Через какое-то время дверь его кабинета снова отворилась, и на пороге возник Демаре, следивший за замком де Фортена.
— Дама де Латур покинула дом, — сообщил он, подойдя к столу. — Вышла вся такая нарядная, во вдовьем бархатном платье, отделанном вышивкой и жемчугом, на голове шапочка с чёрной вуалью. Лицо решительное, губы поджаты.
— И куда ж она направилась?
— Вы не поверите, но прямо сюда! Вернее, не к нам в башню, а во дворец! Я видел, как она встала в очередь на центральном крыльце, и побежал сюда, чтоб доложить.
— Она будет просить об аудиенции, — кивнул Марк, — не знаю кого, самого короля или кого-то из приближённых. Теперь, когда де Бельгард в тюрьме, ей совершенно необходимо установить опеку над племянником, чтоб забрать его у нас. Подожди её у выхода. Может, после аудиенции она зайдёт ещё куда-нибудь.
Демаре ушёл, но вскоре в дверь постучал Корнеил.
— Мари Резон вышла из дома, — доложил он. — Нарядилась в бархатную юбку и атласный корсаж. Сорочка с кружевами, накидка из узорчатого сукна. Лицо напудрено, видимо, чтоб скрыть синяки. В причёске шёлковые ленты, в ушах — серёжки с бирюзой. Я сразу подумал, что она на свидание собралась, но она направилась к королевскому дворцу. Я уж думал, что она такая нарядная прямо в парадные покои собралась, но она свернула и подошла к южным воротам. Поговорила с гвардейцами, и они проводили её внутрь. Когда я спросил одного из них, чего она хотела, он пояснил, что она пришла к капитану де Латуру. Я остался на улице, и вскоре она вылетела из казарм вся встрёпанная и красная, пронеслась через Королевскую площадь и направилась прямо в дом де Фортена. Я проводил её до ворот. Меня как раз в это время сменил Шанне и я пришёл к вам доложить.
— Значит, она о чём-то говорила с де Латуром? — удивился Марк.
— Именно так, и этот разговор её разозлил или расстроил. Она чуть не плакала.
— Возвращайся назад. Вместе с Шанне идите к ней и держите её в комнате до моего прихода, чтоб не сбежала и ничего не делала. Проследите, чтоб она не уничтожила улики, если они там есть.
После ухода сыщика, Марк встал из-за стола. Он намеревался пойти в казармы, чтоб поговорить с капитаном де Латуром, но, уже спустившись по винтовой лестнице в нижний зал Серой башни, неожиданно увидел его, расспрашивавшего о чём-то клерка. Вид у него был возбуждённый и даже встревоженный. Увидев Марка, он тут же забыл о клерке и устремился к нему.
— Ваше сиятельство! — крикнул он на ходу. — Произошло нечто очень странное и я должен немедля сообщить об этом вам!
— К вам приходила Мари Резон? — уточнил Марк.
— Вы уже знаете? Она сумасшедшая! Оставлять с ней Жюльена опасно! Она хочет его убить!
— Жюльен в безопасности, — успокоил его Марк. — Пойдёмте ко мне, и вы всё спокойно расскажите.
Едва войдя в кабинет, капитан подошёл к столу и уселся на стул, но сразу вскочил, заметив, что граф ещё на ногах. Марк сел в своё кресло и кивнул ему.
— Я очень обеспокоен, — пояснил свою оплошность капитан. — Эта девица явилась сегодня ко мне и едва не кинулась на шею. Она называла меня по имени и несла какую-то чушь о том, что возникло какое-то препятствие на пути к нашей цели. К нашей, представляете! Она сказала, что Жюльена забрали, и я решил, что его снова похитили, но она тут же заявила, что как раз похитить его и не удалось, и в этом всё дело. Потом она начала жаловаться, что я совсем не проявляю заботы и сочувствия, хотя она пострадала из-за меня. Она упрекала меня в том, что все мои заверения в любви были ложью, а потом стала выяснять, люблю ли я её, как прежде. Я никогда не давал ей повода для подобных фантазий, поверьте! Мне и в голову не приходило флиртовать с прислугой! Я ей так и сказал. Она превратилась в фурию и начала орать, что я обманщик и негодяй, что я специально обманул её ради собственной выгоды и заставил пойти на злодеяние. Что она ради меня готова была обречь на смерть невинного ребёнка и теперь её обязательно казнят. Следом она разрыдалась, упала на колени и стала умолять, чтоб я признался в том, что просто шучу над ней, что на самом деле я её люблю и хочу защитить. Это было похоже на безумие! Я уже не знал кто из нас сумасшедший, она или я, так убеждённо она говорила, что я её соблазнил и заставил действовать во вред Жюльену. И всё-таки я — в здравом уме. Я сказал ей, что ничего не понимаю, писем я ей не писал и ни о чём её не просил. После этого я потребовал, чтоб она ушла. Мне пришлось пригрозить, что я вызову стражу, чтоб они вывели её из казармы, где девице не место. После этого она ушла, а я ещё какое-то время пытался понять, что произошло. Однако так ничего и не понял и решил рассказать обо всём вам.
