Ближе, ближе… пятно света приобретает зыбкие очертания. Кажется, круглосуточный магазинчик. Нет, он ошибся — мини-киоск из стекла. Господи Иисусе, абсолютно мёртвый район, и даже здесь торгуют цветами! Ну да, примерно лет пять назад ночью всегда продавались только водка и розы. Водку в сумерках отныне не найдёшь, а розы остались.
Человек уже не бежал, шёл медленно, кособочась, как зомби со старой видеокассеты.
Он почти рядом. Не только свет — заметна и продавщица в форменном халатике. Лицо разглядел не совсем чётко: брюнетка с накрашенными губами, кажется, довольно молоденькая. На вид лет двадцать пять или около того. У неё наверняка есть телефончик, строчить эсэмэски с ночной скуки любовнику. А куда ему звонить? Не имеет значения. В полицию, прокуратуру, больницу. Он миновал рекламный щит, исписанный граффити, и рванул на себя дверь киоска. Девушка взвизгнула: беглец упреждающе вытянул руку.
— Не бойтесь… мне… просто… надо… позвонить. Я болен, тяжко болен…
Он осознавал, что выглядит ужасно — мокрый, грязный, хрипящий… наркоман и сумасшедший одновременно, Продавщица смотрела на него расширенными от ужаса глазами. Ещё секунда — и она завопит во всё горло… впрочем, ему уже всё равно.
Силы оставили его. Он повалился на пол — прямо у ведра с пунцовыми розами.
Девушка вышла из-за стола, ткнула пальчиками в мобильник.
Слава богу. Самое страшное позади. Кто-то сейчас приедет — менты или «Скорая».
— Да, — сказала продавщица тихим, спокойным голосом. — Это Елизандра. Я выиграла пари, ребята, — он явился именно сюда, ловушка сработала. Приходите, теперь паренёк никуда не денется. А, вы почти рядом? Отлично. Нет-нет, можете не торопиться. Я подожду.
Она выключила телефон и, улыбаясь, посмотрела в лицо беглецу.
Человеком овладела апатия — словно его тело расплющили бетонной плитой. Он не смог бы не то что сопротивляться зловещей продавщице — просто пошевелить хотя бы одним пальцем. Тело ныло от судорог, мышцы дрожали, он чувствовал панический страх и одновременно тупую покорность, как овца под ножом мясника. Что ты сможешь сделать? За всю историю человечества овцы не поднимали восстаний на бойнях. Наверное, так и должно быть… он окончательно уверился — ему отсюда не выйти.
Девушка присела рядом — на одно колено.
Свет в киоске потух — он видел лишь силуэт. В воздухе плавал чудесный запах роз, гвоздик и лилий, смешиваясь в нечто бесподобное, услаждающее обоняние. Последним усилием, практически конвульсивным, он зачем-то выдернул из ведра розу. Сломал её в ладони, проколов кожу шипом. На пол закапала кровь. Боже, да, сомнений нет…
ЭТО ВСЁ ОПРЕДЕЛЁННО ПО-НАСТОЯЩЕМУ.
Тень склонилась сверху, обдав беглеца запахом тлена. Из раскрытого рта свисала паутина.
(метро «Кропоткинская», тем же вечером)
… — (кашляет) Благословите меня, святой отец… ибо я согрешил.
— (с некоторой усталостью) Сын мой, вы что — в первый раз в Божьем храме?
— (в смятении) Э… да. А откуда вы, собственно, узнали?
— Да просто нормальный человек, явившись в православную церковь, не станет разговаривать фразами из голливудских фильмов. Вы вошли и сразу принялись искать глазами кабинку для исповеди, словно в католическом соборе. Так вот, мы никуда от публики не запираемся. Я могу накрыть вас епитрахилью, и вы исповедуетесь в грехах. Но если смущает, можем поговорить и так. Храм пуст, у меня есть время. Что вас беспокоит?
— (шепотом, еле слышно) Видите ли, святой отец… я… ну, в общем… я — демон.
— (спокойно) И как давно?
— (закашлявшись снова) Вас что, это совсем не удивляет?
— Сын мой, тут через два переулка психиатрическая лечебница. Поверьте, храм посещают самые разные прихожане. Почему бы и не выслушать вас? Я сейчас совершенно один, а вы не проявляете склонности к буйству. Так значит, вы настоящий демон, мил человек?
— (твёрдо) Да.
— Надеюсь, достаточно могущественный?
— (вздыхает) Если честно, то не особенно. Мне всего тысяча лет, а это у нас считается, переводя на современный язык, нечто вроде «мелочи пузатой». Есть такая рядовая разновидность демонов, занимающаяся всякими мелкими махинациями: от хозяйственно-бытовых до финансовых. Точнее выражаясь, я попросту мелкий бес в человеческом обличье. Или давайте назовём официально — демон-искуситель девятого разряда.
— А это много?
— Да если бы. Сравнивая с военными, я вроде как рядовой, А то и того меньше.
— И это за тысячу лет? Сын мой, вы даруете церкви огромную возможность для продуктивной пропаганды. Ведь если у демонов так плохо и медленно идёт карьера в чертогах князя тьмы, стоит ли вообще служить силам зла? Смысла же никакого.
Собеседник грустно кивает.
— Святой отец, проблема в том, что демоны чрезмерно размножились. На Земле насчитывается около полутора сотен миллионов адских существ: то есть по одному чёрту на пятьдесят человек. При таком раскладе конкуренция среди бесов огромная. Для получения следующего ранга — например, из искусителей переползти в соглядатаи, следует очень и очень сильно постараться. В ход идут доносы, подставы и всё такое прочее — ведь бесам по природе своей следует ничем не гнушаться. Тебя могут обойти, украсть идею модернизации грехопадений, публично обещать повышение, а потом отдать твоё кресло племяннику Азраила или Астарота. Для перехода в новый разряд каждый из нас получает особое задание — миссию от Коллегии Демонов: и тут нельзя облажаться. В случае провала новый шанс дадут только через сто лет. Вы не поверите, какие в структурах зла гигантские очереди. Да в Советском Союзе проще «Волгу» было купить.
(печальное, но красноречивое молчание)
— Соболезную. И как же вас зовут, сын мой?
— Корнелий, святой отец, Корнелий Этельвульф. Я староанглийский демон, но уже достаточно давно живу в России. В вашу страну можно попасть лишь в двух случаях. Либо ты неудачник, либо карьерист. Первых (как и меня) ссылают за плохие показатели в предыдущих миссиях плюс невыполнение нужного объёма зла — для нас Россия штрафной батальон. Вторых специально шлют сюда из головного офиса в Антарктиде, они получают надбавки и квартальные премии за работу в тяжёлых условиях — ну, как у вас на Севере. Хотя головной офис — это сугубо формальность. Подразделения бесов в каждой стране давно фактически независимы, сами разрабатывают планы по грехам и соблазнениям. Тяжёлые условия — имеется в виду экономика, нестабильная политическая обстановка и климат. По грехам-то лучше России желать невозможно, сборы душ просто зашкаливают.
