Это был Нил.
— Приходила полиция, — сказал он. — Это связано с твоей клиенткой. Она убита, Салли.
Потрясенная, она разом проснулась.
— Морин?
— Да. Ты должна будешь явиться к ним и дать показания. Полиция знает, что ты работала на нее.
Внутренне холодея, она задала вопрос:
— Это Мимси?
— Она была убита не молотком. Из того, о чем они обмолвились, я не думаю, чтобы это вообще было убийство. У нее была аллергия на укусы насекомых.
Салли отключилась и попросила водителя ехать на Уимпоул-стрит. Она рассказала Жени, что произошло.
— Закусана насмерть? — задумчиво произнесла Жени.
У двери стоял полисмен, но Салли проникла в дом, сославшись на то, что ее просили дать показания. Жени взглянула на мужчину поверх своих солнечных очков и без звука была допущена внутрь.
— Ловко.
— Не поверю, чтобы вас нужно было этому учить.
Передняя изменилась. Все пурпурные художества исчезли, и появился толстый хрусткий ковер. Салли поняла, что стоит на слое раздувшихся мертвых мух. Пурпурная краска была объедена множеством крохотных ртов, вгрызавшихся в любые поверхности. Должно быть, эта туча заполнила весь дом. Занавески были съедены полностью, оконные стекла покрылись пятнами засохшей белой коросты.
— Она пытается использовать Камень, — произнесла Жени.
— Я должна видеть Морин, — сказала Салли.
— Я знаю.
Они поднялись наверх. На площадке стояли полисмены и пара судебных медиков, ошеломленные и недоумевающие. Велась фотосъемка.
Инспектор уголовной полиции распорядился ничего не сообщать прессе. Он выглядел столетним стариком и слишком устал, чтобы орать на кого бы то ни было за то, что Салли и Жени оказались в доме.
Салли объяснила, кто она такая и что покойная женщина наняла ее для поисков пропавшей дочери. Она признала, что не сумела этого сделать.
— Если она исчезла таким же способом, как ее мать, можете смело возвращать деньги обратно.
— Кому? — спросила она.
На самом деле она не получала аванса. Лич наверняка компенсировал бы ее затраты, но Салли не хотела брать его грязные деньги.
— Это не аллергическая реакция, — сказала Жени. — Мухи не жалят.
— Нет, — согласился инспектор. — Они кусают.
Салли заглянула в комнату Мимси. Морин Маунтмейн лежала на кровати. Ее можно было узнать лишь по ее необычным волосам, белым с красной прядью. Ее лишенные плоти кости покоились на толще дохлых мух.
— Началось, — сказала Жени.
Она пыталась позвонить Нилу, но не смогла пробиться сквозь короткие гудки. Жени в такси молчала, после долгой ночи и ужасов на Уимпоул-стрит она выглядела куда старше. Было сделано притянутое за уши предположение, что причиной всего стало невиданное потепление, из-за которого мухи рано вылупляются и бесятся.
Салли пыталась не переживать. Возвращать Мимси было некуда. Ее дело закончено. Жени высадила ее на Мазвел-Хилл.
— Не переживайте, Сал. На это потребуются годы. Прошу прощения, что покидаю вас, но вы можете продолжать свою обычную жизнь. Это касается тех из нас, кто живет вне человеческого времени, Лича, и меня, и «Семи Звезд». Передавайте привет вашему сыну. Я бы хотела когда-нибудь с ним встретиться.
Салли смотрела вслед такси. Она гадала, куда направлялась Жени. Та говорила что-то насчет того, что надо укрыться от солнца. И чего-нибудь выпить.
Если она и должна была подвести кого-нибудь, то рада, что это оказался Лич, — теперь она думала, что он хотел, чтобы она каким-то образом остановила Мимси, — хотя Салли и была теперь вывернута наизнанку и опустошена из-за Морин.
Она поднялась по ступеням.
Дозвониться она не могла потому, что Нил подключил модем, выискивая материалы насчет четвертой казни египетской. Он счел, что это пригодится для расследования.
— Никакого расследования нет, дорогой, — сказала она. — Нет клиента.
Подошел Джером в маленькой, не по росту, пижаме.
— Кто была эта красивая тетя? — спросил он.
— Ты что, выглядывал из окна?
Ее сын не ответил ей.
— Ладно, — сказала она, — сдаюсь. Так что же было четвертой казнью египетской?
— Ты должна бы знать, — ответил Нил. — Про это было в «Ужасном докторе Файбсе». Мухи.
— Вы не останетесь внакладе, — сказал Лич. — Я уже распорядился о выплате. Если угодно, можете переадресовать деньга обществу «Шелтер».
— Я не заслужила оплату. Я ничего не сделала. Ничего не узнала. Мимси по-прежнему нет. И Камня Семи Звезд тоже.
Трубка холодила ей руку.
— Значит, что-то вы все-таки узнали.
Голос Лича звучал как-то иначе. Устало? Может, причина в качестве связи?
— Немного. Ничего существенного.
— Я надеялся, что вы сумеете повлиять на Мимси собственным примером. Теперь я понимаю, что это было слишком претенциозно с моей стороны.
Хотел ли он выставить Салли Роудс, вооруженную мечом справедливости, против Мимси Маунтмейн с ее магическим камнем в надежде, что они уничтожат друг друга?
— Она может причинить вам вред, Дерек? — спросила она.
— Разговор окончен. До свидания, Салли.
Она слушала гудки на отключенной линии. Теперь оставался вопрос, как существовать с обретенным страхом, как пережить эти гибельные годы. У Дерека Лича была империя, а у нее — сдвинутый на компьютерах ребенок и бойфренд, который так никогда и не повзрослеет. По крайней мере, она знала, что больше подходит для того, чтобы выжить.
Джей Рассел
Человек, который застрелил человека, который снимал «Человека, который застрелил Либерти Вэлэнса»[96]
Марти Бернс родился в 1955 году. В детстве он играл малолетнего надоеду Сэнди Солта в одном из давным-давно забытых телеситкомов середины 1960-х годов производства Мэнни Стайлса «Соль и перец». Марти достиг дурной славы, благодаря постоянно повторяемой и надоевшей всем прибаутке: «Не много ли перца?» Быстро вспыхнувшая звезда Бернса превратила его в главного идола-сердцееда тинейджеров, а потом потухла в жалких театральных постановках для взрослых. Затем он сделал аналогичную карьеру в низкобюджетных фильмах.
Считается, что он оставил шоу-бизнес и около двух десятков лет проработал низкооплачиваемым частным детективом в Лос-Анджелесе. Неожиданно для всех Бернс появился в телевизионном сериале «Светло горящий»[97](Burning Bright), что повлекло за собой его участие в из ряда вон выходящем скандале Jack Rippen/Celestial Dogs. Но актерское мастерство Марти со временем не улучшилось.
