В общем, прошли мы в покойницкую. Я спросила, не осматривал ли кто-нибудь тело до нас. Шериф заверил, что нет, у них своего специалиста не имеется, а когда из Вашингтона сообщили о нашем приезде, в Форт-Уорт несчастного мистера Фанта решили не везти. Тогда ты стал допытываться, есть ли какие-нибудь версии у местного правосудия. Прости, Молдер, но звучало это, мягко выражаясь, нелепо: «Скажите, шериф Харвелл, у вас тут за углом вампиры не живут?» Он на тебя смотрел, как на помешанного, честное слово. Я слушала-слушала, наконец, решила вмешаться. Версию о ритуальном убийстве пришлось отбросить — шериф заявил, что никаких сектантов в округе отродясь не водилось. Он так и сказал: «отродясь». Я предположила, что в таком случае мы имеем дело с маньяком, насмотревшимся фильмов с Белой Лугоши и возомнившим себя вампиром. Да, или маньяк, или больной человек — в медицине известны болезни, которые вызывают жажду крови — например, гематолепсия, при которой человек получает наслаждение от вкуса крови. Харвелл согласился, что это вполне возможно, и прибавил — видно, польстить мне хотел: «Сколько вы всего знаете, Дэйна»…
— Дэйна?! — воскликнул Молдер. — Да откуда ему известно твое имя?
— Извини. Конечно, он сказал «агент Скалли». Ты не упустил возможности меня поддеть — поинтересовался с ехидцей, откуда у маньяка или больного клыки. Я ответила, что он вполне мог подточить свои зубы или сделать накладные. Шериф снова со мной согласился и…
Молдер, он меня прямо заворожил. Когда мужчина так смотрит на женщину… До сих пор приятно вспоминать. Ну вот, мы с шерифом разговаривали, а ты ходил вокруг тела и все приглядывался — то к покрывалу, то к месту укуса; особенно тебя почему-то заинтриговали ботинки погибшего. Ты долго на них смотрел, а потом спросил: «Шериф, это вы ему шнурки развязали?»
Харвелл пожал плечами и сказал, что у него других забот хватает, чтоб еще трупам шнурки развязывать. По правде говоря, Молдер, я бы на его месте ответила тебе куда резче, но это так, к слову. Ты снова уставился на ботинки, затем справился, нет ли в окрестностях Чейни старого кладбища. Шериф подтвердил, что есть, и тебе вдруг приспичило туда поехать. А меня вы оставили делать вскрытие.
Ну, этот процесс я, с твоего позволения, подробно описывать не стану. Скажу лишь, что ничего необычного не обнаружила — если не считать присутствия в желудке остатков пиццы с грибами. В пицце содержался хлоралгидрат, проще говоря, дурманные капли — сильное седативное средство.
После вскрытия, уже вечером, я поехала в мотель — кажется, он назывался «У Дэйва Крокетта»…
— Ничего подобного? — перебил Молдер. — «У Сэма Хьюстона».
— Пусть будет «У Сэма Хьюстона», — согласилась Скалли. — Устала как собака, просто с ног падала. Ввалилась в номер, рухнула на кровать, позвонила и заказала пиццу, потом бросила в приемник две монетки. Кровать завибрировала, я вытянулась во весь рост, но только расслабилась, как явился ты — как к себе домой, без стука, весь в грязи, и плюхнулся в кресло. Спасибо хоть, спросил, как дела. Я рассказала про хлоралгидрат, пожаловалась, что в глазах темно от изнеможения, и тут ты нахально предложил мне сделать еще одно вскрытие. Я тебя готова была придушить, правда. Отвертеться не вышло: ты сказал, что вскрывать предстоит новую жертву нашего вампира, что дело не терпит отлагательств и до утра подождать никак не получится. Я было заикнулась насчет пиццы, но ты уверил меня, что сам с удовольствием ее слопаешь. Пришлось встать, собраться. Когда я подошла к двери, ты прямо в плаще хлопнулся на кровать, а на мою просьбу не пачкать одеяло рассмеялся мне в лицо. Знаешь, Молдер, в тот вечер ты превзошел себя самого — хамил направо и налево. На улице я столкнулась с парнем в джинсовой куртке: он вылез из машины, которая остановилась у крыльца, и в руках у него была коробка с пиццей. Я попросила отнести ее в номер и пообещала, что тот тип — это про тебя — заплатит. Кстати, ты заплатил?
