И, пожав своей доской новиковскую руку, резво утопал из номера. Экий, правое слово, слоняра стал. В Англии успел побывать, ну скажите на милость.
Новиков подошел к щеркалу, произнес, старательно артикулируя:
- Ду ю спик инглиш?
Поморщился от своего произношения и вдруг вспомнил про Лисова и Шмаку.
Торопясь, набрал телефон Дударева, выждал девять звонков и понял: всё, нету больше Семена Адамыча. Но в трубке раздалось вдруг: "Алло, алло".
- Семен Адамыч, миленький, - заторопился Новиков, разволновавшись. - Запритесь, как следует - на все замки, все цепочки. Если есть швабра, просуньте в ручку. Я еду к вам.
- Кто это? - спросил Дударев неприязненно. - Сперва надо представиться, а потом всякую чушь молотить.
- Сергеев, - ответил Новиков. - Следователь. Я у вас вчера был.
- Сер..., - сказал Дударев и вдруг захрипел.
Трубка вывалилась у него из рук, стукнулась обо что-то, наверное, об пол. Он всё еще хрипел, но уже тише, потом хрип прекратился, и Новиков услышал легкие-легкие шаги. Шаги ребенка, но никак не взрослого.
"Страхуют они, - подумал Новиков. - Стариков уважают... Эх, дурак я, дурак. Надо было Юрку попросить, чтобы к Дудареву человека приставил. К Арабескову. Начальник отдела всё же".
Вот когда пригодился бы старенький, но шустрый Опель, а так пришлось ножками до "Театральной" и далее подземкой по Замоскворецкой линии до "Динамо". И все равно получилось на удивление быстро.
Код на входной двери был еще старый, в подъезд Новиков попал легко, и сразу же увидел в просторном фойе загорелого пацана в трусах и футболке с кожаной папкой в руках. Как-то не вязалась эта застиранная футболка с папкой из настоящей кожи, старинной такой, коричневой, местами потертой, с облезшим золотым замочком. Мальчишка кого-то ждал.
Легкие шаги. Ребенок.
- Откуда у тебя папка? - улыбнувшись, спросил Новиков.
Известно, что улыбка обезоруживает, скрашивает агрессивный характер вопроса, но мальчик вдруг дурновато засмеялся и бросился к черному ходу. Новиков в два прыжка достиг его, схватил за предплечье. У паренька оказались крепкие мускулы.
- Так откуда? - повторил Новиков.
- Семен Адамыч подарил, - ответил пацан хриплым голосом - ясно, что уже курит.
- Открой, - потребовал, Новиков, не отпуская мальчишку.
Пацан одновременно попробовал вырваться, куснуть Новикова в руку, ударить головой в лицо, лягнуть. От обычного дядбки этот злобствующий мальчик давно бы отделался, ибо был силен не по годам и владел хулиганскими приемами, но с Новиковым у него ничего не получилось. Тот с улыбочкой легко нейтрализовывал все нападки мальца, а в конце, чтобы вразумить, привести в чувство, загнул нешуточные салазки.
- Ой, больно, - басом заревел пацан. - Пусти, вонючка. Пусти, мент поганый.
Кто-то тяжелый поскакал вниз по лестнице с третьего, дударевского, этажа, одновременно заработал лифт.
"Вот, черт, некстати", - подумал Новиков.
Сверху по последнему лестничному пролету, взяв твердый курс на Андрея, уже мчался плохо выбритый ломоть, прилаживая на ходу шипастый кастет, который рвет в клочья мышцы и запросто ломает челюсть. Крайне неприятная штука, если, конечно, нарвешься на удар.
- держи, - крикнул Новиков и непедагогично пихнул мальчонку навстречу ломтю.
Пацан срезал ломтя, как косой, и дальше тот передвигался кувырком, пересчитывая половые плитки, пока не затих возле стены.
Лифт открылся, из него вышел двухметровый детина, который наверняка занимался борьбой сумо. Рожа как сковородка, деревенская такая рожа, в оспинках, а глаза узкие, хитрые, как у японца. Заплыли глазки-то, превратились в свинячьи.
- Оп-па, - сказал он, отодвигаясь вбок.
Вот так сюрприз. За ним, как за шкафом, прятались два жилистых, вертких типа, которые немедленно метнули в Андрея ножи.
Новиков с места, без подготовки, этаким козлом скакнул в сторону, но все же один нож чиркнул по щеке.
Пистолет и сюрикэны были в дипломате, доставать некогда. Новиков аккуратно поставил дипломат на пол и встретил первого из налетевших типов жестоким ударом в пах. Второго обезвредил, рубанув ребром ладони по горлу.
- Хэх, - сказал внезапно оказавшийся рядом верзила, опуская свой кулак размером с чайник на голову комитетчсика.
Как Новиков сумел увернуться, для него самого осталось загадкой, Кулачище вмолотил бы его голову в туловище по самые уши, а так лишь отшиб плечо. Рука повисла плетью, однако Новиков заставил себя забыть про боль, взвился в воздух и двинул детине ногой в челюсть. Двинул от всей души, чтобы сразу в отруб, иначе как с ним, с орясиной, однорукому справиться?
В челюсти хрустнуло, детина взвыл и принялся ладошкой размером с совковую лопату нянчить свою побитую мордуленцию.
Между прочим, мальчишка с кожаной папкой уже удрал. Ломоть, которого он срезал, попав под ноги, лежал смирно, не шевелясь, а двое юрких, похоже, приходили в себя.
- Встать, - приказал Новиков, вынув из дипломата пистолет. - Стреляю без предупреждения. По одному на третий этаж, первый верзила, потом ты - поменьше, потом самые мелкие - марш.
Слово "марш" он проорал, зная, как это подстегивает и отбивает всякую охоту придумывать козни.
Дипломат оттягивал ноющую руку, но это ничего, быстрее придет в норму. Дома пропарим, сказал он себе, наложим мазь, к утру будет, как новенькая.
На лестнице кодла вела себя мирно, ясно было - побаиваются. И то сказать - в одиночку отметелил четверых, да еще оказался при пушке.
Дверь в квартиру Дударева была полуоткрыта. На полу в коридоре стояли: телевизор "Самсунг", дешевенький музыкальный центр, старинные настенные часы, картины, какие-то коробки. Грабить собрались, паразиты. Книги, самое ценное для Дударева, не взяли - много не упрешь и продать не продашь.
Загнав четверку в ванную и заперев, Новиков предупредил, что при малейшем поползновении высадить дверь стреляет. Пистолет бесшумный, никто не услышит. После этого заглянул в гостиную, удостоверился, что Дударев мертв и следов насилия не имеет, и позвонил на работу Кузнецову.
- Твой мобильный, - сказал Новиков. - Я перезвоню.
Кузнецов продиктовал номер.
- Запиши адрес и код, - сказал Новиков, перезвонив ему на мобильный телефон. - Записал? Пиши дальше: Дударев Семен Адамович. Убийство с целью ограбления. Видимых следов насилия нет. Я запер в ванной четверых, но там не дверь, один смех. На щеколдочке. Присылай людей, а теперь мои соображения. Сдается мне, что Дударев был мертв до того, как эти громилы вошли в квартиру. Ну, давай, жду. Смотри, чтобы менты не опередили.
