Песок хрустел под ногами. Дорога не мощеная. Каменными плитами был выложен только небольшой пяточек возле ворот.
— Не боитесь оставлять гравилет? — полюбопытствовал Виктор, указывая на озадаченных местных жителей, собравшихся гурьбой возле небесной машины.
— Я закрыл его, — небрежно махнул рукой пилот, которого звали Ромиросом. — Они его не откроют и не утащат — пупок надорвут, если попробуют. А вот один я там не останусь. Лучше с вами…
Айко усмехнулась. Девушка, чтобы сильно не выделяться, надела в дорогу длинное серое платье и прихватила с собой огромный складной зонт. Большинство женщин города носили подобные платья, либо юбки. Ни о каких брюках, тем более о шортах они даже не помышляли.
Сразу за воротами пришельцы увидели караульное помещение — деревянный бревенчатый сруб с узкими бойницами и прочной дверью. Солдаты, облаченные в холщевые рубахи, кольчугу и в широкие штаны с толстыми кожаными наколенниками, вместе с разудалыми десантниками преспокойно играли в азартные игры, расположившись под навесом, возле крепостной стены. Мениольцы тоже не особо напрягались, неся скучную караульную службу. Лишь дозорные на стене периодически всматривались в даль через бинокль, но чаще бросали завистливые взгляды на сослуживцев, отдыхающих внизу. По другую сторону от ворот скучал молодой офицер-десантник. Он развалился на бронетранспортере, сложив ногу на ногу и используя покатую башню в качестве подголовника. Юный лейтенант что-то писал и беспрестанно шевелил пальцами босых ступней. Рядом с ним мирно спал зубастый куаламаст — большой лохматый и пятнистый четвероногий друг, выполняющий на Атенрете функции аналогичные земной собаки, либо самононской адиламаты.
— Расслабились, — пробурчал Ромирос. — Все расслабились…
Виктор почесал затылок, осматривая солдат, затем поправил панаму.
— О! Туристы! — воскликнул по-мениольски десантник с сержантскими нашивками, увидев археологов. — И Ромирос с ними! Тебя то каким ветром занесло?
— Попутным, — ответил пилот, дружески хлопая по протянутым ладоням. — А вы, я смотрю, совсем расслабились, последний нюх потеряли…
— Нет ещё, — загалдели довольные десантники.
— Господин лейтенант, — Ромирос поприветствовал офицера, приложив ладонь к виску.
Лейтенант добродушно кивнул в ответ и вновь уставился в сенсорную записную книжку. Он писал письмо домой.
— Вы надолго? — поинтересовался сержант, придирчиво разглядывая гостей.
— До обеда точно пробудем, — сказала Айко и неспешно направилась к рыночной площади.
Новиков последовал за ней, так как толком не знал города и языка, а впереди маячила суетливая и шумная толпа горожан. Рыночная площадь забита до отказа. Легко потеряться среди многочисленной толпы.
— Я тут останусь, — бросил им вслед Ромирос. — А вы идите.
Виктор помахал ему рукой в знак согласия, затем догнал девушку.
— Здесь процветает бартер, — пояснила Айко, указывая на горожан, снующих от одного навеса к другому. Люди придирчиво рассматривали разнообразный товар. Чаще всего предлагали морепродукты. — Можно обменять всё, что угодно на всё, что угодно. Только курс обмена надо знать, а то облапошат и улыбнуться в ответ.
— До денег они так и не дошли? — спросил этнолог, непроизвольно сморщившись от неприятной смеси запахов.
— Ещё нет. Хотя, мениольцы настаивают на своем варианте развития общества.
— Не так сильно будет развита алчность, — поддержал эту точку зрения Новиков.
— А мышление атенретцам кто поменяет? На это уйдут тысячелетия. В конце концов, они и без нас придумают универсальный эквивалент обмена.
— Тогда не стоит вмешиваться в их жизнь.
— Я тоже так думаю.
Археологи вынужденно остановились возле большого загона для домашнего скота. Огромная телега преградила путь. Пахло навозом, рой насекомых огромной тучей клубился над головами. Внутри загона, за невысокой плетеной изгородью, топтались и беспрестанно жевали траву громадные парнокопытные чем-то напоминающие смесь свиньи и жирафа. Тонкие длинные шеи с большими покатыми головами практически не гармонировали с массивной тушей. Грязно-зеленый цвет домашнего животного, сродни цвету навоза, подсознательно вызывал отвращение. Даже большие синие и, кажется, очень умные глаза парнокопытного не меняли общего впечатления.
— Пойдем отсюда, — попросил Виктор.
— Погоди, пусть разгрузят телегу. Нам придется подождать, — Айко закрыла нос бумажной салфеткой и терпеливо наблюдала за тремя рабочими, неторопливо разгружающими телегу. Невольники никуда не спешили. Мешков с мукой было много, хозяин отлучился. Куда торопиться? Полуголые смуглые и черноволосые военнопленные, одетые в грязные, запачканные мукой лохмотья, изредка бросали взгляд на странных людей. Но их круглые лица не выражали никаких эмоций. Плененные кочевники привычно хватали мешки мозолистыми руками, укладывали ношу на потную спину и несли её в сторону ближайшего навеса. Здесь, рядом с домашним скотом торговали мукой. А вокруг суетились горожане, заглядывая едва ли не в каждый темный угол. Инопланетяне их совершенно не интересовали. Даже кочевники привыкли к звездным людям, чего уж говорить о местных жителях?
— Да-а-а, — задумчиво процедил Новиков, — питаться в этом городе опасно.
Японка расхохоталась.
— Ничего, тебе же вкололи три вакцины.
— Все равно не хочу. Сплошная антисанитария.
— А может быть… придется, — Айко продолжала усмехаться и глядеть на невольников.
Тут появился хозяин муки, высокий, лысый дородный мужчина с веселыми хитрыми глазами и беззубым ртом. Его черный халат и широкие штаны, расшитые мелким золотистым узором заинтересовали Виктора. Состоятельный землепашец. Впрочем, нет, не землепашец, скорее хозяин земельного участка, разбогатевший на невольничьем труде.
Мужчина гортанно прикрикнул на рабочих. Те засуетились, и разгрузочные работы обрели невероятный темп.
Увидев звездных людей, землевладелец мгновенно распластался в причудливом поклоне, широкая улыбка обнажила беззубые десны. Японка привычно скопировала поклон, а Виктор даже не пытался пробовать. Он поклонился просто — по-мениольски.
— Чего он нам кланяется? — тихонько прошептал Новиков.
— Работает на государственной службе, — так же тихо пояснила Айко.
— И что? Все госслужащие будут нам кланяться?
— Ага.
— Весело.
— Их не так много.
— Это радует. От такого поклона можно остеохондроз заработать.
— Ты просто увалень. Их поклон надо воспринимать как хорошую утреннюю разминку, развивает пластику тела.
