– Тоже не видел.
– Хорошо. Какая у вас договорённость?
– Я должен прийти туда же один. Если его не будет в первый день, то на второй.
– И так в течение года?
– Ну, я надеюсь, что он собирался появиться пораньше.
– А вообще ты его раньше не видел?
– Нет.
Джон погрузился в мысли. Тишину, воцарившуюся вокруг, нарушало только его мерное постукивание пальцами по столу.
– Ну, так что? Я могу идти?
Но Джон не отвечал. Он посмотрел на Эгила, потом на Коллинза, но они тоже никак не реагировали на его вопрос.
– Эй, мистер, – он снова повернулся к Миллстоуну.
– А? – спросил Джон, как будто очнувшись.
– Я могу быть свободен?
– Выведешь нас на него и да, – спокойно ответил Джон.
– А если он не придёт?
– О, – протянул Джон, – выходит, ты нас обманул.
– Да я вам всё рассказал!
– Я бы и рад тебе поверить, но не могу, не могу, – с наигранным сожалением сказал Джон, – дело федеральной важности, помнишь?
– Не надо было ничего говорить, – с досадой сказал он.
– Нет. Пока ты всё делаешь правильно. Если так пойдёт и дальше, то скоро ты будешь свободен.
– Если я сейчас не попаду в одно место, мне конец, – взмолился он.
– Очень сожалею, – сказал Миллстоун, – но пока что единственным местом, в которое ты попадёшь, будет изолятор.
Он обозлился, но Джону не было до этого дела. Всё решится сегодня вечером. Если этот паренёк не лжёт – на что, кстати, очень хотелось надеяться, – то сегодня они смогут напасть на след очень серьёзной организации, не говоря уже о том, что им удастся найти то, за что все те люди приняли свою смерть.
Коллинз вывел юношу, а Джон погрузился в мысли. Тишину нарушил только щелчок зажигалки Эгила. Следуя примеру напарника, Миллстоун тоже закурил.
– Какие мысли? – спросил он у Дугласа.
– Нужно навести о нём справки.
– Это верно. Но это по части Коллинза.
– А так – проследить за ним, – развёл руками Эгил.
– Мне почему-то кажется, что он будет любой ценой стремиться удрать от нас.
– Пусть стремится. Мы и не таких отлавливали.
– Да. Это и будет твоей главной задачей. Вплоть до выстрела.
– Даже так? – удивился Дуглас.
– Да. Только не на поражение.
– Само собой. Не волнуйся, сделаем.
– Его упускать нельзя, это уж точно.
– Думаешь, он причастен?
– Определённо. Только пока не могу сказать, к какой именно части всей истории. Она по-прежнему не сходится.
Коллинз вернулся через пять минут и сказал, что парнишка хоть и зол, но в порядке.
– Да что нам до его злости, – усмехнулся Миллстоун, – нам с ним недолго по пути, даже если он центровая фигура в этом деле. Сдадим его вышестоящим ребятами, и пусть они думают, а нам пока разоблачение тайных обществ никто не поручал.
– Ты считаешь, что он может что-то значить в этом деле? – удивился Коллинз.
– А почему нет? – пожал плечами Джон, – мы с Дугласом как-то гонялись за одной бандой, которая очень удачно проворачивала свои дела. Слишком удачно. А потом выяснилось, что им кое-кто постоянно подкидывал информацию, и это оказался тот, на кого никто никогда бы не подумал.
– Но здесь-то другое.
– Возможно. Именно поэтому сейчас мы направимся в город и проверим этого паренька, – сказал Джон, вставая, – у вас есть кто-то, кто может о нём что-то рассказать?
– Найдутся.
– Кстати, совсем забыл спросить, как его имя?
– Фил Герхол, – ответил детектив, – но не факт что он сказал нам правду.
– Это было бы в его интересах. Ладно, поедем, узнаем, что и как с этим пареньком, а заодно проведёте для меня небольшую экскурсию по тамошним трущобам? А то в ночи как-то плохо было видно.
– А чего же не показать, – улыбнулся Коллинз, – было бы на что смотреть.
– О, это вам только кажется, что смотреть не на что.
– Поверьте, при свете дня это зрелище вас не впечатлит.
Они проехали по той улице, где находился дом, в котором они были накануне. Миллстоун и вправду неправильно представлял себе, как это выглядит на самом деле – дневной свет внёс свои коррективы. Ветхие дома, которые, казалось, и стоят-то только потому, что прижаты друг к другу, покосившиеся крыши и прочие атрибуты не самой хорошей жизни.
Они не стали останавливаться около нужного дома, а просто проехали мимо, чтобы не вызывать подозрений.
– А интересно, кто жил в этой комнате до Шнайдера? – спросил Джон.
– А это так важно?
– Может быть. У нас получится это узнать?
– Вряд ли, – пожал плечами Коллинз.
– А хозяева здесь меняются часто?
– Когда как. По-разному бывает.
– А как происходит сам процесс? Не представляю себе полноценную сделку, особенно по отношению к коморке в подвале.
– Вы правы. В лучшем случае настоящий хозяин отмечен в книге местного управления. В худшем – может быть отмечен совсем не тот, кто там живёт. Скажем, даже вы могли бы за небольшие деньги арендовать эту комнатку, или даже купить.
– И я почему-то думаю, что худший вариант здесь встречается гораздо чаще.
– Верно, – утвердительно кивнул Коллинз.
– А мы не можем заехать в то самое управление и хотя бы узнать, кто вписан по этому адресу?
– Без проблем, – ответил Коллинз и на ближайшем перекрёстке повернул направо.
Неудивительно, что в местном жилищном управлении были плохо знакомы с положением дел. Оно находилось отдельно и достаточно далеко от нужных домов. Управляющий, худощавый пожилой мужчина, как раз собирался на обед, когда к нему пришли полицейские и попросили помочь.
– Что же, идёмте, – сказал он, разворачиваясь, – но вы ведь понимаете, что я лично не могу за всем уследить. Мне не хватит всего моего времени на то, чтобы обойти все дома и узнать, совпадает ли фамилия с адресом, а для регистрации ко мне приходят не все.
– Мы понимаем, – с грустью сказал Миллстоун, – но хотелось бы получить хоть какую-то информацию. Это лучше, чем ничего.
– И то верно. Что ж, помогу вам, чем смогу.
Они зашли в тесную комнатку, которая состояла практически из одних шкафов. Проходы между ними были такие, что даже худощавый управляющий едва в них помещался. Как будто всю информацию сгрузили в одном месте.
– Здесь этой папки нет, – сказал он, порывшись на столе, стоявшем сразу около двери, – если бы недавно вносили изменения, то она бы лежала тут.
– Нас интересуют записи пятилетней давности.
– А, – протянул управляющий, – так бы и говорили.
Он скрылся между шкафов. В следующие несколько минут из глубины комнаты доносилось только его негромкое кряхтение, иногда сопровождаемое шелестом бумаг. Потом наступила тишина – видимо, он нашёл нужную папку и просматривал её.
– Да. Это оно, – сказал он, когда вышел к полицейским, – Филип Лимм. Владеет ей уже очень давно.
