И как найти его среди всего городского разнообразия? Понятно, что мне придется порыскать по Козлиным болотам или Северному кварталу, населенному различного рода сбродом. По злой иронии Северный квартал соседствовал с Золотой горкой, сплошь состоящей из особняков знати.
А еще были Южный квартал и Стена — широкая улица, опоясывающая весь город и служившая границей между ним и городской стеной. И как искать среди огромного города маленького человека, явно не желающего, чтобы его нашли? Я поморщилась, застыв в тени узкой арки и пропуская стражника, агрессивно бренчащего мечом на поясе. Меня он не заметил, потому что так и не удосужился взглянуть во тьму сбоку от себя, и я желчно улыбнулась. Это тоже была в какой-то мере стена — стена глупых, ни на что не способных стражников, стоящая между людьми и настоящей стражей. Той, с которой не стоило связываться. Стена же принимала все удары на себя первой — пьяные драки в трактирах, разборки между Аскетами и Лесными чадами, бытовые ссоры, выходящие вон из дому, ловила контрабандистов и воров.
Немного подумав, я свернула в трактирную часть Грейстоуна. Там, среди сети разветвленных тоннелей под улицами, среди то и дело появляющихся и исчезающих игорных домов, держала свою лавку Слепая Герда — торговка специальными товарами, крадеными драгоценностями и малодоступными зельями, а также информацией. Она хорошо платила страже, и поэтому ее не трогали уже много лет, и я, найдя среди темных переулков нужную дверь, осторожно вошла.
Слепая Герда — старушка, видящая лишь одним глазом, до сих пор предпочитала работать сама, держа у себя только пару преданных охранников. Она встретила меня равнодушным взглядом единственного глаза и кивнула. Мы были знакомы, но не настолько, чтобы назвать отношения хотя бы приятельскими.
— Здравствуй, Герда, — сказала я, оглядывая полки с товарами.
На виду у нее стояли склянки с легальными зельями от простуды, сонным варевом, а еще пара видавших виды кольчуг, будто бы снятых с мертвых стражников из стены, книги и прочая неинтересная ерунда. Все остальное, разумеется, было спрятано.
— Деточка, — отозвалась старушка, даже не пытаясь подняться с высокого стула, явно когда-то стоявшего в местном баре. — Самуэль, наверное, слишком расстроен, чтобы помнить о своих долгах.
Я моргнула.
— Ничего не знаю ни о каких долгах, даже не пытайся содрать с меня деньги. Я пришла за… мне нужна пара освященных стрел, если ты понимаешь, о чем я.
— Да откуда у меня такое, деточка, — возразила Герда, таращась на меня единственным глазом. — Могу дать заговоренное зелье от нежелательного приплода, а? Ты девка ничего, небось, однажды сгодится.
— Извини, но мне нужны стрелы, — я положила на стойку пару монет, которые исчезли в ту же секунду. — И еще кое-что. Слышала о нападении тварей на кладбище?
— Слыхала, — ответила та и хитро осклабилась. — Болтают, тварей был легион, а поймать наши олухи не смогли ни одну.
— А я слышала, что тварей было две, одну поймали Аскеты, когда она удирала, а вторую ранил Аскет и добил один из наемников. Какие разные слухи гуляют по Фристаде, — это тоже было полуправдой, и я покривила губы, а Герда выложила на стол нечто, завернутое в плотную ткань.
— Да ты что, — покачала она головой. — Всего две, а прикончили аж десять душ. Хилеют Аскеты, хилеют.
— Десять? Кажется, кто-то говорил, будто их тоже было двое. Аскет и какой-то наемник.
— Ну надо же… а имен ты не слышала?
Я поморщилась, не слишком старательно делая вид, что вспоминаю что-то неважное.
— Ну, Аскета звали Руфус, и тварь вроде сожрала его сердце. А наемника…. — я снова сморщила лоб, чувствуя, как внутри все скручивается в узел от боли. — Нет, извини, из памяти вылетело.
— Эх, молодежь… слышь, а может, тебе зелье для памяти, а? У меня есть. Всего три монеты.
Герда умела подвести разговор к тому, что нужно собеседнику, даже сама о том не подозревая. Но она, несомненно, знала, что я хочу от нее что-то еще, и я выложила на стол еще три монеты.