— Что ж, вы правильно сделали, капитан, — кивнул Марк. — У меня уже были подозрения относительно этой девицы, которая, видимо, участвовала в первом похищении, да и во втором, возможно, тоже.
— Неужели? — ещё больше встревожился де Латур. — Но не опасно ли оставлять с ней Жюльена? Она же просто безумна! Она может причинить ему вред. Постойте, она сказала, что его забрали…
— Верно, его забрал я и устроил у своих друзей, где о нём позаботятся. Его уже трижды пытались похитить из дома.
— Трижды? Я знаю только о двух случаях.
— Скажите честно, капитан, думали ли вы когда-нибудь о том, что являетесь одним из претендентов на титул графа де Фортена?
Де Латур озадаченно взглянул на Марка.
— Ну, я знаю, что я где-то там в очереди на титул, но никогда не думал об этом всерьёз. Жюльен — младше меня и у него есть все шансы пережить такого вояку, как я. Дядя Бернар хоть и слабоумный, но вовсе не исключён из очерёдности. А дядя Луи и вовсе здоров как бык и находится в полном расцвете сил. Он, кстати, вполне ещё может жениться и обзавестись сыновьями. Да и зачем мне титул? Я ведь говорил вам, мне нравится моя служба! Я люблю Сен-Марко, у меня здесь много друзей, моя жизнь интересна и в какой-то мере беззаботна. А бросить всё это, ехать в Фортен, заниматься хозяйственными делами, отбиваться от наседающих со всех сторон соседей, желающих отхватить кусок от моих земель… Это не для меня! Знаете, если у меня и есть честолюбие, то оно выражается в стремлении к подвигам и воинской славе, а никак не к высоким титулам!
— Как я вас понимаю! — с печальной усмешкой кивнул Марк. — А ваша матушка разделяет ваши устремления?
— Моя матушка в юности сбежала из дома с моим отцом, красивым, но, увы, бедным рыцарем, она хлебнула горя, пожила в нищете и безвестности, и теперь полагает, что собственные владения, титул и богатство — единственный источник счастья для молодого человека благородного происхождения. Она всё время твердит мне об этом, то подбивая меня заняться политикой, чтоб сделать карьеру при дворе, то начинает искать для меня высокородных невест с хорошим приданым, или мечтает о том, как расцветёт Фортен под моей рукой! Ей бесполезно говорить, что мне не хочется такой жизни, а когда я заявляю ей, что меня вполне устраивает моё теперешнее положение, она твердит, что это всё молодость и горячая кровь, но когда придёт время остепениться и подумать о будущем, я пойму, как она была права.
— Что ж, ваша мать хочет для вас лучшего, — кивнул Марк, — но не совсем понимает, что лучше для вас. К счастью, вы уже вполне взрослый и самостоятельный мужчина и можете сами выбирать свою судьбу. Я благодарен за то, что вы пришли ко мне и всё рассказали. Не беспокойтесь, мы позаботимся о вашем маленьком кузене.
— А я признателен вам за то, что вы меня выслушали, — поднялся де Латур, — и за то, что взяли под своё покровительство Жюльена.
После того, как капитан де Латур удалился, Марк решил поехать в дом де Фортена, чтоб разобраться в причинах столь странного поведения Мари Резон.
Девушка сидела на кровати в своей комнате, обняв колени руками, и всхлипывала. Её лицо опухло от слёз, и присутствовавшие при этом Демаре и Шанне были явно смущены. Она не обращала на них внимания, полностью погружённая в своё отчаяние, и даже не обратила внимания на то, что в комнате появился ещё один мужчина.
