Вскоре искажения растровой сетка стали велики, что ему показалось, что поисковый прибор каким-либо образом «зашкалит». Но тут он уткнулся грудью в ещё непрореженные им заросли и ему пришлось вновь взяться за сучкорез. Расчистив весьма приличное пространство, он воткнул в землю берёзовый сук в качестве опорной вешки и продолжил движение. Примерно через час работы он уже имел довольно точное представление о размерах того, что нашёл. Десяток белесых небрежно очищенных от ветвей молодых берёзок обрисовывали почти правильное двенадцатиметровое в диаметре кольцо. Можно было считать, что дело было вчерне сделано, и Хромов облегчённо скинул с онемевшей от длительного напряжения руки уже ненужный ему «Медальон».
– Вот и все дела, господин генерал, – устало отдуваясь прошептал он, – отыскал я вашу загадочную штучку, не прошло и года. Теперь, – подумалось ему, – по идее, нужно бы немедленно вызывать на помощь вторую команду поддержки. Ведь по прописанному мной же самим плану работ, именно они должны были заниматься землеройными и эвакуационными работами после завершения моих поисков.
Хромов тщательно упаковал «Медальон» и, во избежание каких-либо случайностей, спрятал его на самое дно седельной укладки. Сложил туда же разбросанный мелкий инструмент и кое-какие личные вещи. Но, уходить ему почему-то не хотелось. Не хотелось совершенно. Лежащий под его ногами загадочный предмет, как сказал бы Борис Евсеевич «экспонат первого рода», чем бы он ни был на самом деле, незримо притягивал его к себе, не давая сделать вполне определённый и заранее обговорённый шаг. Пока майор пребывал в нерешительности, неожиданно громко запищал сигнал вызова. Хромов будто очнулся и машинально потянулся к висящей на груди радиостанции. И только тогда, когда его пальцы привычно охватили пластмассовую коробочку, он спохватился.
– Стоп, дружочек, осади назад, – скомандовал он самому себе. Если я сейчас отвечу на их вызов, то меня вполне можно будет запеленговать. А вместе со мной и это самое место! Но нужно ли мне это? Большой вопрос!
Хромов на всякий случай отключил станцию полностью и, покачав её несколько секунд в руке, убрал от греха подальше в рюкзак. Совершив это противоправное деяние, он даже почувствовал некоторое облегчение.
– Пожалуй, – окончательно решил он для себя, – я должен для начала сам во всём разобраться. В конце концов, я имею законное право первым посмотреть на то, что отыскал. Взгляну… хоть одним глазком, а там подумаем, что делать дальше.
С этими мыслями он и отправился назад, по направлению к холмам. Чтобы не натаптывать лишних демаскирующих тропинок, он даже не поленился и вышел из лесочка другим путём. Лишь через полчаса отойдя от места находки как минимум на два километра, достал и вновь включил радиостанцию. Очередной вызов не заставил себя ждать.
– «Носорог», «носорог», – уставшим голосом вызывал его далёкий и явно раздражённый «Ганс», – ответь мне срочно. Назови своё местоположение, – «Носорог», «носорог»…
– «Носорог» на связи, – смилостивился над ним Илья, взобравшись на один из пригорков, – говори скорее, что там у тебя случилось.
– Где это ты там лазаешь? – возмущённо отозвался тот. Битый час не могу с тобой связаться!
– В очень глубоком овраге рекогносцировку проводил, – с деланной озабоченностью отозвался майор. Мой радиометр на самом дне его что-то заголосил, и пришлось изрядно поработать, пока выяснилось, что там присутствуют выходы радиоактивной породы. А вы там как, что скажешь хорошего?
– Генерал что-то чересчур забеспокоился о твоём самочувствии, каждый час справляется у нас где ты и что ты.
– Передайте ему, что я жив и здоров, чего и ему желаю, – желчно отозвался майор. Если ничего срочного у вас нет, то связь я заканчиваю, – постарался поскорее прекратить он бесцельный разговор, – а то боюсь, батареи у меня скоро совсем сядут. Если будет что-то важное, то я сообщу об этом сам в первую очередь. А меня от дела больше не отвлекайте.
Выключив рацию, Хромов, жалея, что в запальчивости не воспользовался лошадью, направился обратно.
– Собственно, ничего страшного не случится, – размышлял он, ходко шагая под уклон, – если я и помолчу денёк. В случае каких-либо ко мне претензий, попросту сошлюсь на севший аккумулятор радиостанции. Я ведь и в самом деле давно её не подзаряжал. – Как говорится, лишний раз даже и лукавить не придётся.
Он опасливо оглянулся назад, словно ощущая кожей своей спины неотрывное следящее за ним око «наружки». Но окружающая его природа была недвижима и равнодушна к его опасениям. Медленно кружил над оврагом ястреб, высматривая зазевавшуюся мышь или крота, не трещали сучки под неосторожными подошвами, не кричали пугливые сороки.
Вернувшись в лесок, Хромов не торопясь, по-хозяйски обошёл по периметру воткнутые колышки. Вырубил несколько, явно могущих помешать в предстоящей работе кустов, он для начала опробовал остроту штыковой лопаты. И только полностью представив себе, что и в какой последовательности будет делать, натянул рабочие рукавицы. Копать он решил прямо в центре отмеченной им площадки. Поскольку большого опыта в работе с «Медальоном» у него не было, то во избежание вполне возможного промаха, Илья решил прорыть длинную диагональную траншею, чтобы свести возможную ошибку в определении местоположения объекта к минимуму.
Вначале рыть было довольно неудобно, поскольку дернина была обильно пронизана длинными, тянущимися во всех направлениях корнями. Пришлось то и дело рубить их специально припасённым для этого топором. Но после прохождения первого полуметра, работа пошла значительно легче, поскольку дёрнина резко перешла в перемешанный с мелкими камнями песок. К тому же, как и предсказывал Тимофей Матвеевич, заморосил частый холодный дождь и, слишком уж рассыпающаяся песчаная почва, стала более послушна. Копал майор основательно, не торопясь, всячески экономя силы, поскольку понимал, что ему самое малое предстоит переместить с места на место не менее двадцати кубометров грунта. Но поскольку начал он довольно поздно, то ни до чего путного к вечеру он не докопался. Единственной находкой, которая хоть как-то приподняла его энтузиазм, стал обломок старинного, кованого вручную заступа.
Наработавшийся за день, словно заправский каторжник, он разбил палатку только тогда, когда стало совсем темно, и спал всю ночь как убитый. Проснулся же только тогда, когда запищал будильник в наручных часах. Все его мышцы отчаянно ныли, но он понимал, что чем раньше вновь примется за работу, тем быстрее обретёт прежнюю форму. Наскоро перекусив, Илья проведал лошадь и вновь взялся за лопату. Постепенно, скромно начатая им экономная прямоугольная яма, приняла форму вытянутой с севера на юг довольно широкой траншеи, глубиной более двух метров. Решив как-то ускорить события, Илья прекратил расширять раскоп, и принялся копать только в глубину. Рыть ему пришлось больше двух часов, пока металлический, зубодробительный скрежет металла о металл не заставил его отставить лопату в сторону. Едва успев смахнуть пот, смешанный с каплями непрерывно сыплющейся с небес влаги, он опустился на колени и, замирая от предчувствия чего-то необычного, принялся разгребать спрессованный песок голыми руками. Секунда, другая и сквозь растекающиеся под пальцами грязевые разводы, действительно сверкнула неправдоподобно чистая металлическая поверхность. Увидев её, Илья не удержался и невольно испустил страстный торжествующий вопль.
