– Ежели так, тогда конечно, – согласился Малинин. – Самопожертвование – святое дело. Кстати, если вам понадобится диверсант на опасное задание в публичный дом, на водочный завод или стриптиз-клуб, то я вполне мог бы…
Малининской мечте не суждено было сбыться, так как Варфоломей не успел ответить – лошади остановились возле базы ангельского спецназа. Сурен остался и далее мурлыкать песню, остальные четверо вылезли из кареты и направились к входу, который, как оказалось, никто не охранял.
– А где охрана? – удивленно спросил Калашников.
– А от кого? – в тон ему спросил Варфоломей. – Это все-таки Рай, а не плодоовощное хранилище. Не праведников же нам опасаться.
Модерновое здание из стекла и бетона отливало серебряно-голубым светом. Прозрачная крыша была сделана в китайском стиле – с загнутыми углами, где вили гнезда стаи ласточек. «Так захотел дизайнер», – пояснил царевич. Компания прошла на первый этаж со стеклянным полом, под которым величаво плавали крупные золотые рыбки. Справа и слева находились два просторных зала для тренировок в области боевых искусств: с кимоно, манекенами, нунчаками и катанами[24]. Оба зала были абсолютно пусты, хотя по отсутствию пыли замечалось, что их тщательно убирают. Чуть дальше располагался тир для обучения владению стрелковым оружием, комнаты для фехтования, компактный центр ядерных исследований и обширная лаборатория для работы с электричеством, чтобы в случае чего в нужный момент обрушить на голову соперника молнию. Поскольку эти залы так же были удручающе пусты, коллеги не стали в них долго задерживаться и поднялись сразу на третий этаж, где располагались кабинеты для умственного отдыха персонала. Из окон открывался впечатляющий вид на блестяще выполненные, гигантские тренировочные макеты двух современных мегаполисов: Нью-Йорка и Парижа как основных вместилищ современного сексуального и финансового порока. Все соответствовало оригиналам до последних мелочей: например, башен-близнецов на Манхэттене уже не было. Если напрячь глаза, то можно было даже разглядеть, как на плац Пигаль в юбках, вполне находящихся в рамках приличия, десятками стоят манекены раскрашенных проституток. Алексей оценил полет дизайнерской мысли – ведь после каждой тренировки по стиранию городов с лица Земли этот полигон приходилось строить заново.
– И где все? – полюбопытствовал Калашников, обозревая Эйфелеву башню.
– В шахматы играют, – сообщил Варфоломей. – Работы-то нет никакой.
Действительно, в просторном помещении как раз проводился сеанс одновременной шахматной игры – словно в «Двенадцати стульях». Ангелы сидели за досками в ряд, а один из них ходил вдоль шеренги и лениво переставлял фигуры. Кто-то откровенно зевал, кто-то бесцельно листал глянцевые журналы. В воздухе повисла атмосфера всеобщей скуки.
– Своеобразный у вас спецназ, – прокомментировал Калашников.
– Пять тысяч лет назад кардинально сменилась тактика, – посетовал Варфоломей. – Теперь нельзя уничтожать населенные пункты. Народ десятками тысяч тоже мочить запрещено. Даже точечных ликвидаций не стало, как раньше – дал супостату молнией по башке, и привет. Так что тренируем только новеньких, старичкам – то зачем все по новой проходить.
– У меня в соседней хате кума молнией убило, когда он после бани самогонку пил, – задумался Малинин. – И в чем это он перед вами провинился, а? Ну, допустим, было у него пару раз с козой… так ведь и то по пьяни.
– Чувак, будь добр – не путай природное электричество и погодные катаклизмы с высшей карой, – отмахнулся Варфоломей. – Кому он нужен, твой кум? Его самого в Городе уже наверняка давно в козу превратили.
Малинин испуганно отшатнулся.
– Признаться, я думал, что здесь-то собака и зарыта, – почесал в затылке Калашников, оглядывая скучных, заспанных ангелов. – Даже не верится, что вот эти существа по пустяковому поводу угробили два города. Если потенциальный киллер среди них – найти его будет крайне трудно.
– По пустяковому поводу? – обиделся Варфоломей. – Одним из этих существ, если ты не забыл, был я сам. И я бы посмотрел, как бы ты выглядел, если б тебя за здорово живешь собрался трахнуть целый город! Мы с коллегой мирно путешествовали под видом странников, попросились в Содоме у одного божьего одуванчика по имени Лот переночевать. Спим спокойно, как вдруг шум, гам – у порога собралась толпа, все возбуждены не по-детски. «А ну, говорят, дедушка, где люди, пришедшие к тебе на ночь? Выведи их к нам, мы познаем их». Меня такой расклад сразу не устроил, о чем я деду откровенно сказал. Он человек гостеприимный, сначала хотел со всей шоблой разобраться по-хорошему: вот, мол, у меня есть две дочери-девственницы, выведу я их к вам. Такой душевный мужик! Так нет, эти гопники не согласились – ну и надоело мне с дураками миндальничать, пришлось их слепотой поразить, так что они измучились, ища выхода.
– А куда они хотели выйти? – полюбопытствовал Калашников.
– А неважно, – подвел черту Варфоломей. – В любом случае пережить атаку целого города, состоящего из одних гомосеков, – это тебе не фунт изюму.
– Я одного не пойму, – упорствовал Калашников. – Без обид, но ты внешностью вовсе не напоминаешь Аполлона. Чтобы все мужчины города до единого вдруг поднялись и срочно прибежали к дому Лота с единственной мыслью: как бы поскорее тебя трахнуть, – уму непостижимо. Почему?
– Это ты у них спроси почему, – огрызнулся Варфоломей. – Знаешь, у меня не было времени философию разводить, когда эти бешеные самцы со слюной на губах дом окружали. Пришлось показать им, с кем имеют дело.
– Да я читал, – блеснул эрудицией Калашников. – «И пролил он на них с небес огонь и серу». Думаю, было просто потрясающее зрелище.
– Даже не сомневайся, – подтвердил Варфоломей. – Спецэффекты такие – Голливуд отдыхает. Но, увы, – шоу можно было смотреть только избранным. Лота с семьей заранее эвакуировали, но строго предупредили – не оглядываться. Так ведь им же что в лоб, что по лбу – только отошли на безопасное расстояние, как жена Лота обернулась, и привет, превратилась в соляной столп. Она стала первой, но не единственной женщиной в мире, которую убило любопытство. Результат оказался круче, чем от Хиросимы, поэтому с тех пор подобные акции не практикуются. Иначе сейчас половину городов в мире пришлось бы уничтожать, и Сан-Франциско – в первую очередь.
– Меня давно один момент интересовал, – шелковым голосом осведомился Калашников. – А зачем потом дочери Лота напоили его вином и с ним переспали? Они так огорчились, что толпа самцов их проигнорировала?
