Плюс двадцать два! Рановато в этом году наступило лето. В такие деньки надо отрываться на озере, дразня парней новым купальником, а не жариться в надоевших аудиториях. Шлепая по паркету босыми пятками и пряча в кулачке широкий зевок, Марина поплелась в ванную. Тренировка у отца начиналась в девять, а мама, Елена Степановна, подполковник милиции, срывалась на работу засветло, так что дом в это время находился целиком в распоряжении дочери. Отправив футболку с трусиками в плетенку для белья, девушка потопталась на весах-подстилке, придирчиво вертясь перед зеркалом. Большие карие глаза и хорошенький вздернутый носик, на котором в детстве были веснушки, а теперь не осталось ни одной. Она приоткрыла рот и оскалила зубы. Взъерошив спадающие ниже плеч светло-русые волосы, скользнула ладошками по точеной загорелой талии и упругим овалам груди. Красивое тело здоровой молодой женщины. Удовлетворившись осмотром, Марина умылась и натянула тугие шортики на округлые полушария ягодиц. Выйдя на крыльцо дома, в котором жила ее семья, девушка собрала длинные локоны в хвост и, ткнув ноготком клипсу плеера на бретельке топика, потрусила по улице маленького коттеджного поселка, подстраиваясь под ритмично гремящий в наушниках ритм.
Новый день начался.
Марина помахала соседу, оседлавшему плюющуюся зеленой стружкой газонокосилку, и ее белые кроссовки, ритмично мелькая, скрылись за поворотом. На рекорды не тянуло. Бегунья ограничилась парой кругов вокруг квартала, А вернувшись, юркнула под душ и, жмурясь под обжигающе-холодными струями, неторопливо растерлась пенным ментоловым гелем, который, ласково щекоча кожу, медленно струился по животу. Ополоснувшись, Марина запахнулась в короткий халатик с китайским драконом на спине и, включив кофе-машину, открыла платяной шкаф, присматривая что-нибудь созвучное дресс-коду Политехнического университета.
Несмотря на авторитет матери в органах, которая с легкостью могла обеспечить дочери карьеру в криминалистике, служба в полиции ее не привлекала. Отец, со своей стороны, пытался привить ребенку тягу к спорту. Потом настал черед обыкновенных для ее возраста увлечений: Марина играла в теннис, каталась на роликах и верхом, окончила курс фортепьяно, но так и не смогла найти для себя что-нибудь действительно интересное.
Пока на пятнадц атилетие ей не подарили Ниночку.
Тогда папа, вернувшийся из длительной командировки в Японию, торжественно вручил дочери пластиковую коробку с глазастой куклой, под которой пузатыми разноцветными иероглифами значилось таинственное «Нингё» [9]. На тут же созванном семейном совете решили назвать пластмассовое чудо Ниной.
Игрушка была оборудована датчиком распознавания речи, но единственная загвоздка заключалась в том, что отвечала она исключительно по-японски, и на все расспросы хозяйки охотно лопотала лишь всякую тарабарщину, кокетливо поводя расписными глазенками:
Моя кукла — хорошая кукла,
У нее большие ясные глаза на белом личике.
И хорошенький маленький ротик,
Моя кукла — хорошая кукла…
И девочке надоело. Она решила научить любимицу говорить по- русски. Загруженная делами мать сутками пропадала на работе, отец муштровал команду к бесконечно сменяющим друг друга чемпионатам, поэтому предоставленная сама себе Марина часами проводила за компьютером и в скором времени серьезно увлеклась программированием. В один из дней они вместе с одноклассницей Любой вскрыли куклу и изучили датчик распознавания речи — простенькую голосовую матрицу извлекли из пластмассового тельца, безжалостно вскрыв его кухонным ножом.
Марина улыбнулась воспоминаниям, застегивая замочек бюстгальтера.
Да, вскоре Нина весело защебетала голосом Любы — к радости девчонок и удивлению родителей. С этого момента Марина практически перестала вылезать из-за компьютера, и заглядывающий в ее комнату отец все чаще заставал дочь на полу, увлеченно копающуюся в разобранном системном блоке. А когда она в один прекрасный день попросила у него ключи от гаража, чтобы позаимствовать инструмент, отцовское сердце не выдержало. Представит ь свою худенькую девчушку с раскаленным паяльником в руках было уже слишком. Марина всегда пользовалась вниманием у мальчишек. И не потому, что слава отца обеспечила ей определенный статус у мужской половины класса, пацаны из которого гоняли мяч в школьном дворе все как один в шарфах «Зенита». А потому, что она взрослела, превращаясь в длинноногую красавицу и все чаще вызывая во взглядах одноклассников совершенно другой интерес.
В конце концов, угроза отлучения от компьютера возымела действие, и Марина после многодневных упорствований «сторговалась» с родителями на утренние пробежки и секцию по плаванию, пару раз даже полистав книгу по уголовному праву, которую ненавязчиво подсунула мать. Но когда подошло время, твердо решила поступать в Политех на факультет технической кибернетики. Все попытки родителей хоть как-то переубедить дочь — мало ли для девушки разнообразных занятий — каждый раз натыкались на серьезный, задумчивый взгляд из-под изящных бровей и неизменно тихое: «Я сама решу, можно?» И родители в итоге сдались — решила так решила. В конечном счете, ей жить. И вот уже через месяц, после четырехлетнего обучения, умница-дочка станет заслуженным бакалавром в области электромеханики и электротехнологий. Если, конечно, защитит диплом.
А куда она денется?
Застегнув джинсы под ямочкой пупка с «искоркой» пирсинга — маленькие шалости повзрослевший ребенок все-таки себе позволял, — Марина принюхалась, ощущая, как с кухни доносится соблазнительный запах свежемолотого кофе. Покончив с одеванием, она принялась за завтрак.
Поколебавшись между телевикториной и спутниковым каналом, где Кларксон и Мэй обстреливали пудингами Стига [10], нарезавшего круги на экспериментальном хетчбэке из фанеры, она набросилась на яичницу с зеленью и беконом, отдав предпочтение новостям. Экран показывал возвышающуюся над Невой громаду Боль шого Обуховского моста, по пустынной проезжей части которого вальяжно вышагивала журналистка.
— …один из самых длинных в России и единственный неразводной мост, которыми славится главная река неувядающей Северной столицы. Завтра многотонный красавец, среди горожан более известный как Вантовый, закрывается на ремонт.
Сюжет закончился, и на экране появилась ведущая программы новостей.
— Мэр Петербурга Геннадий Орлов одобрил проект строительства нового могильника для захоронения химических и промышленных отходов в Красном Боре, — с профессиональный отрешенностью рассказывала она. — Сегодня он встретился с руководителем холдинга «Золотой прогресс» Виталием Смирновым для очередного совещания. Всего, по оценкам Росатома, в Российской Федерации накоплено почти сто миллионов тонн твердых ядерных отходов. Захоронению при этом подлежит не более трехсот тысяч кубических метров. Остальные отходы собираются обезопасить с помощью конс ервации на месте либо рекультивации.
