Родители девочки, солдаты и сердобольные соседи сгрудились в углу комнаты и не могли произнести ни слова. Лицо девочки посинело. Её лихорадило. Она периодически вздрагивала всем телом. Мать ребенка находилась в состоянии близком к истерике, рвалась к дочке, но муж удерживал её, прекрасно понимая, что в данный момент помочь могут только доктора и незачем им мешать.
— Кто укусил ребенка? — повторила вопрос Кармен.
— Лзакутоз, — поспешно проговорил старик.
— Когда это произошло?
— Два часа назад.
— Витя, сыворотку, быстро! И все остальное… У неё аритмия, давление должно быть низкое…
Пока фельдшер устанавливал типовое диагностическое оборудование, извлекая его из бездонных контейнеров, а затем выкрикивал показатели жизнедеятельности организма больной, Новиков выхватил из сумки автоматический шприц и начал лихорадочно вставлять в обойму ампулы.
— Сколько сыворотки? — наконец спросил он.
— Шесть кубиков.
— Так много?
— Немедленно, — Кармен не позволила спорить.
Сама она взяла кровь на анализ.
Виктор сделал инъекции.
— У неё жар, — воскликнул он.
— Знаю, — Кармен глядела в экран анализатора. — Нейротоксин. Она жаловалась на боли в животе? Кровавый стул был?
Старик начал описывать симптомы отравления.
— Ясно, — Кармен села подле девочки, отложив анализатор, задумалась, затем обратилась к фельдшеру. — Ставь капельницу! У нас нет искусственной почки. Когда прилетит медицинский гравилет?
— Он уже в пути, — старик тяжело вздохнул. — Минут через пятнадцать…
— Хорошо. Должны успеть. Почему вы так долго возились… ещё чуть-чуть, и было бы поздно…
— Но ведь это ребенок, — оправдывался отец девочки. — Так сразу и не поняли, что случилось. Легкое недомогание, а потом вдруг…
— Собирайтесь, — грубо произнесла Кармен и покачала головой. — Полетите в город. Ребенок дней десять проведет в больнице.
Мать ребенка перестала вырываться, сникла. Муж отпустил её. Она приблизилась к кровати и села рядом с Кармен. Руки матери непроизвольно и очень ласково гладили ладошку дочурки, а губы что-то тихонько шептали. Испанка обняла молодую женщину:
— Успокойся дорогая, самое страшное уже позади. Все будет хорошо. Успели вовремя. Мы провели диагностику, мозг сильно не поврежден. Она быстро поправится.
Обычно неулыбчивая испанка вдруг добродушно улыбнулась, стараясь приободрить родителей девочки, промолчав о возможном осложнении на почки. В данный момент лучше промолчать.
Медицинский гравилет плавно опустился на землю в пяти метрах от дома. Бригада врачей поспешила к больной. Кармен хватило тридцати секунд, чтобы подробно описать ситуацию. Медики из Атенрет-сити молча выслушали её, затем, поблагодарив археологов за своевременную помощь, забрали девочку и её родителей. Гравилет тут же взмыл ввысь и исчез из виду.
— Все хорошо, — говорила испанка, помогая Виктору и фельдшеру собирать раскиданное медицинское оборудование.
— Мы вам так благодарны, — старик безучастно стоял в стороне, не зная куда деть руки. — Вы спасли её. Даже не знаю…
— Ерунда, — отмахнулась Кармен. — нам пора…
— Ну, хоть позавтракаете?
Археологи переглянулись. Они и забыли, что не завтракали. В желудках вдруг недвусмысленно заурчало.
— С удовольствием…
— Вот признайся, только скажи честно, — Умаалон усмехался, глядя на Айко, — Ты ведь запала на Виктора? Он тебе нравится.
— Не говори ерунды, — девушка нахмурилась. — Он женат, причем на твоей соотечественнице.
— Женщин это не останавливает, впрочем, мужчин тоже…
— Не смейся.
— Я не смеюсь, — Умаалон взглянул на экран георадара. — Просто на Мениоле не существует разводов.
— Он землянин.
— Да, но в том числе гражданин Мениолы. И он не может нарушить закон. К тому же не ожидай от Виктора первого шага. Парень никогда не пойдет на это, ибо анаабу Амматаал хорошо знаком с родителями его супруги. Для Виктора это все равно, что вместе с тещей пойти налево…
— Тогда не о чем разговаривать, — Айко насупилась, поднялась со стула, прихватила с собой строительную каску и, выйдя из-под навеса, направилась в сторону тоннеля.
Умаалон тяжело вздохнул, потянулся и вновь уставился в монитор. Очень скоро его одиночество нарушил Зимин. Следом за ним появился сонный Стаоал, потом Коллинз и Амматаал.
— Как успехи? — поинтересовался капитан.
— Все хорошо, — отмахнулся Умаалон. — график работ выполняем.
— А где Айко? — спросил Амматаал.
— В тоннеле.
— Пойду, посмотрю.
Амматаал исчез в подземном сооружении. Но не прошло и минуты, как он выскочил на улицу. Вслед за ним бежала японка.
— Зовите Стуберга! Там кости. Человеческие…
Люди выскочили из-под навеса. Кто-то звонил антропологу.
— Скелеты безголовые, — заикаясь рассказывала Айко, открывая бутылку с водой, — точнее костей много, но ни одного черепа. Я остановила машину. Сейчас она укрепляет свод.
— Хорошо, — Коллинз сложил руки на груди. — Посмотрим. Вероятно они погибли до или во время строительных работ…
— Тогда уже никого не кремировали, было не до этого, — согласился Амматаал.
Зимин лишь чесал бритый подбородок. Он так много узнал об Атенрете за эти полтора дня, что провел вместе с археологами, гораздо больше, чем за время службы. Отчасти он завидовал ученым. Они искренне увлечены своим делом. Это их жизнь.
Прибежал Стуберг, выслушал коллег и сходу направился в тоннель. Археологи поспешили вслед за ним. Антрополог нацепил дыхательную маску, натянул резиновые перчатки, расстелил широкую клеёнку, взял в руки лопату и, обойдя тоннелепроходческую машину, исчез в полумраке.
— Надо бы сделать нормальное освещение, — Коллинз указал на лампочки, дарящие тусклый свет.
— Я включу прожекторы на машине, — Умаалон взобрался по лесенке в кабину тоннелепроходчика.
Вспыхнули мощные прожекторы. Стуберг негромко выругался, но не стал отвлекаться по пустякам, а немного привыкнув к яркому освещению, часто моргая, вновь начал орудовать лопатой, высвобождая фрагменты человеческого скелета. Постепенно на клеёнке начала складываться головоломка, состоящая из костей нескольких людей. Археологи рассматривали страшные находки, тихо комментируя события далекого прошлого.
— Ну, и кто сказал, что они безголовые? — антрополог принес сразу два черепа. — Кто выдумал эту чепуху? Кто ужастиков насмотрелся?
Айко облегченно вздохнула, но промолчала. Остальные почему-то начали усмехаться.
