чистого листа.
— Значит, ваши спутники будут работать на радиоизотопных генераторах?
— Наши, наши спутники. Нет, не на радиоизотопных генераторах. Мы будем развивать технологию «атомных» модульных батареек с шарообразными топливными элементами мощностью от одного до десяти киловатт. Срок работы таких батареек восемь-десять лет. Их высокая мощность позволит использовать плазменные двигатели типа «СПД-230» и оперативно управлять спутниками, чтобы вовремя выводить из-под потенциальных ледяных «метеоритных» потоков.
Мы уже начали цикл проектирования спутников с конверторами, работающими в L и Ka диапазонах (1–2 и 26–40 ГГц.) Спутниковое радио и телевидение, двусторонний интернет, — уточнил я, — необходимы лазерные и радиолокационные высотомеры для метеоспутника и спутники ретрансляторы, которых планируется произвести восемь штук. Бюджет, миллиард триста пятьдесят миллионов долларов. Запуск кораблями SpaceX Starship или, если успеем их спроектировать, собственными.
— Планы у вас, Андрей, ого-го! Наполеоновские!
— Приходится соответствовать, — новая сцена, солнечная система и чёрная клякса, надвигающаяся на Солнце. — При понижении температуры вещества до абсолютного ноля образуется конденсат Бозе-Эйнштейна. Верхние оболочки Солнца, существующие в виде раскаленных газов, фотосфера, хромосфера и части зоны лучистого переноса энергии вследствие уменьшения объёма начнут «схлопываться», образуя выбросы «каши» из металлических и сжиженных водорода и гелия. Скорость вращения ядра Солнца в четыре раза выше фотосферы, инерция и сила гравитации не исчезнут после катастрофы. Тепловые потоки, возникающие в следствии этих причин, начнут превращать конденсат Бозе в ультра-холодную плазму. В процессе холодного кипения будет происходить синтез метана, водяного льда, аммиака и прочих сложных соединений, синтез которых ранее был невозможен из-за высокой температуры поверхности Солнца.
— Бомбардировки Земли будут или нет? — спросили из зала.
— Будут, но какой интенсивности и когда именно, ответить не могу. Главный «концерт» начнётся, как только сформируется твёрдое ядро из металлического водорода и вязкий, гелеобразный внешний слой. В этот момент планету начнут бомбардировать сотни Тунгусских метеоритов мощностью от двадцати, до двухсот мегатонн, и сколько это продлится, я не имею понятия.
Новая смена сцены. Под нами лежала целиком покрытая снегом планета.
— Сейчас мы видим, как примерно это будет выглядеть с орбиты, — я снова поменял сцену на анимированную, добавал «огонька», началась метеоритная бомбардировка. Уши заложило от грохота взрывов. По-моему, ребята переборщили со звуком. Хотя нет, впечатления, а я наблюдал за лицами людей, как раз то, что доктор прописал. Сцены сменяли друг друга, и я сопровождал их комментариями. — К концу первой недели температура поверхности опустится ниже минус тридцати. За несколько дней погибнет фитопланктон, главный поставщик кислорода в атмосферу. Мелкие растения протянут несколько недель, а крупные, благодаря большому запасу углеводов, побольше. Слой льда, образовавшийся на поверхности океана, на какое-то время выступит в виде шубы, сохраняющей тепло, так что арктические рыбы и беспозвоночные погибнут далеко не сразу. К концу года температура стабилизируется в пределах от минус восьмидесяти, до минус девяносто градусов. В океане останутся в живых глубоководные падальщики, но из-за истощения запасов органики и их будет ожидать печальный конец.
В течении пяти лет температура упадет до минус двухсот пятидесяти, что ниже, чем на самом холодном объекте Солнечной системы, на карликовой планете Эрида. За исключением обитателей гидротермальных источников, известных как «чёрные курильщики» и литосферных бактерий, живущих ниже нейтрального слоя, никто выжить не сможет. Причём первые протянут нет так много, для полного промерзания океана потребуется не более шестидесяти лет.
— Если растений не будет, насколько нам воздуха хватит?
— В теории, человечеству оставшихся запасов кислорода хватит на тысячи лет. В реальности, первым, в виде сухого льда выпадет углекислый газ. Через три-четыре года азот с кислородом начнут сжижаться и выпадать в виде снега. В конце концов азотно-кислородный лёд покроет Землю слоем толщиной восемь-девять метров. Планета лишится большей части атмосферы и на ней снова появятся реки и моря из жидкого кислорода.
— То есть выходить, чтобы половить рыбку, придётся в скафандре с системой жизнеобеспечения? — над шуткой из зала никто не смеялся.
— Всё имеет свою цену, — я вернул начальное изображение. В атриуме повисла гнетущая тишина, и я продолжил вещание. — Инфраструктура человечества начнёт разваливаться сразу, особенно в тёплых странах. Какое-то время у России сохранится преимущество. Трубы отопления, толстые стены, холодостойкие сорта стали для рельсов и труб и прочее даст возможность продержаться восемь-девять месяцев. Однако, как только температура опустится ниже минус семидесяти, и у нас проблемы станут нарастать, как снежный ком. Резина, дерево и бетоны трескаются, металлы теряют прочность и становятся хрупкими, смазки и топлива густеют и твердеют.
Техногенная катастрофа неизбежно перерастёт в инфраструктурную и логистическую. Замёрзнут моря, реки и океаны, придут в негодность железные дороги. Доставка каждой тонны грузов станет или невозможной, или неоправданно дорогой. Те государства, что к тому времени не сойдут с дистанции, будут играть в догонялки с холодом и проигрывать ему раз за разом.
Доклад продолжался. Я озвучивал сухие цифры, анимированные диаграммами и интеллект картами, подкреплёнными фотореалистичными VR-пейзажами с видами замерзшей техники и разваленной инфраструктуры.
— По своим каналам я попробую довести информацию до министра обороны! — вскочил с места Семён Петрович.
— Да бросьте, Семён. Вот! — перед участниками всплыло несколько десятков моих обращений в министерства, корпорации, в администрацию президента. — Семён Петрович, вы лучше меня знаете, как они работают. На всё про всё один ответ: «У вас нет фактических аргументов!», «Мировое сообщество учёных не поддержало вашу теорию». Ни во что даже вникать не хотят, только в рот смотрят зарубежным политикам. Тьфу! Не сработает, и давайте не будем отвлекаться на непродуктивные задачи.
— По расчётам экспертов для выживания человечества как вида, необходимо обеспечить гарантированное выживание пятидесяти тысяч человек. Однако, при столь малой численности мы не вытянем полный технологический цикл, что грозит деградацией технологий и отложенной смертью.
— И сколько по-вашему людей нужно для частичного сохранения технологий? — вопрос из зала.
— Два миллиона, как минимум, два. Ключевая задача на ближайшие годы выстроить подземный комплекс автономных от внешнего мира производств, работающих в биосфере с замкнутым газовым круговоротом, объединённых в единый технологический цикл. Но задача, которую я ставлю перед вами, более широкая — мы должны не только сами себя спасти, но помочь всем, пытающимся выжить, технологиями, запасами продуктов, машинами, станками. И ещё, мы обязаны спасти хотя бы
