Пауком же, судя по всему, являлся Высший Амэй.
А какие ещё выводы я могла сделать? Старец с самого начала знал о моих проблемах и лично приходил навестить, требуя забыть увиденное в момент «рождения». Наверняка именно он и засекретил мою человеческую историю! А ещё Амэй рвался провести эксперимент, чтобы на корню изменить набор нейтралов. Кто сказал, что и на мне он не ставил опыты? Интересно же, как поведёт себя поломанная душа, получив крылья!
После разговора с Бертом я провела собственное расследование, стараясь не афишировать свои действия. Зная последнее земное имя, потянуть за ниточку труда не составило. Достаточно было полистать архивные земные данные, а заодно и рапорт о происшествии, то бишь глупом поступке эйлы Дальенти — девицы двадцати лет. В том, что это я, сомневаться не приходилось. К отчетам следователей прилагалось фото — «до» и «после». Второе было особенно впечатляющим. Моё безжизненное тело на асфальте в мерзкой красной луже. Но еще страшнее были распахнутые глаза, пытающиеся заглянуть в небо. Разумеется они были мертвыми и остекленевшими, но меня не покидало ощущение, что глаза пытаются высмотреть наверху нечто, доступное им одним.
Безумие? О, да!
С другой стороны, история с самого начала не изобиловала логикой…
Роясь в бумагах, оставшихся от моей последней человеческой ипостаси, я выяснила, что Иветт была вполне обычным ребёнком, а потом и среднестатистической девушкой. Но исключительно до момента, пока ей не стукнуло восемнадцать лет. Жизнь дала трещину вмиг, и юная эйла превратилась в заложницу дома для умалишенных. Самое странное, явных причин для сумасшествия не существовало. Не было ни физических травм, ни эмоциональных потрясений. Об этом писал в документах и лечащий врач девицы. Иветт легла спать нормальной, а проснулась глубоко больной, будто в голове кто-то щелкнул переключателем.
Впрочем, как знать, может так оно и было…
Если б удалось выяснить, кто из слуг Поднебесья был хранителем моей души! Этому ангелу, наверняка, многое известно. Как минимум, об Иветт. Но, видимо, его личность навсегда останется тайной. Как и всё остальное…
Тревожило и другое. Таинственный мужчина из сна. Я так и не увидела лица второй половины моей человеческой личности, хотя, находясь внутри сновидения, в деталях представляла его. Но теперь черты размылись, оставив нечеткий образ, как отпечаток на запотевшем стекле.
Нечеткий. Но родной. До дрожи.
И это пугало.
Воспоминания о мужчине стерлись, но я умудрилась запомнить, что чувствовала к нему. Бесконечную нежность, безграничную страсть и осознание того, что он и есть моё небо. Я не понимала, как такое возможно, но избавиться от мысли об этом человеке не могла. Он — несуществующий — стал моей тенью. Хотя почему несуществующий? Если мы однажды были вместе, следовало предположить, что он и сейчас живет в Мире Гор и Туманов — в новом теле.
А ещё я точно знала, что встречалась с ним не в облике Иветт Дальенти. Та эйла умерла молоденькой девушкой, а во сне я ощущала себя женщиной. Состоявшейся и очень привлекательной. Последнее было странным. Ведь души всегда сохраняли один и тот же облик, неважно, человек ты или ангел. А я, как уже было замечено, презентабельной внешностью не отличалась. Или это любовь позволяла мне ощущать себя богиней?
Впрочем, не имело никакого значения, какие воспоминания о чувствах из человеческой жизни сохранились внутри меня. Как и то, жил ли сейчас мой бывший возлюбленный в нашем земном доме. Мне никогда не узнать его. Не найти. Да и незачем. У слуг Поднебесья нет права заводить отношения с людьми. Подобная опрометчивость в разы страшнее моего проступка с Матильдой. Узнает кто о запретной связи, душе, превратившейся в ангела, конец.
…Гай Лион в очередной раз несчастно посмотрел на дверь, издал горестный вздох и свернулся калачиком на на грязной, пахнущей потом постели. Дрожащие руки нырнули под подушку. Это значило, крепкий сон близко. Спал поросенок, действительно, так, что пулеметом не разбудишь. И не скажешь, что загремел в неприятности.
Я глянула в окно и с удивлением обнаружила, что дождь закончился. Надо же, как задумалась о забытой любви! Можно было лететь к платформе, не опасаясь намочить крылья, однако выдвигаться не тянуло ни капельки. Да и куда? Матильда во мне пока не нуждалась, а я после странного сна не стремилась оказаться в Мире Грёз и Обманов. Не дай Небо, опять отключусь. А наблюдать за Эсмеральдой было выше сил. При моей нелюбви к оккультизму, смотреть, как подопечная ни на секунду не расстается с предметами для гадания, было сущим издевательством над собой любимой. Потому я решила, что отправлюсь на выручке эйле Сильвильенти только, если та окажется в смертельной ловушке. А это, судя по показаниям браслета, Виоле Донате пока не грозило.
Кстати, о браслете.
Вредное вспомогательное устройство взяло и без предупреждения отправило в мою голову голос Торра. Минуя позывную мелодию. Да столь громкий, что я дернулась. Не зря, конечно, говорят, что крылья в плане тяжести травм — самая опасная часть наших тел, однако ж и другим приходится не сладко. Виску, к примеру, встретившемуся со стеклом.
— Ларо! Ларо! Ты тут? — продолжал тем времени вопить воин.
— Нет! — зашипела я рассерженной гусыней. — Это мой призрак! Зачем так кричать?!
На мгновение повисла пауза, но Торр быстро опомнился и виновато крякнул привычную фразу, если её можно было таковой назвать:
— Так я это… того…
Я возвела глаза к потолку, предчувствуя, что разговор может затянуться.
…Совет, в общем, нужен.
Во как! Я мысленно хихикнула. Не мстительно, а просто чуточку радостно. Знаете ли, греет душу мысль, что ты не единственная в группе, кто без конца попадает впросак. Хотя какие советы я могла дать воину? Его временно определили работать в родном Мире Войны, здраво рассудив, что в других Вселенных без дополнительной подготовки он наворотит дел на столетия вперёд. Эксперимент экспериментом, но и о безопасности людей стоило подумать.
О доме Торра я знала лишь крупицы информации. Слишком уж много там было противников, без конца воюющих друг с другом. Простые вояки тоже слабо разбирались в политической ситуации. Когда командир приказывал выступать с дубиной на перевес, те не интересовались — против кого.
— У меня это… обе кнопки красные, — принялся объяснять Торр в обычной манере. — У мужика бой. Укокошат же! Куда ж я?! А она тоже того… Ещё мигает! И как же я?!
Я вздохнула. Да уж, ситуация, и правда, получилась патовая. Бросить подопечного на поле боя чревато крайне печальными последствиями. Но и девушка (вторая клиентка воина в родном Мире) однозначно в беде. Если Торр не откликнется, и подопечная погибнет, Амэй воину голову открутит.
