А вот мадемуазель Бланш Прюно меня заинтересовала. Во-первых, ее дед был магом со стихией воздуха, и специализировался, среди прочего, на филологии с точки зрения алгоритма составления новых заклинаний. Во-вторых, в возрасте тринадцати лет Бланш потеряла всех своих родных, разом. Причем не от эпидемии или военных действий: семья каталась на лодке по озеру Леман, лодка перевернулась, и все утонули. Ага, утонул даже старший брат, семнадцатилетний студент магического Университета в Геневе и чемпион страны по плаванию. А еще через пятьдесят лет мадемуазель Прюно, так и не вышедшая замуж, завещала все принадлежащие ей деньги Фонду развития всеобщего языка, а дом и прилегающий сад — загадочной родственнице, кузине из Сан-Паулу.
Из Сан-Паулу!
Причем ни адреса, ни каких-то координат этой кузины не было и в помине, называлось только имя: Mirada de Piedra en el Jardín.
Дверь в библиотеку открылась, и появился хозяин, нотариус Брюневаль.
— Я освободился, мадам, и готов побеседовать с вами. Чашечку кофе, бокал белого вина?
— Если можно, я бы предпочла чашку черного чая. Скажите, господин Брюневаль, вот те яблони в вашем саду — это какой-то новый сорт?
— Да, мадам, и более того, я сам его вывел! Пойдемте, я прикажу подать чай в беседке, заодно и расскажу вам об этих яблонях.
— Отлично!
Я подозвала близнецов. Правый протянул мне обе папки, и мои стажеры синхронно помотали головами. Значит, ничего не нашли; собственно, это я и предполагала.
Беседка, увитая виноградом, прямо-таки пылала красными листьями. Чашки, чайник и прочее уже стояли на столе, пока мэтр Брюневаль, неспешно проходя по дорожкам, рассказывал мне о замечательном сорте яблок, которые нужно собирать в конце октября и хранить до марта — апреля. Только тогда полностью раскроется их великолепный вкус и аромат. Я слушала и вежливо кивала. Нет, правда, было интересно, и я одергивала себя, чтобы не торопить рассказчика. Наконец, мы дошли до беседки, нотариус разлил чай и, покосившись на единственную папку в моих руках, спросил:
— Вы считаете, что решение вашей загадки — в доме мадемуазель Прюно?
— Мне кажется, да, — кивнула я. — Магическая специальность ее деда, странная гибель всей семьи… А уж завещание на загадочную кузину, это вообще вопиет! И оформлял это завещание Ренар, а через две или три недели после смерти мадемуазель Прюно погибла и сестра Урсула. Кстати, кузину не искали? Или не нашли?
Нотариус чему-то усмехнулся и ответил:
— Дорогая госпожа Редфилд, вы, как я понимаю, по-спаньски не говорите?
— Нет, — протянула я озадаченно, и тут до меня дошло, — Тьфу ты, так имя этой загадочной кузины — попросту фраза на спаньском языке? И что она значит?
— Всего-навсего «Ищи камень в саду».
Н-да, могла бы сама догадаться, латынь-то я более или менее понимаю, а языки похожи… Вот что значит — взглянуть со стороны.
— Камень в саду… Интересно. А можем ли мы с вами, мэтр, взглянуть на этот сад?
— Думаю, да. А вы считаете, Ренар не забрал его оттуда?
Я пожала плечами.
— Если бы это был документ, бумаги, книга… не знаю, шкатулка какая-то, словом, небольшой и нетяжелый предмет — была бы уверена, что забрал. Но камень? Я себе слабо представляю, как почтенный помощник нотариуса тащит тяжелый камень из чужого сада, через весь Блоне, на глазах у изумленной публики. Разве что глубокой ночью…
— Это вряд ли, — покачал головой Брюневаль. — Ренар жил у меня в доме, а моя старая служанка запирает двери ровно в десять вечера, и ни минутой позже. Даже мне самому приходится приходить к этому времени, или стучать и будить ее.
— Ну, вот… значит, скорее всего, указанный камень все еще ждет нас. Судя по запискам сестры Урсулы, Ренар не сообщил моей… м-м-м… фигурантке, что предлагает не документы, а нечто более увесистое, так что у нас есть шанс на успех.
— Хорошо, согласен! Прямо сейчас и пойдем? — нотариус на глазах помолодел, увлеченный идеей поиска сокровищ.
— Почему бы нет? Только позову моих стажеров, чтобы помогали искать.
Я по коммуникатору вызвала Правого и Левого, и мы отправились к дому покойной мадемуазель Прюно.
Идти было недалеко. Собственно, весь городок Блоне можно пройти из конца в конец за двадцать минут неспешным шагом, так что через короткое время мэтр Брюневаль уже отпирал ключом слегка поржавевший замок на калитке, ведущей в сад. Да, сразу заметно, что хозяйки уже нет на свете: на яблонях лишь кое-где сохранилась старая побелка, вьющиеся розы плетями почти закрыли окна в доме, между плитами мощеной дорожки кое-где пробилась трава, а посреди заросшей клумбы нахально торчит чертополох.
— Яблоки и прочее я велел собирать и отправлять в монастырь и школы, ну, а садом заниматься некогда. Это ж надо каждый день… — пожал плечами нотариус. — Ну, вот, смотрите. На дорожке камненная плитка, но это, наверное, не то. Еще там дальше, в глубине сада, есть колодец, тоже камнем отделан. Дом кирпичный, оштукатуренный, беседка деревянная на кирпичном фундаменте…
— А вон там что? — прервала я его, показывая вправо. Мне показалось, что под плотными плетями дикого винограда и клематисов проглядывает серый известняк.
— А! Там арка. Кстати, да, каменная.
Я кивнула Левому и Правому, близнецы отправились вглубь сада и стали осматривать каменную арку.
— И куда она ведет? — спросила я.
— Ну, понимаете… Бланш хотела, чтобы, когда она будет выходить замуж, эту арку увили розами… — мэтр Брюневаль слегка порозовел. — Но вот как-то не сложилось.
Это не было ответом на мой вопрос, зато я поняла, почему мэтр Брюневаль так трепетно относился к дому и саду мадемуазель Бланш Прюно. Когда-то предполагалось, что арка, увитая розами, поведет его и Бланш, тогда еще прелестную, к счастливой совместной жизни. Но… не сложилось. Бывает.
— Коммандер, тут кое-что есть! — раздался голос одного из Близнецов.
Я подошла ближе.
— Рассказывай!
— Вот эти три камня фонят магией, — он показал на кусок, очищенный от побегов. — Но странно так, и магический фон старый, и еще, будто он слышен сквозь какое-то препятствие.
Проведя рукой возле этой части облицовки, я тоже почувствовала слабый магический отклик.
— Мэтр Брюневаль, нам нужно вскрыть камень вот здесь, — я подозвала нотариуса. — Пожалуйста, будьте рядом, чтобы засвидетельствовать законность наших действий.
Левый очертил пальцем интересующие нас каменные плитки, произнес заклинание, и они отделились от стены, будто и не держал их никакой раствор. Плитки были аккуратно опущены на палые листья, и нашим глазам открылась ниша. В ней лежали три или четыре мешочка из заплесневелой кожи и небольшой, размером примерно в четыре ладони, плоский кусок белоснежного мрамора, на котором я увидела высеченные незнакомые письмена.
