Я видел, как уменьшилась напряженность Картрайта, тень облегчения прошла по его лицу.
— Если вы наступите на два счастливых и два моих следа, я дам вам выбор: либо быстрая и милосердная смерть, либо присоединение к моим рабам кефта. Короче говоря, Картрайт, вы должны будете выбрать между уничтожением тела и медленным разрушением души. Это милосердие я проявляю к вам в признание истинности ваших слов: ремесленник подбирает для орудия дело, в котором оно принесет пользу.
Снова вздох, лицо Картрайта побледнело.
— Мы подходим к последней возможности — в своем путешествии вверх вы наступаете на троих моих привередливых маленьких слуг. В этом случае, — голос вызывал дрожь, — в этом случае, Картрайт, вы умрете. Вы умрете от рук Санчала, от его плети. Не одной смертью, Картрайт. Нет, тысячью смертей. Медленно и в мучениях петля Санчала будет подтягивать вас к порогу смерти. Медленно и с мучениями он будет возвращать вас к жизни. Снова и снова… и снова… и снова… пока наконец ваша изорванная душа найдет силы не возвращаться и, скуля, переползет через этот порог, и ворота закроются за ней… навсегда! Таково мое решение! Такова моя воля! Да быть посему!
Черный ужас злобно улыбнулся, услышав свое имя, и страшным жестом потряс плетью из женских волос. Что касается Картрайта, то у него при ужасном приговоре лицо смертельно побледнело, сигарета выпала из пальцев. Вся бравада исчезла. А Консардайн, все время стоявший за ним, отступил в тень и оставил его одного. Сатана нажал на рычаг между двумя тронами. Послышалось слабое жужжание. Семь отпечатков детских ног сверкнули, как будто заново подожженные.
Тишина в храме сгустилась — все будто перестали дышать.
Картрайт ступил вперед, двигаясь медленно, внимательно вглядываясь в сверкающие отпечатки. Сатана откинулся в своем троне, руки его были скрыты под плащом, огромная голова смущающе походила на лишенную тела; она плыла над помостом, как каменная голова его двойника плыла над тремя норнами.
Картрайт миновал первый отпечаток и прошел еще две ступени. Без колебаний он поставил ногу на второй сияющий след.
И тут же горящий дубликат его появился на белой половине шара. Я понял, что Картрайт наступил на счастливый след.
Но шар горел сзади, Картрайту запрещено оглядываться, он не знает этого!
Он быстро взглянул на Сатану, отыскивая следы триумфа или досады. Но мраморное лицо оставалось бесстрастным, глаза не изменились. Ни звука не доносилось и со стороны черных сидений.
Картрайт быстро преодолел еще две ступени и опять без колебаний наступил на следующий отпечаток.
И снова отпечаток вспыхнул на светлой стороне шара. Уже два шанса выиграны! Миновала угроза тысячи мучительных смертей. Теперь наихудшее, что его ждет, милосердная смерть или загадочное рабство, которое упомянул Сатана.
И снова он не знает этого!
Снова Картрайт посмотрел на лицо своего мучителя, надеясь, что выражение выдаст его, что хоть какой-то намек покажет, какой счет. Неподвижно, как и раньше, Сатана смотрел на него; ничего не выражало и лицо чудовища с плетью.
Картрайт медленно поднялся еще на две ступени. На долгие минуты задержался он у очередного дьявольского следа — мне они показались часами. И вот я увидел, как перекосился его рот, как на лбу выступили капли пота.
Он миновал отпечаток и еще медленнее продолжал подъем. Долго стоял перед пятым следом. И вот его голова медленно стала поворачиваться!
Как будто сильная рука поворачивала ее. Измученный пыткой и ожиданием казни мозг заставлял ее поворачиваться… оглянуться… увидеть показания шара.
Стон испустили его посеревшие губы. Картрайт схватил себя за голову руками, держал ее, не давая повернуться, и прыгнул на пятый отпечаток.
И стоял, тяжело дыша, как человек после долгого бега.
Рот его был раскрыт, дыхание вырывалось с всхлипыванием. Волосы стали влажными, лицо покрылось потом. Измученные глаза с вопросом устремились к лицу Сатаны…
На белом поле появился третий сверкающий символ. Картрайт выиграл. И не мог этого знать!
Мои собственные руки дрожали; тело покрылось потом, как будто я сам стоял на его месте. Слова рвались из меня — он может больше не бояться! Пытка кончилась! Сатана проиграл! Но рот мой был крепко закрыт.
И только теперь я осознал всю дьявольскую жестокость, всю адскую хитрость и изобретательность этого испытания.
Картрайт стоял дрожа. Отчаянный взгляд его не отрывался от бесстрастного лица, которое теперь было близко над ним. Показалось ли мне или действительно в нем отразилась злобная радость? Если и так, то она исчезла, как рябь на застоявшейся воде пруда.
Видел ли ее Картрайт? Должно быть, потому что отчаяние на его лице усилилось, превратилось в выражение крайней муки.
Снова голова его начала поворачиваться, медленно, под каким-то ужасающим принуждением.
Он качнулся вперед, борясь с этим принуждением. Споткнулся на ступеньке. Я знал, что он отчаянными усилиями заставляет себя не смотреть на очередной горящий след. Поднял дрожащую ногу…
И медленно, медленно голова его поворачивалась назад, к контрольному шару. Он опустил ногу. Снова поднял ее… и снова опустил. Всхлипнул. И я напрягался в своих оковах, проклиная все и всхлипывая вместе с ним…
Голова его полуобернулась, лицо было обращено прямо ко мне.
Он отпрянул от отпечатка. Тело его развернулось с быстротой лопнувшей пружины. Он взглянул на шар и увидел.
Три отпечатка на счастливой половине!
Громкий вздох донесся из темного амфитеатра.
— Орудие снова продемонстрировало свою негодность. — Это был голос Сатаны. — Подумать только! Спасение было уже в ваших руках, Картрайт. И вы, подобно Лотовой жене, обернулись, чтобы взглянуть. А теперь вы должны спуститься и проделать все заново. Но подождите. Посмотрим, не утратили ли вы нечто гораздо большее, чем просто спасение. Этот отпечаток, наступить на который у вас не хватило мужества. Он каков? Мне любопытно это узнать.
И на белом полудиске шара вспыхнул еще один сияющий след!
Корона и скипетр! Земная империя! Не только свободен от Сатаны — но и его хозяин! Все это мог выиграть Картрайт. Но он обернулся — и проиграл.
Из тьмы доносились стоны, бормотание. Их заглушил ужасный смех, он катился от неподвижных губ Сатаны.
— Проиграл! Проиграл! — насмехался он. — Возвращайтесь, Картрайт. И взбирайтесь снова. Но, думаю, вторично такое счастье к вам не придет. Спускайтесь, предатель. И поднимитесь снова! — Он нажал рычаг, невидимый механизм зажужжал, и семь отпечатков вспыхнули с новой силой.
