— Из-за чего меня отпустило-то, интересно? — задумчиво поинтересовался Скрипка. — Если ритуал на крови, то это чертовски сильная дрянь, особенно в исполнении специалиста — а против нас специалист, в этом можно не сомневаться. Не должно было оно так резко взять и кончиться. И тошнота всего лишь… хилые какие-то последствия, обычно всё гораздо печальнее в таких случаях.
— Иголка? — спросил Краснов у Сочиной. Та неторопливо кивнула.
— Ага, — сообразил Сергей. — То-то у меня так под лопаткой болит.
— Последний подарок от Розы, — улыбнувшись, сказала цыганка. — Мощная вещица. И увидеть, и изгнать злых духов с ней можно, и еще, подозреваю, по-всякому ими командовать. Изучать еще и изучать мне ее.
Дверь в комнату отдыха, сейчас служившую допросной, открылась, и наружу выбрался Горячев. Старший следователь по особо важным делам устало присел на подоконник под форточкой и закурил.
— Как оно, Николай Васильевич? — спросил его Краснов.
— Пустышка, я бы сказал, — затягиваясь, ответил Горячев. — Не наш профиль. Тут психиатр нужен. Девяносто девять процентов, что именно этот пассажир и совершил все убийства — но он заявляет, что давно страдает выпадениями сознания и не помнит, что делал в какие-то моменты своей жизни. Часто приходит в себя в других, мол, городах, со следами странной деятельности, а то и крови вокруг — но списывает это всё на «злую силу», которая им временами овладевает.
— Как вы сказали? — встрепенулась Сочина. — «Злую силу»?
— Именно так, — подтвердил следователь. — А что, это значит для вас нечто особенное?
— Да, пожалуй, — медленно кивнула Аля. — Именно так говорила Роза о свойствах моей иголки. «Помогает увидеть злую силу». Николай Васильевич, а можно мы к нему нагрянем всей толпой?
— Валяйте, если это поможет следствию, — разрешил Горячев. — Только не убивайте и не калечьте его, я вас умоляю. Он у меня основной фигурант по куче дел.
— Хорошо, — легко согласилась цыганка, и они все вместе двинулись в комнату отдыха.
Мужчина, что, ссутулившись, сидел напротив Валуйского, совершенно не походил на тот демонический рисунок, что так поразил и испугал их всего каких-то несколько часов назад. Обычный, совершенно обычный «человек из толпы»: ничем не примечательное круглое лицо, пухлые безвольные губы…
Аля с ходу взяла быка за рога.
— Вытяните руку вперед, — деловым тоном велела она. — Будет немного больно, вы почувствуете слабый укол. Но это для вашей же пользы, больной.
«Больной» послушно вытянул вперед худые руки, скованные наручниками. Как видно, лечиться ему приходилось не раз, и приказы врача он привык выполнять беспрекословно. Марина оценила хитрость хода и мысленно поаплодировала интуиции Сочиной.
Аля осторожно уколола цыганской иглой запястье одержимого над наручниками. Никакого эффекта. Она хотела уже уколоть еще раз, посильнее, но голос Краснова остановил ее:
— Не надо. Аля, давай иглу сюда. Быстро!
Удивленно хмыкнув, она протянула ему иглу, и тут вдруг началось. Нечеловечески зарычал одержимый, одним движением разрывая цепочку наручников и вскакивая. Впрочем, больше ничего он сделать не успел: Краснов каким-то непостижимым образом уже успел переместиться к нему и теперь стоял, приставив иглу к его лбу.
— Сядь обратно, — велел он. — Понимаешь, что я говорю?
Одержимый глуховато, по-обезьяньи, засмеялся, но сел. Валуйский сзади шумно выдохнул и достал их кобуры пистолет.
— Ты понимаешь меня? — спросил Краснов, не убирая иглы ото лба убийцы. — Отвечай!
Наверное, он нажал посильнее, потому что одержимый попытался откинуть голову назад, но рука Ярослава с иглой была словно примагничена к его лбу. Тогда он глухо заворчал, как готовый кинуться на противника пес, и принялся явно ругаться на каком-то гортанном языке.
— Ага, вот ты что за фрукт, — удовлетворенно буркнул Краснов и выдал вдруг какую-то длинную фразу, в которой шипели и грохотали те же звуки, что и в ругательствах убийцы. Тот удивленно замолчал, моргая. Его лицо, до этого искаженное в какую-то демоническую маску, приобрело выражение, хотя бы отчасти похожее на человеческое.
— Хорошо быть полиглотом, — тихо прошептала Лена на ухо Марине. — Спорим на рубль, Князь его за пять минут расколет?
— Не буду спорить, — тихо отозвалась Лещинская. — Ой, смотри, смотри, чего делает!
Краснов не терял времени даром. Закрыв глаза, он что-то рисовал на лбу убийцы иглой, слегка царапая кожу. Его кисть мелко дрожала — точно так же, только пятью пальцами сразу, он переносил на бумагу видения Валуйского. Наверное, это было больно — клиент шипел и подвывал, но дергаться и вскакивать отчего-то не спешил.
Наконец, Ярослав закончил и убрал руку ото лба одержимого.
— Вот теперь никуда не денешься, красавчик, — сообщил он ему, любуясь своим творением. Рисунок получился сложным и каким-то неравномерным, занимая правую половину лба убийцы и даже залезая на висок. Марине это хитрое переплетение дугообразных линий и странных символов ничего не говорило вообще, но Князю было явно виднее.
— Всё, теперь гражданин не будет делать ничего противозаконного, — пояснил Ярослав, поворачиваясь к ним. — Это Малая печать, должна продержаться минимум сутки. Кроме того, наш подопечный отлично говорит на многих языках, в том числе, и на русском, и будет отвечать на любые ваши вопросы. Только минутку, последняя формальность.
Развернувшись к одержимому и глядя ему прямо в глаза, он спросил:
— Как твое имя?
Тот рассерженно зашипел и попытался отвернуться — видимо, отвечать ему совсем не хотелось. Тонкие царапинки рисунка на его лбу вдруг набухли и закровоточили, и он сдался.
— Бастиро Атлис-пас, — выплюнул убийца, с ненавистью глядя на Краснова и вытирая со лба кровь.
— Вот теперь ты в моей полной власти, Атлис, сын Баст, — раздельно произнес Ярослав. — Ты понимаешь?
— Да, — глухо подтвердил одержимый.
— Можете задавать вопросы, — снова повернулся к команде Краснов.
— Это ты убивал экстрасенсов все эти годы? — тут же спросил Горячев.
«Атлис, сын Баст» насупился и промолчал.
— А, пардон, — извинился Краснов. — Атлис, отвечай на все вопросы этих людей так же, как отвечал бы на мои.
— Хорошо, — прошипел одержимый. — Да, я убивал людей. Не знаю, что такое «экстрасенсы».
— Как зовут того, кто тобой командует? — спросил Краснов.
— Барон, — ответил Атлис. Аля заметно вздрогнула и с изумлением уставилась на одержимого.
— «Барон» — это титул, — поправил одержимого Скрипка. — Имя у него есть?
