Более чем известно, что тёмное колдовство проходит через левую руку. Юлиану часто казалось, что из-за своей леворукости ему нужно было изучать тёмное колдовство, но потом переставал валять дурака и шёл с ранцем в школу. Быть может, эта книга создана специально для него и её стоит изучить?
А ещё лучше опять перестать валять дурака.
— Ты освободился? — неожиданно услышал голос сзади Юлиан, отчего чуть не обронил книгу.
К несчастью, это был не очередной демон, а кое-что похуже. Ривальда Скуэйн удостоила его личной аудиенции.
Поставив книгу обратно на полку, Юлиан ответил:
— Можно сказать и так. Дух переведу и снова стану писать.
— Не стоит. Идём за мной, у меня для тебя кое-что есть.
Этим кое-чем оказался костюм-тройка, который Юлиан ненавидел каждый раз, когда ему приходилось примерять его у деда. И, прямо-таки выглядеть идиотом.
— Этим костюмом вы заплатили мне за работу? — поинтересовался Юлиан, глядя на себя в зеркало.
— Нет. Костюм стоит гораздо больше, чем ты заработал. Знал бы ты, как мне было стыдно за твой внешний вид, когда ты появился в Департаменте.
— Но я не люблю костюмы, — начал противиться Юлиан. — Тем более эти жилеточки.
Он нарочито сделал лицо, выражающее отвращение.
— Ошибаешься. Тебе непривычно видеть себя в таком обличии, но тебе очень идёт. Мне даже неожиданно.
— Вообще то я себя часто таким видел. Надеюсь, что мне придётся побыть в нём только на третьем заседании вашего совета.
— Не разбрасывайся такими дорогими подарками, как этот. Завтра к нам придёт в гости семейство Лютнер и я не хочу, чтобы наш официант выглядел как вчера.
— Что? — удивился Юлиан. — Какой ещё официант? Я поднос-то уроню. И какие гости, когда такое происходит?
— Какое такое?
— Агнус Иллиций вернулся. И не просто так.
— Жизнь на этом не кончается. Эти дни я хочу провести на позитиве.
Семейство Лютнер было довольно стандартным и состояло из троих человек — седеющий и начинающий полнеть мистер Моритц, всё ещё старающаяся сохранить красоту и молодость при помощи различных уловок и ухищрений миссис Флеерта, а так же вполне себе миловидная дочка примерно возраста Юлиана, имени которой никто не удосужился назвать.
Юлиан на пару с Джо носился туда-обратно, постоянно меняя блюда, многие из которых нерадивые и искушенные гости не удосуживались даже доесть до половины. Признаться, о многому у Юлиана уже давно текли слюнки, но без разрешения Ривальды он не осмеливался попробовать ничего.
— Как всегда, великолепно, Ривальда, — учтиво сказал мистер Моритц, аккуратно вытирая свои роскошные усы.
— И ты бы подтянулась к нам в гости, — дополнила миссис Флеерта.
Одна только дочка молчала и явно получала мало удовольствия от сего действа, тоскливо и обреченно ковыряя маленькой ложечкой какой-то десерт.
Всё это Юлиан приходил от необычайной и не присущей Ривальде вежливости, которая исходила от её буквально струёй. А что ещё более странно, от неё просто-таки веяло нормальностью. Вот уж чего в этом доме не было никогда и в помине.
Когда гости уже начинали пить чай, к Юлиану на кухню ворвалсь та самая дочка Лютнеров.
— Добрый день, — с подозрением обернувшись по сторонам, произнесла она.
— Добрый, — так же подозрительно ответил ей Юлиан. — Тебя прислали сюда за мной?
— Да, я ищу официанта. Но никто меня за ним не присылал.
Юлиан не знал, что ответить на это, поэтому предпочёл просто промолчать.
— Не похож ты на официанта, — продолжила не очень ловко складывающийся разговор она.
— А я и не официант, — с презрением к самому себе ответил Юлиан. — Я в этом доме слуга. Мальчик на побегушках, если угодно.
— Любопытно. А у нас в доме нет слуг. Всё это время я смотрела на тебя и ты выглядел так, как будто очень хочешь есть. Причём меня съесть. Я вот, — она вытащила руку из-за спины и наконец-то присела на первый попавшийся стул. — Принесла тебе кое-что.
На небольшом блюдце находилось нетронутое совсем кремовое розовое пирожное.
— Не стоит. Миссис Скуэйн не морит меня голодом.
— Я настаиваю, — тоном школьной учительницы произнесла девушка, протянув блюдце Юлиану. После этого она вытащила из-за стола вилку и тоже протянула её Юлиану. Похоже, о этом доме она знала больше, чем Юлиан мог подумать.
Однако оказать столь милой и любезной девушки Юлиан не мог, поэтому с лёгким оттенком стыда принялся буквально пожирать пирожное.
— Пенелопа, — неожиданно произнесла девушка, едва сдерживая смех от зрелища трапезы Юлиана.
— Очень приятно? — едва не поперхнулся десертом новоиспеченный присяжный.
В ответ же он лишь лицезрел молчание Пенелопы.
— Ах, да, — попытался изобразить растерянность её собеседник. — Меня зовут Юлиан.
— Ух ты. Красивое имя. Почти как Пенелопа, — после чего её тон резко переменился на серьёзный. — Знал бы ты, как я устала от этого так называемого обеда. Как я устала слушать их бессмыссленные разговоры о пятом и десятом. Они такие надменные. Все. Изображают вежливость. Так охота сбежать на край света и увидеть наконец простых людей. Безо всяких этих штучек и торжественных приёмов.
— Ну так сбеги, — не мог придумать ничего лучше Юлиан.
— Так я и сбежала, — улыбнулась она. — Сюда, к тебе.
— Если ты говоришь, что я простой, то ошибаешься. Я хоть и слуга тут, но я внук самого сеньора Джампаоло Раньери. Того самого. Знаешь Джампаоло Раньери?
— Кто ж его не знает. Ну конечно. Внук сеньора Раньери работает официантом, — она всё же нашла в себе силы засмеяться. — Неважно. Шути, мне это нравится. Ты кажешься настоящим и живым.
— А я и не шучу, — с лёгким недоумением сказал Юлиан, но переубеждать никого не стал.
— Они таскают меня за собой везде. Понимаешь, везде. Как маленькую девочку, а ведь мне уже семнадцать. Даже хуже — как какую-то игрушку. Почему у меня нет младшей сестры, Юлиан?
— Я… Я не знаю, — неуверенно проговорил Юлиан.
— В то же время уже подыскивают мне мужа. А ведь мне всего пятнадцать. Мои родители идиоты, — выдохнула она.
— Не говори так. Могут услышать.
— А мне-то что? Что будет, если услышат? Выгонят меня из дома — так мне же лучше.
— Это к хорошему не приводит. Я вот от деда сбежал, и теперь нахожусь в плену у этой женщины. У Ривальды Скуэйн.
— У каждого свои скелеты в шкафу, — усмехнулась она, после чего с резко появившейся лёгкой улыбкой уставилась на лицо Юлиана. — Ну и свинья же ты.
— Чего?
— У тебя все губы в креме. Иди сюда.
Юлиан с уже присущим ему как черта характера недоверием приблизился к необычно девочки.
