Алекс снова устроил небольшую паузу. Непонятно откуда взявшаяся сонная осенняя муха вяло жужжа билась о стекло. «Поймать бы надо», — подумал Алекс, и продолжил свой рассказ:
— …Бетонные плиты, подстилающие асфальт, приходят в движение — то раздвигаясь, то наползая друг на друга, как чешуя какого-то гигантского рептильного животного. В трещины и проломы сползают автомобили, со страшными криками падают и исчезают люди. Закрываясь, трещины сминают и давят попавших в них технику и людей. Я всеми силами стараюсь отбежать от жутких провалов, но куда бежать, неясно. Вдруг я отчетливо слышу свое имя. Причем знаю точно, — зовут именно меня, а не какого-нибудь моего тезку. Голос слабеет, но еще хорошо слышен. Наконец я вижу. Между сомкнувшимися дорожными плитами зажат человек. Закрывшаяся трещина намертво защемила того, кто меня зовет. Я подхожу ближе и опускаюсь на колени. Это мой старый приятель, еще со времен учебы. Почему-то я не помню, как его зовут. Все, что ниже пояса у него зажато в трещине, и, похоже, раздавлено. Он явно уходит. Уже совсем тихо снова повторяет мое имя, протягивает руку с каким-то предметом и хочет добавить что-то еще, но нет, все кончено. Рука падает, глаза как-то сразу тускнеют, а из уголка рта вытекает полоска темной жидкости. Странно, но такая сильная сцена не особенно меня задевает. Я беру из уже мертвой руки предназначенный мне (или не мне?) предмет и стараюсь найти менее опасное место. Почему-то мне это удается. Интересно, что он передал. При красноватом отсвете пожаров я рассматриваю свое приобретение. Органайзер, совсем старый, из потертой натуральной кожи. Компьютера в нем уже нет, а все отделения заняты разными бумагами и чем-то еще. Пластиковые карточки — удостоверения с физиономией моего приятеля. Ему они уже не нужны, а мне явно не понадобятся. Советник, помощник, референт, координатор, конвинер кто еще? Куча визиток, несколько именных кредиток, многоразовых тикитов и разных клубных карт. Кем же он был, черт возьми, что у него столько всякой всячины? Тут мое сердце делает несколько ударов подряд, потом на секунду замирает и начинает стучать громко-громко. Я вижу синюю карточку на предъявителя! Этого не может быть, я теперь что, могу купить все, что захочу? Но в данный момент я хочу только одного — как можно быстрее свалить отсюда. Не помню, как и какими путями, мне удалось выбраться из той мясорубки. Скоро стало понятно — тектоническая катастрофа носит глобальный характер и, несмотря на пока еще многочисленные островки стабильности, Земле в нашем понимании, жить осталось всего несколько месяцев. Началась эвакуация, и все население бросилось в космопорты, хотя было совершенно ясно, колония на Марсе не сможет принять и сотой доли желающих. Пора и мне в космопорт. Спасибо моему покойному другу — я уже из другой части населения — могу себе позволить перелет первым классом и теплое местечко на Красной Планете. Теперь каждый за себя и никто не станет проверять, какой у меня доход и какие налоги я платил. Через какое-то время я уже оказался в огромном кассовом зале космопорта. В окошки, предназначенные для продажи тикитов по красным карточкам, стоят многокилометровые очереди. Для владельцев зеленых карточек очереди значительно меньше, а в окошко для счастливых обладателей синих карт стояло всего несколько человек. Передо мной оказалась какая-то молодая женщина с длинными, свободно падающими на плечи черными волосами. Уже почти у самой кассы она поворачивает голову и смотрит на меня в пол-оборота. Да, именно она, или точная копия той девушки, с голограммы в старом доме. Такие же угольно-черные волосы, высокие скулы, огромные нежные глаза и полуулыбка полных губ. Но это не может быть она. Той теперь уже наверное за семьдесят. Но сходство полное. Она хочет у меня что-то спросить, а я… Короче, тут все происходящее начало как-то отдаляться от меня, терять свой объем, все цвета померкли, и я проснулся. Уже светло, и я в нашей квартире. А рядом, повернувшись в мою сторону, спишь ты. Никто никуда меня не выгонял.
Алекс закончил свое повествование, и все некоторе время молчали. Ольга переваривала услышанное, а сам Алекс просто не хотел ничего больше говорить.
— Тебе все так и приснилось? Да тут же — готовый фантастический рассказ! Запиши, пока не забыл.
— Да ну, ещё! Я что, писатель? Да и времени нет.
— Запиши, запиши! Обязательно! Обещаешь?
— Хорошо, запишу. Но сейчас у меня к тебе будет одно очень важное дело.
После этих слов Алекс переполз к Ольге под одеяло и крепко её обнял…
Минуло несколько дней, и снова Алекса и Ольгу разбудил телефонный звонок. В это утро они явно проспали — было уже почти одиннадцать.
— Алло… Здравствуйте… Да… Да, сейчас, это тебя, — Ольга прикрывала трубку рукой, — баба какая-то.
— Да.
— Александр Николаевич? Здравствуйте. С вами говорит Валентина Игоревна Никоненко.
— Здравствуйте Валентина Игоревна.
— Вы не могли бы зайти сегодня часиков в восемь?
— Да, конечно. Повестку ждать? А то у меня сегодня сложный день, я буду бегать везде, меня могут даже не застать на рабочем месте и не найти.
— Это вам не помешает прийти. Я оставлю повестку у дежурного.
— Хорошо. Я буду.
— Сегодня, в двадцать ноль-ноль. До свидания.
В течение всего разговора Ольга внимательно смотрела на мужа.
— Кто это?
— Следователь из транспортной прокуратуры, я тебе тогда рассказывал. Все еще по тому делу. Не знаю, чего им еще от меня надо, я все что мог, уже рассказал.
— А она со всеми так говорит?
— Как — «так»?
— Мне показалось — она меня убить была готова.
— Ну, нет, просто у нее такая жесткая манера говорить. Деловая манера разговора, я бы сказал, металл в голосе. Мне еще в первый раз не понравилось.
— Что не понравилось?
— Как она говорит.
— А сама она тебе понравилась?
— Да, очень симпатичная молодая женщина. Но работенка у нее — врагу не пожелаешь.
— Почему это?
— Ну, представь себе: ты целый рабочий день встречаешь и опрашиваешь самых разных, часто совсем не симпатичных тебе людей. Тебе приходится продумывать линию допроса для каждого и все записывать в протокол. Потом собранную информацию надо как-то обрабатывать, подшивать в папки и делать какие-то выводы, от которых, может, зависят судьбы других людей. Делать еще множество разных скучных вещей иногда опасных и малоприятных. К тебе могут приходить преступники, тебе могут угрожать. Ты бы все это вынесла?
— А при чем тут я? Я между прочим, географический кончала, а не юридический.
