– А если можно? – Фрейя с вызовом посмотрела на брата, отдернув плечо от его руки.
Сокрушенно вздохнув, Фрейр поднялся с кровати:
– Тебя все ждут.
Он вышел из комнаты, оставив девушку наедине со своими кошками и мыслями.
* * *
Осторожно ступая по темной крутой лестнице, Фрейр спустился в подвал дома, где уже собрались все асы острова. Фрейр отметил знакомые лица, смотревшие на него в полумраке: Торвальд, Хейм, Видар, Фригга, Тюр… Они стояли во главе с Вотаном возле длинных стеллажей с оружием и боеприпасами: в подвале дома находился арсенал, которым можно было вооружить армию небольшого государства.
– Фрейя сейчас спустится, – сообщил Фрейр, подходя к собратьям.
– Хорошо. – Торвальд кинул Фрейру дробовик. – Лови! Твой любимый.
Фрейр поймал оружие и, осмотрев его, довольно кивнул:
– «Ремингтон 870».
– Разбирайте остальные, – скомандовал Торвальд.
Он отошел от арсенала, и асы принялись снимать со стеллажей оружие и боеприпасы.
Глава 17
Они вновь брели по одной из многочисленных тропинок, петлявших в зимнем лесу. За два дня на острове Флориан поняла одну вещь: по какой из троп ни иди, она в любом случае выведет или к ясеню, или к дому Вотана Ладерберга.
Но эта дорожка вела себя очень странно: чем дальше агенты по ней шли, тем глубже она уводила в непроходимую чащу. Флориан отметила, что этот факт совсем не волновал Лангера: он шел вперед, полностью погруженный в свои мысли.
В кронах деревьев каркали вороны, но Флориан, как ни пыталась, так и не смогла их разглядеть в переплетениях голых веток. Наконец, молчание стало невыносимым, и Флориан решила поделиться своими впечатлениями:
– Лангер, все это настолько невероятно, что у меня просто не укладывается в голове. Мы будто попали в параллельный мир. Похоже, жители острова искренне верят в древние мифы, даже не задумываясь о том, что это всего лишь приукрашенный вымысел!
– Я бы так не сказал, Флориан, – ответил Лангер и после паузы добавил: – Рагнарёк в переводе с древнескандинавского означает «судьба богов». Это единственный миф в истории человечества, в котором в конечном итоге побеждают силы зла. Полная безысходность. В истории нет более мрачной концепции человечества и созданных им богов.
Он посмотрел на напарницу, ожидая от нее вопроса, и Флориан спросила:
– По-твоему, все эти мифы связаны с нашим делом?
– Да. Вначале я заметил только многочисленные намеки на древнескандинавскую мифологию, затем провел параллели с жизнью этого острова, ну а после рассказа Фрейи и норн почти все стало на свои места.
– Почти все?
– Да, почти все сходится, кроме одного момента.
– И какого же?
– Я начну с начала. – Лангер чуть замедлил шаг, продолжая рассказ: – Представь себе, что более тысячи лет назад на этом крошечном острове, затерянном среди холодных вод Северной Атлантики, высадилась группа викингов, приплывших сюда на драккарах из Скандинавии. Представь, что по каким-то причинам они оказались оторванными от своих сородичей на изолированном клочке земли, и у них не осталось ничего, кроме религии. Они искренне верили в то, во что верили их предки: в мифы о красивых и сильных богах, о страшных и злых великанах, о коварных карликах и эльфах. Без связи с остальным миром, они лелеяли эту идею, фанатично веря в приближение трагического финала – Рагнарёка, как и было сказано в поверьях. Они стали преданными адептами древней религии своих предков. В континентальной Скандинавии христианство постепенно вытеснило верования викингов, но здесь, на удаленном острове, древние поверья расцвели пышным цветом, приняв гипертрофированную, извращенную форму.
– Лангер, ну а великан и карлики? По-твоему, они тоже приплыли вместе с викингами на драккарах?
