Озираться нам теперь никакой нужды не было, поскольку незаметно подобраться ни с какой стороны к беседке было невозможно. Наверное, поэтому мы с Дергачевым напряженно смотрели друг другу в глаза. Мне показалось, что подполковник сейчас решает, а не принять ли мои слова за недопустимое хамство и с выгодой для себя оскорбиться? Или наплевать на условности субординации и продолжить конструктивный разговор с непонятным подчинённым.
— Уж никак не тебе, лейтенант, судить о моей осведомлённости! — угрюмо высказался начальник Октябрьского РОВД, — Ну да ладно, прав ты, ничего мне пока не известно. Обычно за день-два хоть что-то протекает, а тут всё стерильно! — от переполнявшей его досады он ткнул кулаком в деревянный столб беседки.
Было видно, что ударил он не в полную силу, но и этого хватило, чтобы крыша над нами содрогнулась, и мне захотелось из-под неё выйти.
— Так-то хрен бы с этим совещанием! — Дергачев машинально облизнул сбитые костяшки на кулаке, — Но земля моя, а потому мимо меня мешок с пи#дюлями никак не пронесут! Слушай, может, ты как-то попробуешь с Копыловым по-родственному поговорить? Пусть хотя бы намекнёт, чего ждать?
Неужели он действительно не понимает, что даже Сергей Степанович не допущен к тому, что сегодня обсуждалось в обкоме? Или же он настолько встревожен, что потерял способность здраво рассуждать? Вовсе не материалы уголовного дела по хищениям на ЛВЗ являются поводом для секретности сегодняшней сходки областников. Эти материалы для секретарей обкома и областных силовиков вторичны. Для них главное, это понять, что из дерьма дойдёт или уже дошло до Москвы. И как Москва будет реагировать на зловоние дошедшего.
А еще меня очень удивляет, что Дергачев не передал мне пламенного привета от генерал-майора Данкова. В уголовном деле я разместил две провокационных закладки и не отреагировать на них областные небожители не могли. И первым это должен был сделать наш с Дергачевым прямой начальник по линии МВД. Но Василий Петрович на эту тему сейчас молчит. Это означает то, что Данков его еще не пнул.
— Товарищ полковник, а вам известно, в котором часу началось у них совещание в обкоме? И когда оно закончилось? — замер я в ожидании ответа.
Если они собирались до обеда, то тогда я готов признать, что полностью утратил квалификацию министерского бюрократа и ничего в аппаратных играх уже не понимаю.
— Данилину было приказано прибыть в обком к шестнадцати часам! — удивлённо уставился на меня подпол, — А зачем тебе это знать? Какая разница, когда они заседали?
— Данилина запускали на совещание? — проигнорировал я вопрос шефа, — Он же не мог вам не доложить об этом!
— Нет, его не привлекли. Почти три часа он в отделе административных органов просидел. Но не понадобился! — настороженно ответил подполковник, — Совещание закончилось и его отпустили. Он в райотдел вернулся и доложил мне обо всём.
У меня отлегло от сердца. Во все времена меня больше всего пугало непонимание происходящих вокруг процессов. Разумеется, тех процессов, от которых в той или иной степени зависела моя судьба. Вот и сейчас был повод напрячься. Но, слава богу, как мне кажется, туман слегка развеялся.
— Значит так, Василий Петрович! — сел я на лавку и теперь мне приходилось говорить снизу вверх, — Завтра утром вам позвонит Данков и будет задавать вопросы про меня. Какие вопросы, я не знаю, да это и не важно! Вы скажите ему, что в виде поощрения за дело по «ликёрке» дали мне отгул. Скажите, что я попросил, а вы не отказали. Лады?
— Зачем тебе это? — недоверчиво посмотрел на меня подполковник, присаживаясь рядом на скамейку, — И откуда ты знаешь, что генерал мне позвонит и, что про тебя спросит? — он подозрительно придвинул своё лицо к моим глазам.
Я ненадолго задумался. Пуржить у меня сейчас не было никакой возможности. И надобности в этом тоже не было. Потерять союзника в лице Дергачева было легко, но при этом я ничего не выигрывал. Стало быть, надо колоться. Хотя бы частично.
