— Да, — спохватился он. — Что ты там наговорила в тот раз Винни? Мне сегодня пришло письмо от него, он обозвал меня стукачом и запретил на неделю приходить к нему. Я жуть как расстроился.
Энца удивленно подняла глаза, но по ухмылке Джека поняла, что его расстройство — болтовня одна.
— Ничего я ему не говорила, — отозвалась она. — Яков в тот раз сказал мне описать в отчете технику забора энергии, ну я и описала. А в сопроводительном письме добавила, что в лаборатории мне сильно грубили и угрожали, и вообще вели себя неадекватно и чуть… ну, чуть тебя не угробили. Извини, я подумала, что есть же какие-то границы всему. Ну, я про эти эксперименты. И Яков обещал разобраться.
Она расстроенно пожала плечами.
— Я не хотела стучать… а выглядит именно так. Он сильно обиделся, да?
— Забей, — сказал Джек. — Не бери в голову.
Он придержал дверь, пропуская ее вперед, а сам поглядел с крыльца вниз: кто-то снова обрезал чертополох, теперь уже под корень.
Проходя мимо запертой двери на первом этаже, Джек сказал:
— Может, там Айниэль хранит свой плащ и тиару эльфийскую?
— Или заговоренные швабры, на которых она летает, — мрачно отозвалась Энца.
Впрочем, спустя несколько минут она взяла свои слова обратно: их встретили достаточно живо, предложили охлажденного чаю с лимоном и травяным сбором, да еще к тому же оказалось, что за утро Айниэль просмотрела все материалы, собранные Энцей и сама составила по ним историческую справку.
Распечатала, подшила и разложила все брошюры и книги по местам в архиве.
Новые компьютеры уже стояли, но пока мертвые, не настроенные. Артур вздохнул, объясняя, что так всегда бывает: их коллеги меняются часто, и системные инженеры из основного корпуса намеренно затягивают сроки, чтобы лишнюю работу не делать, если вдруг очередной новичок снова переведется.
— А почему они переводятся? Их наказание заканчивается? — докапывалась Энца.
Джек заметил за ней это, в некоторых случаях, весьма неприятное свойство. С одной стороны она всегда робела, не зная как затеять разговор или спросить о чем-то, но едва стоило ей начать, как она наседала и наседала, забрасывая вопросами.
Айниэль уткнулась в компьютер, а вот Артур с радостью отвернулся от своего и начал соловьем разливаться, рассказывая, как тяжело тут работать, и крыша-то протекает, и миазмы от Птичьего павильона идут, и техника барахлит, и никак не оцифруют архив, и так далее и тому подобное. На вопросы он толком и не отвечал, это они даже не сразу подметили, настолько много тот говорил, забивая все потоком слов.
В конце концов, его коллега не выдержала и прервала, сказав, что ближе к вечеру у них назначен выезд по первому делу.
— Мы поедем вместе на этот раз, вы посмотрите порядок работы. Как пример, я выбрала дело с предполагаемым водяным духом.
Она подумала немного, постучав белым ноготком по столешнице.
— Потом нужно будет заполнить анкеты и расписаться в журнале, о том, что инструктаж был проведен. Инвентарь будет выдан завтра, я уже выписала необходимое на складе.
Она сделала паузу, строго глядя на них, и Энца, расценив это как приглашение к дальнейшей работе, безропотно подвинула к себе лежащую со вчерашнего дня стопку дел. Правда, с тех пор их кто-то выровнял по ширине и выложил строго по центру ее стола. Ну, тут и догадываться нечего, и так ясно, чьих рук дело.
Энца покосилась на Айниэль и раскрыла верхнюю папку. Что-то о странном духе, отражающемся во всех зеркалах и окнах. Есть отчет экспертов, есть от маг-бригады. Значит, стопка перед Джеком — та, которая одни только жалобы и доклады.
Джек уныло поддевал ее пальцем, потом оживился.
— А обед? — спросил он. — Обедать-то вы ходите?
— Обед с часу до двух, — отчеканила Айниэль. — На этаже есть комната отдыха, там холодильник и печь для разогрева. Если вы не умеете сами, — с легким презрением добавила она.
Напарники переглянулись. Что-что, но еды «с собой» у них по вполне понятным причинам не было.
— Я могу показать, где тут чудесное место, экономное и приятственное, — предложил Артур.
Джек покачал головой:
— Я и сам знаю окрестности, разберусь.
Артур разочарованно сник. Энце даже стало его жаль, и понятно, что он так вырваться хочет: небось, тоже надоела эта гнетущая затхлость окружающего. Она вздохнула и продолжила чтение, делая пометки в блокноте, а спустя час, когда они с Джеком спускались вниз, сказала:
— А помнишь того парня, что вчера нас встретил? Что-то его больше и не видно.
Джек пожал плечами. Мало ли какая у него должность? Может, он как раз выездной сотрудник.
Они довольно сносно пообедали в студенческой столовой, запасливая Энца еще с собой набрала бутербродов и шоколадок: на случай, если дело с «русалкой» затянется.
Часа через три после того, как они вернулись, Айниэль отдала приказ о выдвижении… то есть сказала, что машину пора готовить к выезду и всем выходить. Джеку была вручена сумка с инструментами и материалами по делу, Артур вышел, чтобы подогнать машину, а все остальные спустились на крыльцо. Джек и Энца устроились прямо на ступенях, Айниэль замерла у двери, скрестив на груди руки.
Энца, болтая ногами и упершись лбом в кованую решетку, рассказывала Джеку о слухах, которые ей передал Саган: будто бы в городе нашли двоих магов, в состоянии комы, обезвоженных, но без видимых увечий. Подозревают, что в городе проснулся пси-вампир, но пока придерживают информацию. Еще говорят, что «Справедливая ассамблея» готовит что-то жуткое на неделю перед Петровым днем. Джек только дивился феноменальной осведомленности Сагана, хотя байку про пси-вампира он уже слышал в курилке.
Айниэль постукивала каблуком бежевых туфелек все чаще и напряженнее, и, наконец, вслух выразила свое презрение сплетням и их распространителям. Энца оскорбилась и замолчала.
На болотно-зеленом, порядком обшарпанном и процарапанном до металла минивэне подъехал Артур.
— Пожалте в салон, — радушно крикнул он, от жары лицо его еще более раскраснелось, а короткие волосы слиплись от пота, открыв небольшую лысину на макушке.
Кондиционера в машине не было, и сама она была лет на пять младше Энцы, — что для машины весьма серьезный возраст, — так что, стиснув зубы и изнемогая от духоты, наполненной густым запахом разогретого металла, масла и бензина, вся четверка потряслась на окраину города, на берег медленной реки Эне.
* * *
«Четвертого мая этого года, я шел по набережной реки, выгуливая собаку. Обычно я делаю это в седьмом часу, после возвращения с работы, но тот день был укороченным, так что я вернулся раньше, и мы вышли около пяти. Точнее сказать не могу, на часы не смотрел.