— Разумеется. — обиженно отозвался Молдер.
— Я на всякий случай спросила. Что ж, второе вскрытие… Сердце, легкие, толстая кишка… Когда я добралась до желудка, зазвонил мой сотовый. Зазвонить-то зазвонил, но ни слова я не услышала. Ни единого словечка! Выключила телефон, продолжила кромсать тело — и в желудке наткнулась на остатки пиццы? Тут у меня в мозгу словно что-то щелкнуло. Я сразу подумала про того парня, разносчика пиццы, и про тебя, все бросила и кинулась в мотель.
У крыльца стоял красный «форд» старой модели — тот самый, на котором привезли пиццу. Я с пистолетом в руке толкнула дверь. Она открылась. Кровать была пуста, если не считать полусъеденной пиццы. Я сделала шаг вперед — и увидела, что из-за кровати торчат чьи-то ноги. И в этот миг кто-то как сиганет мимо меня! Я упала, перекатилась на живот, выстрелила — дважды, но не попала. Он прыгнул в машину. Я выстрелила снова, через распахнутую дверь, уже по колесам, и пробила переднее справа. Он выскочил из машины и побежал в лес, а я — к тебе.
Ты лежал на полу, лицо у тебя было такое… блаженное, что ли. Я тебя окликнула, а ты в ответ начал петь дурацкую, похабную песенку. Я даже слова запомнила — от возмущения, наверно:
У моей милашки
Пухленькие ляжки.
Ущипну за ляжечку
Я свою милашечку.
Там было что-то еще, кажется, про грудки, но это я уже не запомнила. В общем, мне стало понятно, что ничего особенно страшного с тобой не произошло и что надо ловить того типа. Но не успела я повернуться, как ты резко сел, а потом как вскочишь, как побежишь! Короче, вместо разносчика пиццы мне пришлось гнаться за тобой. А когда я тебя нагнала, все было кончено…
— Интересно, где я подцепил эту песенку? — пробормотал Молдер. — Чего только не услышишь при нашей работе… Между прочим, ты изрядно напутала. Все было совсем не так.
— Кто бы мог подумать?! — саркастически заметила Скалли. — Ну, давай, выкладывай, как оно было по-твоему.
Вспоминает специальный агент ФБР Фокс Малдер
— Я сидел в кабинете и ждал тебя. Как только ты вошла, я сразу понял — мы сегодня не в духе. Попытался пошутить, спросил, захватила ли ты ковбойские ботинки, потом показал билеты до Далласа; но ты шутку не оценила — посмотрела на меня так, что я чуть не поперхнулся, и ядовито поинтересовалась, какого дьявола мы там забыли. Я объяснил, что в городишке Чейни под Далласом происходит что-то странное: за неделю обнаружено пять мертвых коров, и у всех на шее след от укуса. На слайдах, которые я тебе показал, этот след был отчетливо виден. Мне казалось, слайдов вполне достаточно, чтобы убедить тебя в необходимости поездки, но я недооценил твой скептицизм. «Очередная чупакабра?» — вот и все, что ты сказала. Я заметил, что чупакабра тут не при чем, что у нее два зуба, а на снимках — следы как минимум четырех; и вообще, продолжал я, у меня, разумеется, есть своя теория, но я, как всегда, жажду услышать твой приговор. Ты заявила, что никуда лететь не собираешься, что тебе надоели все эти идиотские расследования, которые оборачиваются пустой тратой времени, и что проект «Секретные материалы» в свое время закрыли по той причине, что мы усердно гонялись за «мыльными пузырями». Пришлось выложить решающий довод, который я поначалу собирался приберечь до Техаса: коровы коровами, но на днях в Чейни погиб человек, приезжий из Нью-Джерси, и у него на шее имеются те же следы. Этот довод подействовал — ты перестала артачиться.
