1918!
Его посылали на пятьдесят пять лет вперед, а сейчас он прыгнул на двадцать четыре года назад.
Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от странного чувства, затаившегося где-то на краю сознания: ощущения, что у него две отдельные личности. Но, конечно, сейчас 10 июня 1840 года, и он действительно раздвоился: в это время более молодой Ричард Бёртон путешествует по Европе.
Если бы самоуверенный и заносчивый юнец знал, что приготовила для него жизнь!
— Слава богу, время изменило меня, — прошептал Бёртон.
Он посмотрел через телескопический прицел винтовки.
— Могу ли я ответить услугой за услугу, вот в чем вопрос?
Лесистая область, в которой он прятался, покрывала кромку уступа низкого холма, нависшего над парком. По сторонам дороги, проходившей у подножия холма, собрался народ. Джентльмены щеголяли в легких пальто и цилиндрах, с тросточками. Дамы, в изящных шляпках и перчатках, держали в руках солнечные зонтики. Все ждали королеву Викторию, которая должна была проехать в карете. Бёртон проверил их, переводя перекрестье прицела с одного на другого. Кто из них человек, которого он видел мгновение назад? И где его предок, безумный восемнадцатилетний подросток, с двумя кремниевыми пистолетами под сюртуком?
— Черт побери! — тихо простонал Бёртон. Его руки тряслись.
Он обдумал свои возможности. Он знал, что убийца собирается дважды выстрелить в королеву. Первый раз он промажет. Второй тоже, в первоначальной истории, но Эдвард Оксфорд собирается удержать своего предка, и, в ходе борьбы, ненароком сделает так, что пуля попадет Виктории в голову.
Если Бёртон убьет Оксфорда слишком быстро, толпа начнет охотиться за убийцей, и в неизбежной суматохе убийца может оказаться более точен. Так что он должен дождаться первого выстрела. И если он сможет застрелить Оксфорда во время паники, человек из будущего умрет, не успев изменить историю, а убийцей, безусловно, сочтут его предка.
Королевский агент осторожно подвигался, стараясь не потревожить куст, нависший над ним.
Он заметил в толпе знакомое лицо. Ну конечно, Генри де ла Пое Бересфорд, «Безумный Маркиз», основатель движения либертинов.
— С тобой я разберусь потом, — прошептал исследователь, — через двадцать один год.
Раздались приветственные крики. Слева, из ворот Букингемского Дворца, появилась карета королевы Виктории, запряженная четверкой лошадей.
Двое верховых — королевские гвардейцы — скакали перед каретой, которой правил форейтор. Еще двое ехали сзади. Вся процессия уже приблизилась к подножию холма.
Тик, тик, тик.
— Давай, — прошептал Бёртон. — Где же ты?
Человек в цилиндре, синем сюртуке и белых бриджах переступил через низкую изгородь. Идя рядом с медленно едущей каретой, он вынул из сюртука кремниевый пистолет, направил на королеву и нажал на курок.
Гром выстрела прокатился по парку.
Виктория, в шляпке и кремового цвета платье, встала.
Принц Альберт наклонился вперед и протянул к ней руки.
Люди закричали.
Человек вынул второй пистолет.
Бёртон затаил дыхание и неподвижно замер.
Убийца поднял руку и прицелился.
Королева протянула руки к белому кружевному шарфу, повязанному вокруг шеи.
Бёртон слегка сдвинул прицел; теперь его перекрестье смотрело влево от головы королевы, трепыхая над головой юного убийцы.
Внезапно из толпы выпрыгнул Эдвард Оксфорд, человек из будущего.
— Нет, Эдвард! — закричал он.
Два человека начали бороться.
Бёртон выбрал цель. Его палец сжал курок.
В 1864 году бэббидж Джона Спика взорвался.
Взрывная волна пересекла время и ударила Бёртона, как кулаком между глаз. На мгновение он совершенно растерялся, и тут ему показалось, что он видит синюю вспышку далеко слева от него и слабый голос прокричал:
— Остановись, Эдвард!
Убийца выстрелил.
Бёртон выстрелил.
Из головы королевы Виктории хлынула кровь. Она выпала из кареты.
Альберт выскочил за ней.
Эдвард Оксфорд, все еще живой, бросил своего предка на землю; голова юного человека напоролась на железные шипы низкой изгороди.
— Нет! — прошептал Бёртон.
Неистово засвистел полицейский свисток.
К карете хлынула толпа. Всадники бросились навстречу, пытаясь остановить людей.
Оксфорд, на которого никто не обращал внимания, бросился бежать вверх по склону.
— Нет! — опять прошептал Бёртон.
Он сбросил с себя оцепенение и вернулся к деревьям, таща за собой футляр с драгоценностями и сумку. Найдя безопасное место, он услышал, как Эдвард Оксфорд добрался до рощи и начал пробираться туда, где он оставил костюм, шлем и сапоги.
Бёртон бросился вперед, схватил путешественника за шею и изо всех сил сжал, раздавив трахею. Прижав ухо ко рту человека, он прошептал:
— Ты этого не заслужил, но я опять должен это сделать. Извини.
Правой рукой он резко крутанул голову Оксфорда, шея путешественника во времени треснула. Бёртон отпустил его; труп упал на землю.
Бёртон отступил назад и спрятался.
Почти немедленно он услышал чей-то голос:
— Выходите на открытое место, сэр. Я видел, что произошло, вам нечего бояться. Выходите и пойдемте со мной.
Голос казался знакомым.
Бёртон промолчал.
— Сэр! Я видел, что вы пытались защитить королеву. Мне нужно, что бы вы пошли со мной в полицейское управление и сделали заявление.
Пауза, потом кто-то стал проталкиваться через заросли. Через несколько мгновений появился полицейский и посмотрел на мертвого Оксфорда.
— Клянусь Юпитером! — воскликнул он. — Во имя всех чертей, что здесь произошло?
Бёртон поднял винтовку, прикладом вперед, и вышел из подлеска.
Полицейским повернулся и посмотрел ему прямо в лицо.
Бёртон заколебался. Совсем юный, квадратная челюсть, широко поставленные глаза — Уильям Траунс!
— Кто вы, черт побери... — начал констебль.
Бёртон ударил концом приклада в лоб юноши. Шлем с петушиным гребнем слетел с юного полицейского, он застонал и упал. Королевский агент наклонился над ним и проверил, дышит ли он. Он дышал.
Воздух наполнился криками и свистом.
Бёртон выпрямился и вернулся к сумке и футляру с драгоценностями. Он принес их туда, где Оксфорд повесил свой чистый и ничем не запятнанный костюм — машину времени — и положил в сумку вместе со старым и сожженным. С некоторым трудом он сумел также засунуть туда шлем и сапоги.
Сняв с себя куртку, он завернул в нее винтовку. Потом, подобрав все, добрался до высокой стены, огораживающей рощу сзади. Из-за нее слышался уличный гул — голоса людей и стук копыт. Он пошел вдоль стены парка, пока не нашел высокий пень, стоявший рядом с ней. Встав на пень, он положил на верхушку стены сумку и футляр. Продев руку в ручки распухшей сумки, он перепрыгнул стену и упал на землю с той стороны.
