Максим в одно мгновение перемахнул через кровать, нашел на полу ее джинсы, вытащил из кармана зажигалку и щелкнул кнопкой. Маленький язычок пламени мгновенно осветил комнату, сопение тут же стихло. Саша сидела на кровати, обхватив себя руками за плечи, и сильно дрожала.
– Держи, – Максим сунул зажигалку ей в руки, – я сейчас найду свечи. Они были в шкафу в коридоре, я точно помню.
Саша кивнула, бессмысленно глядя прямо перед собой и изо всех сил сжимая пальцами зажигалку. Максим вернулся спустя несколько секунд, быстро расставил на полке четыре толстые свечи и зажег их. От желтых огоньков в комнате стало заметно светлее и как будто бы даже спокойнее.
– Наверное, какая-то авария, – предположил он, забираясь в постель и прижимая к себе все еще дрожащую Сашу. – Электричества нет ни в доме, ни на улице.
Саша не успела ничего ответить, как яркий свет ударил обоим по глазам. Одновременно зажглись и фонари на улице, и лампа в их спальне, которую Максим оставил во включенном положении.
– Оставь свечи, – попросила Саша, немного успокаиваясь, – если свет опять погаснет, по крайней мере, останутся они.
– Конечно. А теперь попробуй еще немного поспать. Я не буду спать, посижу рядом, чтобы ничего не случилось, а ты спи.
Он прислонился спиной к изголовью кровати и подтянул Сашу к себе. Она не стала даже спорить, устроившись поудобнее в полусидячем положении, и прикрыла глаза.
– Может быть, тебе стоит поехать куда-нибудь отдохнуть? – предложил Максим, успокаивающе гладя ее по темным волосам, которые в неверном свете свечей отливали золотом. – В твою любимую Испанию, например. Или куда-нибудь подальше. Помнишь, мы смотрели фотографии Мальдив, и ты сказала, что хотела бы поехать туда?
– Ты же занят сейчас, – напомнила Саша, открывая глаза.
– Я – да, но ты можешь поехать туда с какой-нибудь подружкой. Я за все заплачу. Позови Алису, например. Она никогда не против отдохнуть, особенно за чужой счет.
Саша улыбнулась.
– Он все равно меня найдет, – вздохнула она. – Ты же знаешь, это была никакая не авария. Это он выключил свет, я слышала его. Если он последовал за мной сюда, найдет и в другом месте.
– Мы не можем знать этого наверняка. Как и то, кто именно он.
– Какая разница? Все равно найдет.
– И все же подумай об этом, – настойчиво повторил Максим. – Пусть Дворжак здесь со всем разбирается, а ты уезжай.
– Я подумаю, – со вздохом пообещала Саша, снова закрывая глаза.
Стресс последних часов не оставил ей сил, однако уснуть нормально уже не получалось. Стоило ей начать проваливаться в сон, как сердце тут же переходило в режим усиленного выброса крови, и она просыпалась от его глухих ударов.
«Все, хватит, – наконец велела она себе. – Что бы это ни было, оно питается твоим страхом. Чем больше ты боишься, тем оно сильнее. Раз он до сих пор ничего тебе не сделал, значит, не может. Или пока не может. В любом случае, пока можно не бояться».
Она аккуратно вылезла из объятий Максима, который уже задремал, прикрыла его одеялом и, взяв одну свечу, вышла из спальни, плотно прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить его.
Эта квартира была очень маленькой, с двумя крошечными комнатами. В ней когда-то давно жили Сашины родители и она сама примерно до трех лет, пока все они не переехали в центр, в огромную квартиру бабушки ее отца. Александре Константиновне было уже много лет, но у нее все еще хватало сил присматривать за ребенком. В детском саду Саша почти постоянно болела, поэтому ее мать была только рада оставить девочку дома.
Затем Саша жила здесь одна несколько лет, когда училась в университете. В девятнадцать лет ей, как выразился ее отец, попала под хвост шлея, и она вдруг решила, что страстно влюблена в своего однокурсника и до ужаса хочет за него замуж. Однокурсник так же страстно был влюблен в нее и жениться не отказывался. Они уже почти подали заявление в ЗАГС, как сопротивление пришло оттуда, откуда не ждали: Сашины родители, никогда не выказывавшие никаких барских замашек, неожиданно воспротивились иногороднему зятю, живущему в общежитии на стипендию. По прошествии нескольких лет Саша, конечно, поняла их мотивацию. Родители, обладающие несравнимо большим жизненным опытом и хорошо знающие свою темпераментную дочь, прекрасно видели, что тот парень для нее – просто страстное увлечение, которое пройдет достаточно быстро, а она для парня – возможность зацепиться за большой город. Ни о какой чистой взаимной любви до гроба речи не шло.
Все это Саша поняла гораздо позже, а тогда страшно психанула, разругалась с родителями и убежала из дома в ночь, роняя тапки, чтобы воссоединиться с возлюбленным. Однако мечты быстро разбились о реальность. Оказалось, что прекрасный секс и интересные разговоры сильно блекнут на фоне тотального отсутствия денег и жилья. Уже спустя три месяца скитаний по съемным квартирам и комнатам друзей Саша не была так уверенна в своей любви, а спустя еще два месяца уже точно так же, роняя тапки, сбежала и от своего несостоявшегося жениха, оказавшегося к тому же хамоватым и неотесанным любителем выпить и закусить на халяву, а потом и пофлиртовать с другими девушками.
Максим, которому тогда исполнилось уже двадцать восемь, привычно отложил все свои дела, чтобы помирить Сашу с родителями, главным образом, с отцом, от которого она и унаследовала свой упрямый характер. Правда, жить к ним она так и не вернулась. Те вручили ей ключи от этой квартиры, рассудив, что она уже достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно, и этим сберегли нервы и ей, и себе.
Чтобы не сидеть без дела, Саша решила немного убраться, с усмешкой подумав, что заняться уборкой в четыре часа утра кроме нее могла бы разве что Моника Геллер[1], но эта квартира уже давно требовала мокрой тряпки. Включать пылесос она не решилась, ведь это услышал бы не только Максим, но и все соседи, поэтому вооружилась только ведром с водой, закрылась в гостиной и сунула в уши наушники, включив музыку. Так было и веселее, и она не слышала посторонних шумов. Саша могла сколько угодно убеждать себя не бояться, но каждый раз, когда она замечала краем глаза тень сбоку или в отражении выключенного телевизора, сердце начинало биться быстрее.
Она успела вытереть пыль везде, куда смогла дотянуться, не двигая мебель, когда наконец добралась до антресолей старого шкафа, где лежали какие-то книги, которые рука не поднималась выбросить. Здесь дело пошло медленнее, потому что Саша то и дело открывала книги и увлекалась чтением, присев на верхнюю ступеньку стремянки. Время уже приблизилось к шести утра, когда у самой стены она и нашла нечто, завернутое в старую газету.