— Зелье я беру только у Гуса, хороший маг. Но он переехал и забыл мне сообщить куда. Теперь вот мучаюсь от головных болей, не могу этого поганца найти.
— А-а-а, деточка, — хитро заулыбалась Герда. — Понимаю-понимаю, много вас таких к нему ходит. Ну да не переживай, найдешь своего Гуса. Люди шептались, его чуть стража не поймала три недели назад, и он перебрался на Козлиные болота, на Тряпичную улицу. Это, знаешь, не так уж далеко от Узкой. Он туда большой ходок.
Я не смогла стереть с лица растерянность до того, как это заметит старуха, поэтому быстро распрощалась и выскользнула на темные подземные улицы.
Значит, Тряпичная улица, что плавно впадает в Узкую. Что ж, если Герда не наврала, Гус нашел отличное место, чтобы залечь на дно. Улицы, полные грязи, шлюх и сутенеров. Каждое крыльцо — рай наслаждений, которые выпотрошат кошелек до последней монеты. Право слово, я бы не слишком удивилась, узнав, что следующая улица сплошь населена докторами интересной направленности.
Но задача по поиску Гуса сильно упростилась, потому что, в отличие от стражи, наши информаторы были везде.
В трактирной части Грейстоуна кипела жизнь, несмотря на тварей за стенами, несмотря на Вольфганта, сотворившего страшную глупость. Впрочем, о нем никто, кроме меня, Теней, Гуса, полковника и теперь уже и Самуэля, не знал. На миг в голову закралась мысль наведаться в городской парк, чтобы осмотреться… но зачем? Нужно всего лишь найти Гуса. Для начала.
Чтобы попасть на Козлиные болота, мне пришлось вернуться в Эрмет и оттуда по берегу вечно холодного моря дойти до портовой части Фристады. Это была самая грязная и опасная часть города.
Везде, в каждом городе, были такие районы. Там уютно себя чувствовал тот, кому закрыт проход туда, где живут порядочные люди. И, в свою очередь, порядочные люди поспешно сворачивали, стоило им перейти невидимую границу между хорошо освещенными улицами и мешаниной хлюпающей грязи, расписанными неприличными надписями стенами и той подозрительной компанией хорошо вооруженных людей, которые смотрели на них… весьма подозрительно.
Разумеется, при входе на Козлиные болота стояли укрепленные посты стражи, но они предпочитали туда не соваться. И я решила, что стоит немного пройтись вдоль побережья, чем изворачиваться у арки, соединяющей кварталы.
Тряпичная улица находилась почти в центре квартала, и мне пришлось здорово попетлять в тенях, обходя бродящих по улице пьяных моряков и тех, кто за ними пристально следил, надеясь вдоволь пошарить в карманах, как только моряки во хмелю свалятся в первый же овраг.
И мне снова, как с утра, показалось, что на углу каменной стены, где тьма была особенно густой, кто-то был, но здесь везде был кто-то, так что пришлось просто немного усилить бдительность, здорово нервничая.
Если я в чем и была хороша, так это в маскировке, и не заметить идущего вслед человека, пусть даже это такой профессионал, как Самуэль, я не могла.
Меня подмывало скрыться, но был один неприятный нюанс… в этом квартале больше, чем где бы то ни было. И этот нюанс я слышала, видела и даже чуяла. Отвратительно пахло.
Потом мой слух уловил шум драки на Пряничной улице, и я поспешно ее обошла. А когда, наконец, вышла на Тряпичную, поняла, что совершила ошибку, не скрывшись за пологом из магии. Но возвращаться было поздно — как и Узкая, Тряпичная улица была хорошо освещена, и здесь всегда было много людей. И, несомненно, те, кто был поставлен наблюдать, меня заметили, как замечали каждого. За порядком здесь ревностно следила охрана домов нежности — хозяева не желали терять свой доход. Как не желали этого и проститутки.
— Вали отсюда, — буркнули мне с крыльца и обдали перегаром.
— Я за товаром, детка, — игриво возразила я, сдерживаясь, чтобы не побренчать монетами в кошельке.
Ответ был не тот, и я поняла это сразу. На что бы ни соглашалась рыжая, прокуренная, но еще молодая девица, со злобой буравившая меня взглядом, но связь с женщиной была… нонсенсом. Этого не поощряли Аскеты, не поощрял герцог и как следствие — главы домов нежности. Всему был свой предел, и я сделала попытку вывернуться:
