Придерживая голову, Мем сел на диване и взял конверт.
— Вы меня выпустите из дома? — спросил он.
— Сейчас?
— Да, а когда же?
— Пойдемте. Только, ради Неба, тише. Мне не полагается тут быть и разговаривать с вами…
С тысячью предосторожностей выбравшись за калитку, Мем нашел в дупле дерева, стоящего в соседнем проулке, горсть относительно чистого снега, прислонился к дереву спиной и растер снегом шею и лицо.
Кажется, с Нонором он договорился. Они сошлись на том, что просто друг друга не поняли.
— Ты не думай, — все время повторял Нонор. — Я добрый только пока пьяный. Завтра протрезвею — опять злым стану. Вот объясни мне, откуда ты все знаешь? Ты ж дурак.
— Я никогда не утверждал, что я все знаю, — мотал головой Мем.
— Вот. И я про то же. Это явление как называется? Новичкам везет — вот как оно называется. Помню, когда я пришел в префектуру, мне первое дело поручили… Грабеж на Монетном. Или грабеж был вторым?.. Вот так, Мем. Теперь я из префектуры уйду. Меня не станет, кто тебя научит?..
— Так вы меня простили, кир Нонор? — в который раз пытался добиться ответа Мем.
— Дурак ты, — отвечал Нонор. — Все равно дурак.
— Ну, как вам будет угодно, — соглашался Мем, и они снова разливали выпивку по чашкам.
Сначала допили арданскую водку. Потом вино, которое принес Мем. Потом Нонор поискал и, с возгласом: «О! Какая-то бутылка! Если сейчас не выпить — скиснет!» — принес из кухни здоровенную флягу браги. В общем, Мем и не помнил, как заснул на том диване. В Каменных Пристанях его однозначно потеряли. И, если не догадались обратиться в Первую префектуру, значит, Мем уде объявлен в розыск как прогульщик, и, может, даже вывешен приказ о наказании. Под порку только попасть из-за этих расследований ему не хватало. С другой стороны, ночью все равно никаких дел с начальством не решить, увольнительного листа с лицейской печатью нет, а по справке из префектуры в казарму среди ночи не пустят, еще по дурости и неопытности в карцер могут посадить до утра. Пока докажешь, что ты по особому поручению господина Рарона, неизвестно, сколько времени пройдет…
В голове у Мема на свежем воздухе слегка прояснилось. Сейчас бы в канале умыться, да темно очень и идти далеко…
Мем проверил наличие своих документов в рукавах и за пазухой: бумага от Нонора для лицея, жетон с синей печатью, лицейское удостоверение для малых ворот — не потерял, все было при нем. Куда пойти? Где сейчас не спят и принимают гостей? Если только на Веселом Бережку, в заведении тетушки Ин.
Туда Мем и отправился.
* * *
Так уж вышло, что с Ясей Мем познакомился по отцовской воле. Когда Мему исполнилось пятнадцать, отец сам отвел его в заведение тетушки Ин и строго-настрого велел: по дешевым, грязным и невоспитанным девицам не шляться, а ходить сюда. Денег Мему он на руки не даст, но все расходы здесь оплатит. А тетушка Ин присмотрит, чтоб все было правильно. По особенностям своего характера в том возрасте, Мем непременно встал бы на дыбы и все перерешил по-своему, но, во-первых, деваться было некуда, а, во-вторых, в следующее же посещение дома тетушки Ин он увидел Ясю. Она была младше Мема на лунный год и только-только попала в заведение. И если до того мгновения все его желания можно было охарактеризовать как «женщина вообще», то тут вдруг они приобрели лицо, тонкую фигурку, нежный запах, лазурное мемнорское платье с узором в виде бегущей волны и огненный цвет волос. Не оказалось только голоса. Для Яси Мем воровал цветы из городских садов, ради нее выучил язык знаков и даже дважды дрался с одним солдатом из портовой стражи, который тоже вздумал таскаться именно к ней, а не куда-то еще. К сожалению, подвиги Мема вскоре перестали Ясю восхищать столь же глубоко, как в самом начале их знакомства. Она быстро освоилась в веселом доме и рано повзрослела. Мем не имел возможности дарить ей настоящие подарки — у него почти не было своих денег и все, что он мог сделать для нее приятного — это за отцовский счет купить у тетушки Ин для нее ночь, свободную от клиентов. За это она бывала ему благодарна. Для себя Мем решил, что непременно выкупит Ясю из заведения, как только у него окажутся на руках деньги, необходимые для этого. Но нужно ли это ей, он никогда не спрашивал.
На Веселый Берег Мем добрался к началу второй ночной стражи — он еще посидел немного на Гостиной площади возле чаши замерзшего фонтана, прогоняя из головы остатки хмеля. В отличие от всего остального города, мирно спящего ночью, на Веселом Берегу улицы были расцвечены разноцветными фонариками и ярко освещены. В каждом втором доме играла музыка, а кабачки и питейные заведения с наступлением темноты не запирались, но, наоборот, пошире открывали свои двери.
В заведении тетушки Ин работа шла полным ходом. Яся оказалась занята, да и сама тетушка Ин, как ни странно, тоже. Мем поболтал немного со знакомыми девушками, которые были свободны и ожидали клиентов на первом этаже заведения, потом ему показалось, что наверху за неплотно задернутыми занавесями он видит переходящего из комнаты в комнату господина Первого префекта, и, от греха подальше, Мем решил пооколачиваться вне такого предосудительного места, как веселый дом. Сам он находиться тут имел полное право, но вот видеть господина префекта было нехорошо.
Мем перешел улицу и спустился в тот самый кабачок, где недавно ему предлагали принять целый сверток доносов. Посетителей, по сравнению с дневным временем, ночью тут прибавлялось изрядно. Тот столик, из-за которого Мем в прошлый раз наблюдал за ясиным окошком, занимали два господина сурового северного облика. Одеты они были в обычную городскую одежду, но с по-военному подвернутыми рукавами. Мем прошел мимо них в самый дальний и темный угол, сел там под закопченной балкой и задумался, что дальше.
С доказательной практикой ощущались некоторые проблемы. Во-первых, Мем не помнил, как по науке надо правильно выстраивать доказательство. Экзамен по следственной логике он уже сдал и благополучно все связанное с ним забыл. Открыть учебник и обновить в памяти теорию за эти несколько дней возможности ему не представилось. Кажется, Нонор говорил при нем однажды о ключевой причине. Ключевой причиной могла быть либо вещь, либо человек. Мем зацепился за вещь — тыкву. Нонор считал, что причина человек. Эргр Датар. Но убивать из-за Датара агента Тайной Стражи?.. На взгляд Мема это выглядело бы по меньше мере странно. Разве что Датар и тыква неразрывно связаны между собой. Дальше — больше. Что могли украсть у Датара в его убогом деревянном храмике? Что вообще можно украсть в таком забытом миром и Небом месте, как Чаячий остров? Не деньги. Не вещи. Признание в любви от знатной дамы? Из-за него можно пойти на взлом храма и кражу кружек. И даже на мордобитие. На скандал с участием монастырского начальства. Но на убийство постороннего для любовной истории человека?.. Вариант выглядит не очень логично. Документы? Смотря какие. Некоторые могу стоить дороже человеческой жизни. Чья-то собственноручная подпись? Может быть. Тайны Царского Города? Но в каких грехах могла каяться фрейлина, чтоб за ее признание стоило убивать?
