Как это завораживает! Меня приводит в восторг это время, когда можно смешаться с тьмой, раствориться в чернильном городе, укрыться в тени, спрятаться от глаз любопытных. Странно, оказывается, меня больше всего интересуют не чёрные вечерние платья, не жемчужные ожерелья и не белые головные платки…
Перестать стыдиться этой мысли я так и не научилась…
Где-то в глубине здания закопошились дриджи-носильщики. Безносым созданиям становится невмоготу ждать. Глупые твари – ненавижу их! Бестолковые уродцы вечно путаются под ногами, не понимают элементарных вещей, страдают жутким тупоумием. Зато коротышкам можно почти не платить денег за труды: уродцы согласны выполнять грязную работу за пару монет. Взрывчатку для заказчиков они таскают сноровисто…
Ну да бог с ними.
На моих туфельках скопилось немало пыли – чёрная кожа посерела. Ничего не поделаешь – продать оружие так, чтобы не привлечь к себе внимания полисменов, нужно в тихих, заброшенных и пыльных местах, как, например, в недостроенных небоскрёбах.
Я сделала затяжку – сладостный дым с лаской погладил по лёгким, по нёбу и языку. Никак не могу бросить, да и как бросишь эти чудесные сигареты?
Десять минут. Примерно в это время происходит смена уличных патрулей, и у городской погани есть около получаса, чтобы выползти из нор и состряпать нечистые делишки. Десять минут двенадцати – время наркоторговцев и проституток… Их гнилостные персоны переполняют Данкелбург…
Я знаю, что другие города ничуть не лучше, но эту мусорную кучу я просто ненавижу.
Решено! Завтра с утра уезжаю!
Рафаэль умер неожиданно. Он не колол себе никакой дряни, курил не так много и не собирал заразу у доступных девок по причине своей импотенции. Он просто слёг с болью в сердце и умер от инфаркта. Мне было жаль его, мне было жаль этого человека.
Но я совершенно не собиралась плакать. Слёз по Рафаэлю не было…
Я похоронила его тайно. Приказала дриджам положить его в ящик и засыпать патронами. Потом карлики отвезли Рафаэля к реке и утопили. Рафаэль так любил воду. Из всех смертей он был согласен только на утопление – не случилось…
Странные же создания, эти мужчины. Стоит их приборам прийти в недееспособность, как они начинают любить всё, что угодно, кроме женщин… Рафаэль много чего любил. Также он любил птиц, особенно голубей, он любил туман и Патрика Нигельмана, чьи пластинки играли в его кабинете круглые сутки. Булькающий и хрипящий граммофон старательно воспроизводил саксофон Патрика и до дыр царапал иглой виниловые дорожки. Рафаэль всё слушал и не мог насладиться джазовыми мелодиями вдоволь.
Он не стеснялся жить легко и красиво.
Жаль, что его не стало…
Оставшись одна, я взяла все заботы с поставкой оружия требовательным заказчикам. Первое время было трудно, очень трудно. Но я справилась. Теперь справляюсь без Рафаэля.
Жаль, что его не стало…
По щеке вдруг скатилась слеза. Но это не я дала слабину, мне не стало больно от потери Рафаэля. Просто мощный порыв ветра выдавил крупную слезинку из глаза. Я не стану оплакивать того, кто подарил мне билет в жизнь роскоши и независимости. Этот город сделал меня циничной, жёсткой и немного чёрствой…
Другой я бы не выжила в Данкелбурге. Другой я бы не добилась того, что имею сейчас. Этот город похож на аквариум с пираньями, так что выжить здесь можно только двумя способами: затаиться в углу или обзавестись зубами.
Но не прошло ни дня, чтобы я ни задала себе вопроса: любила ли я Рафаэля?
Вопрос не из лёгких…
Вдалеке послышалось деловитое гудение автомобиля – заказчики едут. На часах одиннадцать часов и четырнадцать минут. Похоже, сегодня эти ребята тоже приедут вовремя. Обожаю, когда с людьми можно нормально работать. Когда не начинаются эти глупости с изменением договора, с попыткой сбить цену и тому подобным.
Как и всякая женщина, я ненавижу даже малейшие трудности.
Этим ребятам нужен динамит, много динамита! Таким количеством можно взорвать небольшой дом! Понятия не имею, зачем им такое количество.
В рай или ад отправится немало жизней. Каждый реализованный товар забирает с собой виноватых и невинных. Я торгую не просто оружием, я торгую массой смертей. Однако такое иллюзорное и фантомное понятие, как совесть вовсе меня не мучает. Мне просто безразлично.
Если думать о такой ерунде, совсем не останется времени на действительно важные вещи. Государство, которое должно быть примером нравственности и порядочности, продаёт в сотни тысяч раз больше оружия, чем я…
А в Данкелбурге так много всякой мрази, что неплохо бы, чтобы кто-то поубивал часть из них…
Какая же я мелочная и мстительная стерва! Порой сама удивляюсь, сколь же глубоки мои пороки!
Вот опять потянуло философствовать на пустом месте. Ещё одна вредная привычка, которых у меня, как у новогодней ели игрушек и гирлянд.
Тёмно-серый автомобиль с горбатой крышей замедлил ход и свернул на строительную площадку. Круглые фары рубанули лучами темноту, осветили моё лицо и уткнулись в стену. Подпрыгивая на неровностях, автомобиль неторопливо пополз в мою сторону. Одиннадцать пятнадцать. Вовремя…
– Эй вы там! – крикнула я на ленивых дриджей, которые палец о палец не ударят, пока на них не наорёшь, – Несите товар!
Из соседней комнаты, кряхтя, вышли двое носильщиков, тащащих тяжеленный ящик с динамитом. Ящик сильно раскачивается и грозит вывалиться из рук криволапых дриджей, что вполне может привести к взрыву и моей скорой кончине.
– Поаккуратнее с ящиком! – рыкнула я на уродцев, вытряхнула сигарету из мундштука и прибрала тот в небольшую чёрную сумочку.
Один из дриджей глупо уставился на меня, неторопливо переварил услышанное и кивнул ушастой башкой. После этого коротышки понесли ящик осторожнее.
На новом месте ни за что не стану связываться с дриджами…
Когда ушастые догнали меня, я двинулась навстречу прибывшим, шествуя впереди носильщиков. Высокие каблуки гулко оглашают пустые кирпичные коридоры и комнаты. Мои бедные туфли… Хорошо ещё, что я обула самые ненавистные: их мне подарил бывший. Сделать бы то же самое со всеми его подарками! Кроме, разве что, золотого кольца, которое так идёт к моим чёрным нарядам…
Водитель заглушил мотор, фары погасли, и вновь стало очень темно. Нежная холодная темнота…
В накинувшемся с новой силой мраке я услышала четыре хлопка дверьми – заказчики выбрались из шикарного «Вальнета» 300. Приглядевшись, я увидела четыре фигуры, столпившиеся вокруг авто. Все мужчины. В криминальном мире не так много женщин, не считая ничтожных девок, которых парни водят с собой «на дела»…
