знаете, кто мог бы убить вашего мужа? — спросил Аксаков, поглядев в свои записи. — Возможно, это как-то связано с его работой?
Жигалова пожала плечами и вытерла уголки глаз. Покачала головой.
— Нет, мне это неизвестно. Совсем неизвестно. Муж вообще не делился со мной проблемами по работе. С кем угодно, но только не со мной. Например, со своими шлюхами. Или с этим своим, помощником, с Кривошеевым.
Она задумалась. Поглядела в окно. Смахнула еще одну слезу.
— Хотя знаете, вполне возможно. У него на работе полно недоброжелателей было. Они его постоянно критиковали. Присылали письма с угрозами.
Ясно, тут мы опять уперлись в ту же стену. Теперь надо переговорить с помощником убитого. Наверняка он в курсе, кто там назван в докладе. Из тех, что проворачивает темные делишки в комитете охраны недр. Короче говоря, версия с убийством из-за служебной деятельности жертвы наверняка станет основной. Как пить дать.
Больше говорить не о чем. Мы с Аксаковым встали и распрощались с вдовой. А вот Сапфирова осталась на месте.
— Идите, мальчики, — сказала она. — А я еще пообщаюсь с Ириной.
Судя по слабой улыбке вдовы, она не возражала.
Мы вышли из квартиры и спустились вниз. Разговор с помощником назначили на завтра, а сейчас поехали в УВД. Надо было разобраться со всеми новостями. Со всеми внезапно нагрянувшими новостями.
Но в отделе меня ждали новые вести. Когда я вошел в кабинет, Белокрылова разговаривала с Тереховым. Увидев меня, она шагнула навстречу и сказала:
— Ян, только что сообщили, свидетели по делу Гуляева погибли. Оба. Вроде от несчастного случая.
* * *
Павел Ниткин поглядел в окно поезда. Ничего не видно. За окном, прикрытым светло-коричневой занавеской, сплошная темнота.
Завтра он будет в Ленинграде. В центре всесоюзной культуры. Там по вечерам уже светло. И даже в такое время отлично видно все вокруг.
Колеса мерно стучали по рельсам. Ехать еще десять часов. Ниткин огляделся и вздохнул.
Он сидел в купе поезда, следующего маршрутом Минск-Ленинград. Все вагоны были сплошь приятного, радующего глаз зеленого цвета, на межоконных проемах нарисован орден «Золотая Звезда», а под окнами желтая надпись «Минск». Длина поезда двадцать два вагона.
Ниткину надоело глядеть на темноту за окном, он перевел взгляд на попутчиков. Двое мужиков из совхоза «Алая заря», до самого последнего момента они болтали, рассказывали, как идут дела в сфере животноводства и жаловались, что удои постоянно падают ниже плановых. Потом почти одновременно замолчали, допили чай, сходили в уборную и легли спать. Сейчас они храпели, лежа на боку.
Свет в купе уже заглушили, Ниткин оставил гореть свой ночник. Потому что не хотел спать и как будто доказывал самому себе и окружающему миру, что его не уложить в постель еще, как минимум, с час.
Он обернулся, в очередной раз погладил твердый кожаный футляр. В футляре лежала скрипка, ручной работы, старинная и очень ценная.
Завтра у Ниткина концерт, будет выступать в Ленинградском Доме дружбы в составе симфонического оркестра, а потом и сольно, исполнит Моцарта и лирические композиции собственного творчества.
Ниткин с детства занимался скрипкой, освоил скрипку, учился в музыкальной школе, потом в Минской консерватории. Постепенно добрался до высот, до всесоюзной известности, несмотря на относительную молодость.
Футляр молча лежал на постели, скрипка внутри него отдыхала и готовилась к предстоящему концерту. Это непростая скрипка, подарок учителя, изделие ручной работы, создано известным мастером Николо Гальяно аж в 1769 году.
Обычно скрипка хранилась в филармонии, но в этот раз, ради такого почетного выступления, учитель разрешил взять ее с собой. Этого момента Ниткин ждал давно и теперь не мог заснуть, потому что весь день находился на седьмом небе от счастья.
Ему уже приходилось играть на разных старинных скрипках и музыкант готов был поклясться, что каждая из них обладает собственной индивидуальностью, как и человек. Многие из них невероятно капризные, словно красавицы из высшего общества, что, впрочем, неудивительно, учитывая их дату производства и стоимость. К каждой скрипке нужно найти подход, иначе красавица не захочет звучать так, как надо и выступление обречено на провал.
Но со скрипкой Гальяно у Ниткина сложились просто великолепные отношения. Хоть она и дорогущая штучка, но Ниткин пришелся ей по душе и его смычок извлекал из нее просто божественные звуки.
Поэтому сейчас он не мог сидеть рядом со скрипкой просто так, сложа руки. Ему хотелось взять ее и играть прямо сейчас.
Чего он не стал делать, чтобы не разбудить соседей. И еще не желая беспокоить саму скрипку. Пусть отдыхает до самой минуты начала выступления.
Поэтому Ниткин уложил футляр возле стенки, разделся, укрылся покрывалом и лег спать. Сначала он не мог заснуть, думал о предстоящем концерте, а потом все-таки впал в тревожное забытье.
Через пару часов, когда все обитатели купе крепко спали, кто-то попытался осторожно открыть дверь снаружи. Сразу это не удалось, потому что бдительные работники совхоза закрыли дверь на защелку.
Неизвестных визитеров это не остановило. Через три минуты аккуратного копошения дверь открылась и тихо отошла в сторону. Внутрь вошел низенький человек, весь закутанный в черную кофту и штаны, на голове темная кепка, а лицо прикрывал черный же платок.
Таинственный гость огляделся, увидел Ниткина и подошел к нему. Сразу заметил футляр, который музыкант любовно прижимал к себе, наклонился и потихоньку начал вытаскивать из рук спящего.
Поезд мчался по рельсам, вагон раскачивался и это обстоятельство помогло злоумышленнику незаметно вытаскивать футляр из рук Ниткина. Воришка пытался совместить свои движения с амплитудой легкой качки вагона.
Наконец, ему удалось вытащить футляр. Почти. Торжествуя, пришелец потянул футляр к себе и в это время Ниткин проснулся. Возможно, скрипка внутренним голосом позвала своего незадачливого владельца. Музыкант тут же схватил футляр и что-то неразборчиво захрипел, но злоумышленник не собирался отдавать добычу.
Он отпустил футляр и Ниткин радостно схватил сокровище. Но в руке у незваного гостя тускло блеснуло лезвие заточки и он тут же ткнул им в злополучного скрипача. Попал куда-то в бок и Ниткин тут же задохнулся, засипел от боли.
Незнакомец воспользовался беспомощностью музыканта, выхватил футляр и мгновенно выскочил из купе, не забыв закрыть за собой дверь. Ниткин лежал в постели и пытался издать хоть какой-то звук, но у него не получилось. По животу и спине текло мокрое и липкое.
Только через час сосед, выходя в уборную, обнаружил плавающей в крови Ниткина.
Полина шутливо подняла кружку с кофе. Посмотрела на меня.