– Я не знаю, Флориан, но могу лишь предположить, что изолированность жителей острова от остального мира сыграла с ними злую шутку: в результате многократного инцеста в семьях рождались дети с разными отклонениями и уродствами, что еще больше укрепляло веру островитян в богов, великанов и прочих сказочных существ. Ты ведь сама говорила о генетических аномалиях, которые могли привести к серьезным эндокринным нарушениям.
Флориан кивнула, подтверждая слова напарника, который тем временем продолжал:
– Фанатичная вера островитян в течение сотен поколений заставила вымысел стать реальностью. С момента прибытия на остров поселенцы покорно ждали наступления конца света, поэтому из поколения в поколение распределяли между собой роли богов и великанов, чтобы быть готовыми к последней битве – сумеркам богов.
Тропинка делала немыслимые повороты, петляя среди сугробов и деревьев, и Флориан вдруг стало страшно, что они могут заблудиться и больше никогда не выйти из этого мрачного заснеженного леса. Лангер же был настолько увлечен своим рассказом, что не обращал на это внимания.
– Видимо, различные случайные события и «знаки» постоянно поддерживали фанатичную веру среди островитян. Вероятно, они даже принимали какие-то меры, играя в своеобразную ролевую игру. И вот однажды все знаки начинают постепенно сходиться. Ты помнишь, что первым делом сказала норна о Рагнарёке?
Флориан кивнула:
– Прелюдией к Рагнарёку станут распри родичей, трехлетние война и зима.
– Верно. Падение нравственности: Локильд Свенсон убивает своего племянника. Согласно скандинавским мифам, поворотным событием, которое будет предшествовать гибели богов, станет убийство Бальдра, сына Одина.
– Лангер, я никогда не слышала более притянутого за уши объяснения, – попыталась возразить Флориан.
Напарник, казалось, проигнорировал ее упрек, и с упрямством в голосе спросил:
– Ты помнишь, на что сетовал капитан Перссон, когда мы плыли на остров?
– На холодные зимы? – вспомнила Флориан.
– Да. Три зимы кряду – «лютая великанская зима Фимбульветр», – Лангер процитировал слова норны почти с той же зловещей интонацией.
– Ну хорошо, а трехлетняя война? – не унималась Флориан. – Здесь ведь ее никто не ведет!
– Человечество всегда ведет войны. Афганистан, Африка, Сирия… как раз три года наберется.
Вздохнув, Флориан покачала головой:
– В конкурсе на самое неправдоподобное объяснение твоя версия заняла бы первое место. Ты точно агент Центрального бюро расследований, а не экстрасенс?
Лангер улыбнулся, сделав вид, что замечание Флориан его не задело. Но парировать он не успел, потому что тропинка резко закончилась возле широкой поляны.
Агенты, словно зачарованные, смотрели на открывшуюся картину: на заснеженной поляне возвышались десятки каменных идолов, изображавших древних скандинавских небожителей.
– Флориан, какие еще доказательства тебе нужны? – Лангер продвигался среди языческих истуканов, внимательно осматривая каждого их них.
Флориан не знала, что ответить. Она лишь молча переводила взгляд с одного каменного изваяния на другое.
Снова закружилась голова, и Флориан судорожно вцепилась в ближайшего идола. Как только земля под ногами встала на место, Флориан посмотрела на Лангера: напарник шел впереди и, кажется, ничего не заметил. Она медленно последовала за Лангером.
Эмма, хватит терпеть! Скажи ему, наконец!
От собственных мыслей ее отвлек голос Лангера:
– Флориан, я попробую восстановить цепь событий. Доморощенным богам и великанам, видимо, не впервой было встречать трехлетнюю зиму на этом острове, и не впервые они слышали о затяжных войнах. Кроме того, я уверен, что, согласно сценарию, в каждом поколении обязательно убивали одного из сыновей «Одина».
– Да уж, не везло парням.
Усмехнувшись, Лангер продолжил:
– Но вот случается нечто совершенно непредвиденное: из могил восстают мертвецы. Как ты помнишь, это один из знаков, предвещающих начало гибели богов. Мертвые преступники и насильники сами вышли из могил, и, судя по их ранам, они прошли вброд через реку Слид, в которой вместо воды текут ножи и кинжалы.
