить и придется отправляться на Землю. Здесь я без нее бесполезен. Таких собак немного, за ними большая очередь. Администрация Юпитера-9 не хотела нажимать на свои пружины, потому что не хотела, чтобы стало известно, что в качестве инженера работает слепой. Конгрессмены всегда ждут чего-нибудь такого, чтобы поднять шум о неоправданных расходах. Но мне помог Саммерс. Он использовал свои земные связи и выписал сюда Мэтта. Не вполне законно, можно даже назвать это черным рынком, но Саммерс рискнул своим положением здесь, чтобы помочь мне, и я очень ему обязан. Надеюсь, вы будете помнить, что Саммерс способен и на такое, когда станете вспоминать сегодняшний инцидент.
Лаки ответил:
— Я ничего не собираюсь предпринимать против него. И не собирался до нашего разговора. Я уверен, что Совету известно подлинное имя Саммерса и его досье, и еще раз все тщательно проверю.
Норрич вспыхнул.
— Конечно. Вы обнаружите, что он не так уж плох.
— Надеюсь. Но скажите мне кое-что. За все время этого происшествия администрация ни разу не попыталась вмешаться. Не кажется ли вам это странным?
Норрич коротко рассмеялся.
— Вовсе нет. Не думаю, чтобы командующий Донахью расстроился, даже если бы вас убили. Правда, пришлось бы приложить немало усилий, чтобы замять это дело. У него на уме бо́льшие неприятности, чем вы и ваши расследования.
— Бо́льшие неприятности?
— Конечно. Глава проекта ежегодно сменяется: это армейская политика ротации. Донахью шестой наш командующий и лучший из всех. Вынужден это признать. Он покончил с бюрократией и не пытался превратить проект в воинский лагерь. При нем стало посвободнее, и это принесло результаты. Первый аграв-корабль вскоре будет готов к старту. Говорят, через несколько дней.
— Так быстро?
— Может быть. Дело в том, что меньше чем через месяц командующего Донахью должны сменить. Задержка старта означала бы, что корабль взлетит уже при преемнике Донахью. И тот получит всю славу, попадает в исторические книжки, а Донахью совершенно забудут.
— Неудивительно, что он не хотел пускать тебя на Юпитер-9, — горячо сказал Верзила.
— Не кипятись, Верзила, — пожал плечами Лаки.
Но Верзила продолжал:
— Грязный подонок! Ему все равно, что Сириус может проглотить Землю, лишь бы выпустить свой несчастный корабль. — Он поднял сжатый кулак, и тут же послышалось ворчание Мэтта.
Норрич резко спросил:
— Что вы делаете, Верзила?
— Что? — Верзила был искренне удивлен. — Ничего не делаю.
— Будьте осторожней рядом с Мэттом. Он обучен оберегать меня… Смотрите, я вам покажу. Сделайте шаг ко мне и покажите, что хотите меня ударить.
Лаки сказал:
— Не нужно. Мы понимаем…
— Пожалуйста, — сказал Норрич. — Это не опасно. Я его вовремя остановлю. Кстати, это для него будет неплохой тренировкой. Все здесь так обо мне заботятся, что, боюсь, он забыл свое обучение. Давайте, Верзила.
Верзила сделал шаг вперед и нерешительно поднял руку. Мгновенно Мэтт прижал уши, обнажил клыки, мышцы его напряглись для прыжка, а из горла послышалось хриплое рычание.
Верзила торопливо отступил, а Норрич сказал:
— Лежать, Мэтт!
Собака подчинилась. Лаки ясно различал, как нарастало и спадало напряжение Верзилы, ощущал мягкое торжество Норрича. Норрич спросил:
— Как дела с яйцом-головоломкой, Верзила?
Маленький марсианин раздраженно ответил:
— Сдаюсь. Сложил две части вместе и больше ничего не могу.
Норрич рассмеялся.
— Дело в тренировке, вот и все. Смотрите.
Он взял из рук Верзилы две части и сказал:
— Неудивительно. Вы их неправильно сложили. — Он перевернул части, совместил их, добавил еще одну, потом еще, пока семь частей не превратились в овоид с дырой посередине. Норрич подобрал восьмую часть, ключевую, вставил ее, сделал пол-оборота против часовой стрелки и протолкнул. — Кончено.
Он подбросил яйцо в воздух и поймал на глазах у огорченного Верзилы.
Лаки встал.
— Ну, мистер Норрич, до свидания. Я запомню ваши слова о Саммерсе и всем остальном. Спасибо за выпивку. — Она стояла на столе нетронутой.
— Рад был познакомиться, — ответил Норрич, вставая и пожимая руки.
* * *
Лаки смог уснуть далеко не сразу. Он лежал в темноте комнаты в сотнях футов под поверхностью Юпитера-9, прислушивался к негромкому храпу Верзилы в соседней комнате и думал о событиях дня. Вспоминал их снова и снова.
Он был обеспокоен! Произошло что-то такое, что не должно было произойти; или не произошло то, что произойти было должно.
Но он устал, все казалось нереальным в окружающем мире полусна. Что-то таилось на самом краю сознания. Он пытался ухватиться за него, но оно ускользало.
А утром от него не осталось и следа.
Верзила окликнул Лаки из своей комнаты; Лаки как раз просыхал под потоком теплого воздуха после душа.
Маленький марсианин крикнул:
— Эй, Лаки, я перезарядил источник двуокиси углерода в аквариуме v-лягушки и добавил водорослей. Ты ведь возьмешь ее с собой на встречу с этим проклятым командующим?
— Обязательно, Верзила.
— Все готово. А можно мне сказать командующему, что я о нем думаю?
— Ну, послушай, Верзила.
— Вздор! Мне пора в душ.
Подобно всем, кто вырос не на Земле, Верзила наслаждался водой, и душ для него был роскошью. Лаки приготовился к сеансу тенорового мяуканья, которое Верзила называл пением.
Лаки уже кончил одеваться, а Верзила был поглощен какой-то особенно фальшиво звучащей мелодией, когда зазвенел интерком.
Лаки подошел к нему и включил.
— Старр слушает.
— Старр! — На экране показалось морщинистое лицо командующего Донахью. Губы его были сжаты, на лице откровенно враждебное выражение. — Я слышал что-то о драке между вами и одним из рабочих.