— Они, если и посмотрели дело, Василий Петрович, то мельком и очень невнимательно! — начал я рассуждать вслух, заодно проговаривая и тем самым проверяя свою логику. — Их не столько фигуранты и суммы волновали, как московская реакция. Пока наш райпрокурор с Кубасовым в себе в область приехали, да пока там до самого верха по кабинетам прошли, время уже к обеду приблизилось. Потом облпрокурор к Первому секретарю обкома метнулся и с ним они тоже не меньше часа шептались. Ведь так, товарищ полковник? — вопросительно глянул я на Дергачева, проверяя правильность своих предположений. С удовлетворением отметив согласный кивок, продолжил свои рассуждения.
— Потом Первый, поняв всю серьёзность ситуации и вздрогнув от возможных перспектив, мудро объявил на шестнадцать часов общий сбор силовиков. Чтобы поделиться со всеми ответственностью за кадровый косяк в областной верхушке. Это в первую очередь! Ну и за допущенное преступление, подрывающее социалистическую экономику в особо крупных масштабах.
— Это всё понятно! — нетерпеливо перебил меня начальник райотдела, — Ты-то здесь каким боком? Дело ты размотал и, как положено, в прокуратуру по подследственности передал! С какого перепугу тобой должен начальник областного УВД интересоваться? На какой хер, лейтенант, ты генералу сдался? — с раздраженной нетерпеливостью хлопнул себя по ляжкам Дергачев.
— Так я же вам о том и толкую, Василий Петрович! — я тоже повысил свой лейтенантский голос, — С самого утра они с моим уголовным делом мычутся, но только и делают, что друг на друга жути нагоняют! А в деле читают только фабулы, да и то далеко не все! Ну и справку еще, которую я по переданному делу составил. Данилина, вы же сами мне сказали, они для пояснений к себе так и не допустили! Это я к тому, что не было у них там на совещании специалистов! Большие начальники были, а везущих лошадок не было! Вот и не заметили они двух не шибко явных странностей в деле. Но после совещания, обкомовские товарищи моё дело наверняка кому-то из опытных следаков облпрокуратуры отдали. На тщательное изучение и для последующего детального доклада. И эти «кто-то», я уверен, всё, что нужно уже увидели! Я, Василий Петрович, даже готов сейчас с вами поспорить, что прокурору области его следаки уже позвонили! И, что он сейчас, точно так же как и вы, тоже бодрствует. Только, в отличие от вас, бодрствует более нервно!
Повернувшись, чтобы торжествующе улыбнуться ободрённому моими словами начальнику, я сразу же передумал далее выказывать своё торжество. И на всякий случай даже отодвинулся, насколько хватило лавки. Поскольку Дергачев по поводу вынужденного бдения облпрокурора никакой радости не проявил. Напротив, он смотрел на меня отнюдь без какой-либо мало-мальской благодарности. И по всему судя, от неуставного мордобоя меня спасало только то, что еще далеко не всё я ему поведал. Н-да…
Глава 8
— Чего ты там опять интриг вокруг себя накрутил? — не жалея своего костюма и не вставая с лавки, придвинулся ко мне начальник Октябрьского РОВД, — Какие еще, к ебeням, закладки⁈ Что ты такого с этим делом учудил и чем нам всем твои шутки теперь аукнутся?
В глазах подполковника плескался коктейль из жгучего профессионального интереса и тревожного отчаяния совслужащего средней руки. Его, оказывается, как и меня, тоже пугала гнетущая неизвестность. Но терять подполковнику, в отличие от меня, было чего.
— Василий Петрович, вы чего так расстроились? — старательно отводя глаза от стиснутых пудовых кулаков начальника, без особой уверенности пробормотал я. — Там всё сделано почти в пределах дозволенного. И сделано исключительно в наших с вами интересах!
Глаза подполковника смотрели на меня со всей начальственной строгостью и доверия в них не было.
— Я на всякий случай отпрофилактировал возможные ходы Дубянского и Красавина. Ну и Матыцына из обкома. На случай, если он попытается дело развалить. А он бы обязательно постарался это сделать!
