Согласно словам судмедэксперта, на одной из костей её руки была зазубрина — когда она пыталась защититься, нож буквально пронзил её до кости.
Результаты лабораторных исследований определили, что прежде чем захоронить скелет, убийца обработал кости каким-то химическим веществом. Именно из-за этого было сложно определить возраст останков, но анализ места преступления показал, что захоронение произошло в течение нескольких дней после исчезновения моей матери.
Ты убил её, а затем уничтожил её. Никакой кожи на костях. Никаких волос на голове. Ничего.
Пальцы Дина ласково массировали мышцы на моей шее. Я перевела взгляд с экрана компьютера на него.
— Что ты видишь?
— Заботу, — Дин ненадолго замолчал. — Почитание. Чувство вины.
Я чувствовала, как на кончике моего языка вертелись слова о том, что я не хотела знать о том, мучается ли убийца от чувства вины. Мне было плевать на то, что она значила для него достаточно, чтобы сделать нечто большее, чем просто бросить её тело в какую-нибудь дыру.
У тебя нет права хоронить её. У тебя нет права почитать её, больной ты сукин сын.
— Думаешь, она знала его? — мой голос прозвучал отстраненно. — Только так можно объяснить всё это, да? Он убил её в минуту безумия, а затем пожалел об этом?
Залитая кровью гримерка из моих воспоминаний говорила о власти и ярости, а место похорон, как и сказал Дин, указывало на почтение и заботу. Две стороны одной монеты — а вместе они вовсе не походили на беспорядочный акт жестокости.
Ты забрал её с собой. Я уже давно знала, что убийца моей матери забрал её из той комнаты. Полиция не могла сказать, была ли она жива или мертва, но они с самого начала знали наверняка, что она потеряла столько крови, что шансов на её выживание почти не было. Ты забрал её, потому что она была тебе нужна. Ты не мог оставить её, позволив кому-то другому похоронить её.
— Возможно, он знал её, — голос Дина вернул меня к настоящему. Я заметила, что на этот раз он не стал использовать слово «я». — Или же он наблюдал за ней издалека и убедил себя в том, что они общались. Что она знала о том, что он наблюдает. Что он знал её так, как никто другой никогда не узнает.
Моя мать зарабатывала на жизнь, работая «экстрасенсом». Как и я, она умела читать людей — и делала это достаточно хорошо, чтобы убедить их в том, что у неё есть связь с потусторонним миром.
Она гадала тебе? Ты ходил на одно из её представлений?
Я напрягла память, но не увидела ничего, кроме размытых лиц в толпе. Моя мать гадала многим людям. Она устраивала множество выступлений. Мы так часто переезжали, что не было смысла заводить связи. Ни друзей. Ни семьи.
Ни мужчины в её жизни.
— Кэсси, посмотри на это, — Дин снова привлек моё внимание к экрану. Он увеличил один из снимков гроба. На дереве виднелся рисунок: семь крохотных кругов складывались в семиугольник вокруг чего-то, походящего на плюс.
Или, — гадала я, думая о чувстве вины, погребальных ритуалах и чудовище, вырезавшем этот символ, — на крест.
ГЛАВА 17
Я заснула перед рассветом. Мне снились глаза моей матери, широко посаженные и обведенные подводкой так, чтобы казаться до невозможного огромными. Мне снилось то, как она прогнала меня из гримерки в тот день.
Мне снилась кровь, а на утро я проснулась, почувствовав, как что-то липкое капает мне на лоб, капля за каплей. Мои глаза распахнулись.
Надо мной стояла Лия, сжимающая в одной руке соломинку, а в другой — банку газировки. Она ослабила сжимающие соломинку пальцы, позволяя очередной капле газировки упасть на мой лоб.
Я утерла лоб и осторожно села, стараясь не разбудить Дина, лежащего рядом со мной на диване и всё ещё одетого во вчерашнюю одежду.
Лия поймала соломинку губами и высосала из неё остатки жидкости, а затем вернула её в газировку. Усмехаясь, она взглянула на спящего Дина, а затем подняла бровь, глядя на меня. Ответа на её немой вопрос не последовало, так что она негромко цокнула языком. Я встала, заставляя её сделать шаг назад.
— Это не то, о чём ты подумала, — без особого энтузиазма сказала ей я.
Лия покрутила соломинку двумя пальцами.
— Значит, вы двое не засиделись до утра, просматривая информацию с флешки, которую дала тебе агент Стерлинг?
— Как ты?..
Лия перебила меня, развернув ко мне мой собственный ноутбук, так и оставшийся включенным.
— Увлекательное чтиво.
Внезапно, я почувствовала слабость. Лия знает. Она читала файлы, и она всё знает.
Я ждала, что Лия скажет что-то ещё насчет файлов на компьютере. Она не стала. Вместо этого она направилась к своей спальне. Несколько невероятно долгих секунд спустя я последовала за ней, как она того и хотела. В конце концов, мы оказались на балконе. Лия закрыла за нами дверь, и забралась на перила. Мы находились в сорока этажах от земли, а она просто сидела там, в идеальном равновесии, и пристально глядела на меня.
— Что? — спросила я.
— Если упомянешь хоть слово из того, что я собираюсь тебе рассказать, перед Дином, я буду отрицать сам факт существования этого разговора, — Лия говорила небрежно, но я верила каждому её слову.
Я приготовилась к нападению.
— Ты делаешь его счастливой, — Лия слегка прищурила глаза. — Настолько счастливым, насколько вообще может быть Дин, — перефразировала она. — Насчет точных чисел стоило спросить у Слоан, но мне кажется, его угрюмость снизилась процентов на двести, с тех пор как вы двое начали… это ваше нечто.
Дин был семьей Лии. Если бы ей пришлось выбирать между спасением всех остальных людей на планете Земля и спасением Дина, она бы выбрала Дина.
Она спрыгнула с перил и легонько сжала мою руку.
— Ты мне нравишься.
Её хватка усилилась, словно ей было противно признаваться в этом.
Ты мне тоже нравишься, — почти сказала я, но побоялась, что она сочтет эти слова лишь частью правды.
— Я скучала по тебе, — сказала я вместо этого — те же слова, что я говорила Слоан. — По тебе, Майклу, Слоан и Дину. Это мой дом.
Несколько секунд Лия глядела на меня.
— Без разницы, — сказала она, отталкивая любые эмоции, порожденные в ней моими словами, коротко, но изящно пожав плечами. — Суть в том, что я не ненавижу тебя, — великодушно продолжила она, — так что если я говорю, что тебе пора стать большой девочкой и собраться, я говорю это в самом хорошем смысле.
— Прости, что? — сказала я, вырывая руку из её хватки.
