— А вы разрешите мне посмотреть поближе, как вы будете шаманить?
— Я не буду шаманить, — улыбка Сергея стала отрешённой.
— Слышала, клизма? Пшла!
— Пшёл сам! Тупырь!
— Сама ты…
— Стоп! — резко вскинул руки Скрипка. — Ни слова больше. Иначе… до туалета добежать не успеете.
— Ой… — пискнула девчонка и тут же испуганно застыла.
Сергей медленно опустил руки и пошёл в обход дома.
Лена провожала его взглядом, а, когда поняла, что вскоре он скроется за углом, отправилась за ним.
Следом за ней на цыпочках побрели подростки. За ними — Светлана и Валентина. Потом Владимир Фёдорович и Пётр. Потом два пожарника. Потом ещё несколько человек…
Скрипка, дойдя до следующего угла, резко развернулся и увидел процессию. Всплеснул руками:
— Вы понимаете, что мешаете мне работать?!
Не дожидаясь ответа, Сергей без разбега запрыгнул в ближайшее окно.
Наблюдатели громко ахнули, в том числе, и Лена — не ожидала, что у Скрипки такая серьёзная спортивная подготовка и такая пластика. Зеваки из соседских садов даже подались на метр-два вперёд, по их рядам прокатился гул и рокот — Марченко расслышала даже предположение, что вот сейчас взметнётся адское пламя и «поглощет этого колдуна»…
— Ой, — снова пискнула девчонка. — Ой, а он у вас правда экстрасенс или просто епатажник?
Лена не ответила. Даже плечами не пожала.
Обугленные стены дома встали между Скрипкой и любопытствующими звуконепроницаемым барьером: он так решил.
Ему казалось, что, действительно, всего минута тишины, внешней и внутренней, и он сможет увидеть всё, что нужно.
Минута ещё только началась, а у Сергея перед глазами заплясали-замельтешили образы, картинки, уши заложило от неясного гула… всё залила чернота.
В черноте прорезались блики… огоньки… ночь.
Ночь.
Дорога.
По дороге шарят лучи фар, скрипят тормоза — их не слышно, звуки скручиваются в жгуты внизу живота.
Тормоза… щелчок… замок… дверка авто… шаги… мужчина… странный мужчина… где-то виденный ранее мужчина… блик света.
Блик света на стекле.
Бутылка…
Блик света на стекле.
На заднем стекле машины… белой. Белой машины.
Белая машина… белые мячи.
Чистые футбольные мячи за задним стеклом автомобиля…
Звон! Грохот! Шелест, жадный, быстрый, огонь, огонь, огонь!..
…Скрипка упёрся ладонями в обгорелые кирпичи печки. Потряс головой, выходя из видения и сохраняя его в памяти.
— Сергей! — официально и в то же время с жалобной ноткой в голосе позвала его Марченко, заглядывая в оконный проём. — С тобой всё в порядке?
— Угу…
— Ты что-то увидел?
Сергей усмехнулся одним уголком рта:
— К сожалению… ничего. Возвращаемся в гостиницу.
За спиной Лены маячил майор Карский, теребя воротничок.
26 мая 20ХХ года, 14:00, гостиница «Исторка», город Касторово
Лена заваривала чай. Кипятила воду в электрочайнике, рассыпала сухую заварку по чашкам и рассказывала Серёже, как Япония испокон веков обворовывает Китай в традициях.
— Философские учения в Японии строились на основе философских учений Китая. Воинское искусство самураев зарождалось в Шаолине. Даже чайная церемония, и та была перенята японцами у китайцев. Конечно, это случилось в незапамятные времена, но всё же, всё же…
— Угу.
Сергей делал вид, что слушает, а сам вспоминал и раз за разом прокручивал видение, нагрянувшее на пепелище.
Мужчина, показавшийся смутно знакомым, вполне мог быть тем, что привиделся ему в фойе гостиницы. Скорее всего, он им и был.
Уборщицы сказали, что Лизу бил её бывший, так может, нужно начать с поиска Лизы и её прежнего сожителя?
Хотя… ведь никто не говорил о том, что он бывший. Просто Сергею так хотелось бы.
— …на чайной церемонии в Пекине нам заваривал чай такой славный дедушка, который словно из исторических боевиков с Джеки Чаном, он так ловко всё проделывал, там сначала засыпают чай в чашку, потом заливают водой, потом накрывают сверху…
— Угу.
Скрипка даже не пытался вслушаться в рассказ Лены о Пекине и чайной церемонии.
Надо было прояснить всё, что касалось Лизы.
Лена тем временем разлила воду по чашкам, уселась напротив Серёжи. Тема чая закончилась, и настала пора поговорить о деле.
— Я подозреваю Карского.
— Угу, — кивнул Скрипка.
— Ты вообще меня слышишь?
— Угу.
— Так, ясно… снова в облаках витаешь. Ты что, всё думаешь про эту свою Лизу?
— А? Что ты узнала про Лизу?
— Я узнала, что она отформатировала твой мозг и, стоит тебе о ней вспомнить, ты становишься потерянным для этого мира человеком.
— Ну… нет. Просто… помнишь, я рассказывала тебе, что увидел, как здесь в гостинице один мужчина избил Лизу?
— Ещё бы! Ты повторил эту историю двадцать раз!
— Какая разница… в общем, там, в доме Романовых, я видел его же.
— Где?
— Внутри дома.
— Внутри дома был только ты.
— Ну да. Но я всё-таки увидел, как поджигали дом. Я снова видел мужчину, силуэт. Со спины, я, конечно, могу ошибаться, но вполне может быть, что это один и тот же мужчина. Скорее всего, это один и тот же. Я так чувствую.
Лена задумчиво перемешивала чай фарфоровой ложечкой.
— Мне кажется, что ты просто изобретаешь для себя оправдания тому, чтобы встретиться с Лизой. Ты же сам говоришь — то ли тот, то ли не тот, силуэт… и всё.
— Не всё. Я же видел, как к дому подъехала белая машина, из неё вышел мужчина с бутылкой и кинул её в окно второго этажа.
— Гениальная наводка. Ты хотя бы можешь предположить, сколько здесь белых машин? Марку ты, конечно же, не знаешь?
— Конечно же. А в машине за задним стеклом два мяча лежали. Два футбольных мяча.
— Браво. Брависсимо… всё стало так понятно.
— Увы.
Некоторое время они молчали, пили чай. Потом Скрипка вздохнул, отставил чашку:
— Я тебе там на месте не рассказал про видение, потому что рядом с тобой был Карский. Он мне не нравится.
— Ты удивишься, но мне тоже.
Сергей встал, прошёлся по комнате.
— Лен…
— А?
— Ты тоже подозреваешь, что он причастен к этому делу?
Марченко глубоко вздохнула:
— Я не просто подозреваю, я практически уверена. Про то, что мы собираемся проводить следственный эксперимент, я сообщила только ему и родителям Димы и Оли… ну, хорошо, он сказал об этом ещё и тем семерым, кто был два года назад в числе первых попавших на место… но… можешь считать, что я тоже в некотором роде экстрасенс. Моя интуиция подсказывает, что это он написал текст, который заучили все наши свидетели. Он же попросил кого-то сжечь дом, когда понял, что ты будешь восстанавливать события.
