Лаки отвел взгляд, покачал головой. Его ждет работа.
Он решительно зашагал в сторону света короны, скользя над поверхностью, что позволяла низкая сила тяжести, внимательно глядя на поверхность перед собой, чтобы видеть все неровности.
Он понятия не имел, что найдет. У него была лишь мутная догадка, не подкрепленная фактами. Лаки страшно боялся обсуждать такие догадки, которые в сущности были всего лишь интуицией. Он даже не хотел о них очень долго думать. Слишком опасно привыкнуть к этой мысли, начать считать ее доказанной истиной, закрыть мозг перед другими возможностями.
Он видел, как это происходит с вспыльчивым, доверчивым, доверчивым, всегда готовым действовать Верзилой. Видел не раз, как самые смутные предположения тут же становились аксиомами в сознании Верзилы…
Он ласково улыбнулся, вспомнив о малыше. Он неразумен, легко утрачивает хладнокровие, но это верный и бесстрашный друг. Лаки предпочел бы иметь рядом с собой Верзилу, чем целый флот боевых космических кораблей с экипажами из гигантов.
Ему не хватало марсианина с его лицом гнома, когда он скользил по поверхности Меркурия, и, отчасти чтобы отогнать это чувство, Лаки снова принялся размышлять над своей проблемой.
Беда в том, что слишком много противоречий.
Во-первых, существует Майндс, нервный, неуравновешенный, не уверенный в себе. Так ведь и не установлено, насколько его неожиданное нападение на Лаки — результат приступа безумия, насколько это заранее рассчитанное действие. Далее Гардома, друг Майндса. Идеалист ли это, захваченный перспективами проекта «Свет», или он с Майндсом по чисто практическим расчетам? И если это так, то каковы эти расчеты?
Центр неприятностей представляет Эртейл. Он намерен уничтожить Совет, и главная цель его нападения — Майндс. Но его высокомерие сразу отталкивает всех встречных. Майндс, конечно, ненавидит его, Гардома тоже. Доктор Певерейл тоже, но выражает это гораздо сдержаннее. Он даже не захотел говорить с Лаки об этом человеке.
На банкете Кук тоже уклонялся от разговоров с Эртейлом, даже не смотрел в его сторону. Хотел ли он просто избежать острого языка Эртейла, или у него были другие причины?
Кук не уважает Певерейла. Стыдится его одержимости сирианцами.
И остается еще один вопрос, на который нужно найти ответ. Кто разрезал костюм Лаки?
Слишком много факторов. У Лаки была мысль, объединяющая их, но слишком тонкая это ниточка. И опять же он старался о ней не думать. Его мозг должен оставаться открытым.
Поверхность поднималась, и он автоматически приспособился к этому. И настолько задумался, что зрелище, которое он увидел, преодолев небольшой подъем, застало его врасплох.
Самый край Солнца показался над неровным горизонтом, вернее, даже не край. Только протуберанцы.
Они были ярко-красными, и один из них, в самом, центре, состоял из вихрей, медленно разворачивавшихся над поверхностью.
Резко выделявшееся на фоне скал Меркурия, не затуманенное атмосферой, не закрытое пылью, это было зрелище невероятной красоты. Языки пламени, казалось, вырастают из темной поверхности Меркурия, как будто на горизонте неожиданно проснулся гигантский вулкан.
Но Лаки знал, что такого не может быть. Центральный протуберанец так велик, что способен поглотить сотню Земель или пять тысяч Меркуриев. Он горит атомным пламенем, озаряя Лаки и все вокруг.
Лаки выключил фонарь.
Поверхность скал, обращенная к протуберанцам, была залита красноватым светом, остальные скалы оставались черными, как уголь. Как будто кто-то закрасил бездонную пропасть полосками красного цвета. И правда это «красный призрак Солнца».
Тень от руки Лаки на груди была абсолютно черной. Поверхность стала предательской, из-за своеобразного освещения труднее было рассчитывать расстояние.
Лаки снова включил фонарь и двинулся в сторону протуберанцев над поверхностью Меркурия. За каждую пройденную им милю Солнце поднималось над горизонтом на шесть минут.
Это значит, что меньше чем через милю он увидит само Солнце и окажется на солнечной стороне Меркурия.
Лаки не мог знать, что в эту минуту Верзила находится на пороге гибели от замерзания. Глядя на солнечную сторону, Лаки думал только об одном: тут опасность, тут суть проблемы и тут же ее решение.
Глава десятая
Солнечная сторона
Теперь стало видна больше протуберанцев. Их красный цвет стал ярче. Корона не исчезла (не было атмосферы, которая могла бы рассеять ее свет), но теперь она не казалась такой внушительной. По-прежнему видны были звезды: Лаки знал, что они будут видны, и при Солнце, но кто теперь на них обратит внимание?
Лаки быстро продвигался вперед: такую скорость он мог выдерживать часами, не уставая. Он чувствовал, что при необходимости мог бы продвигаться с такой скоростью и при земном тяготении.
И вдруг — без предупреждения, без свечения неба, без всякого, атмосферного намека появилось Солнце!
Вернее, ниточка Солнца толщиной в волос, Невыносимо светлая линия в разрыве скал на горизонте, как будто небесный художник проложил по краю скалы ослепительно белый мазок.
Лаки оглянулся. На неровной поверхности за ним по-прежнему лежали пятна красного цвета. Но у его ног белела полоска: какие-то кристаллы уловили и отразили солнечный свет.
Он снова двинулся вперед, и светлая линия впереди превратилась в пятнышко, которое продолжало увеличиваться.
Теперь отчетливо стал виден край Солнца, приподнятый над горизонтом в центре и мягко, уходящий за горизонт по обе стороны. Дуга необыкновенно пологая, для человека, привыкшего к кривизне Солнца, видимой с Земли.
И Солнце не затмевало протуберанцы, которые поднимались с него, как извивающиеся волосы-змеи. Протуберанцы, конечно, покрывают все Солнце, но видны только на краю. На поверхности они теряются в его блеске.
А вокруг корона.
Лаки поражался тому, как устроена лицевая пластина его костюма.
Незащищенный глаз навсегда ослеп бы при одном взгляде на край Солнца с поверхности Меркурия. Видимый свет сам по себе опасен, но главное — жесткое ультрафиолетовое излучение, которое не задерживает атмосфера, именно оно погубит зрение… и саму жизнь.
Но молекулы лицевой пластины расположены так, что чем ярче прямой свет, падающий на нее, тем менее она прозрачна. Ничтожная часть процента солнечного освещения проходит через пластину, и потому он без всякой опасности, почти без неудобств смотрит прямо на Солнце. И в то же время свет короны и звезд проходит не ослабев.
Изолирующий костюм защищал его и в других отношениях. Он был пропитан свинцом и висмутом, немного, не настолько, чтобы сильно увеличить вес, но достаточно, чтобы отразить ультрафиолетовое и рентгеновское излучение Солнца. Костюм был заряжен положительно и способен отразить большую часть космических лучей. Ведь космические лучи в основном состоят из положительно заряженных позитронов, а одинаковые заряды отталкиваются друг от друга.
