— Ну а если есть отдельные соляриане, которых человеческое тело не отталкивает? Вы же не станете отрицать такой возможности?
— Я и не отрицаю, но в этом году на Авроре не было граждан Солярии.
— Ни одного?
— Ни одного! Контакт с аврорианцами им тоже неприятен, и сюда они прилетают в крайне редких случаях, если того требуют дела. Они избегают посещать и все остальные миры. А уж если вынуждены прилететь, то остаются на орбите и ведут переговоры с нами с помощью электроники.
— В таком случае, — сказал Бейли, — если вы и только вы — тот единственный человек на всех мирах, кто мог бы это сделать, Джендер был убит вами?
— Не верю, чтобы Дэниел не поставил вас в известность, что я это отрицаю.
— Он мне сказал, но я хотел услышать, что скажете вы.
Фастольф скрестил руки на груди и нахмурился. Потом процедил сквозь стиснутые зубы:
— Хорошо, я скажу вам: я этого не делал.
Бейли покачал головой:
— Я верю, что вы верите своим словам.
— Верю. И совершенно искренне. Я говорю правду. Я не убивал Джендера.
— Но если вы этого не делали, а никто другой сделать этого не мог, значит… Погодите. Не исключено, что я сделал необоснованный вывод. Джендер действительно мертв или меня вызвали сюда под ложным предлогом?
— Робот действительно уничтожен. Вы сможете без помех увидеть его — если, конечно, Законодательное собрание до истечения дня не запретит мне доступ к нему. Но, полагаю, они этого не запретят.
— В таком случае, если вы этого не делали и никто другой сделать этого не мог, а робот действительно мертв, то кто же совершил это преступление?
Фастольф вздохнул:
— Полагаю, Дэниел сообщил вам, что я утверждал при расследовании, но вы желаете услышать это из моих уст.
— Совершенно верно, доктор Фастольф.
— Ну так никто этого преступления не совершал. Умственная заморозка Джендера была вызвана какой-то внутренней неполадкой в позитронных связях.
— Велика ли вероятность такой неполадки?
— Крайне мала. Но раз я тут ни при чем, произойти могло только это.
— Но не логично ли предположить, что вероятность того, что вы лжете, заметно больше вероятности неполадки?
— Многие предполагают именно это. Но мне известно, что я этого не делал, следовательно, неполадка остается единственным возможным объяснением.
— И вы затребовали меня сюда для того, чтобы я доказал, что причиной действительно была неполадка?
— Да.
— Но как можно это доказать? А ведь очевидно, что спасти вас, Землю и себя я могу, только отыскав доказательства.
— По нарастающей важности, мистер Бейли?
Бейли поморщился:
— Ну, пусть вас, меня и Землю.
— Боюсь, — сказал Фастольф, — что по зрелом размышлении я пришел к выводу, что доказать это невозможно.
Бейли в ужасе уставился на Фастольфа:
— Невозможно?!
— Никак невозможно. — И тут словно в припадке внезапной рассеянности Фастольф взял комбисудок. — Знаете, мне хочется проверить, сумею ли я и теперь сделать тройной переброс.
Резким, точно рассчитанным рывком кисти Фастольф подбросил судок так, что он перевернулся в воздухе, и подставил под узкий конец ребро правой ладони, прижав к ней большой палец. Судок снова взлетел, покачиваясь, и был подкинут ребром левой ладони, перелетел по дуге в обратную сторону, ударился о ребро правой ладони, затем о ребро левой. После этого — третьего — переброса он был подкинут так резко, что снова перевернулся. Фастольф поймал его правой рукой, подставляя левую ладонь. Зажав судок в кулаке, он показал Бейли левую ладонь с поблескивающей кучкой соли на ней.
— С научной точки зрения, — сказал Фастольф, — просто мальчишеское хвастовство, и затраченные усилия предельно непропорциональны цели — получению щепотки соли. Однако хороший хозяин дома на Авроре гордится таким умением жонглировать. Есть специалисты, способные перекидывать судок полторы минуты, двигая руки с такой быстротой, что за ними трудно уследить.
— Бесспорно, — задумчиво прибавил он, — Дэниел способен перекидывать судок гораздо изящнее и быстрее любого человека. Я давал ему такое задание, когда проверял действенность его мозговых связей, но позволить ему продемонстрировать такую способность зрителям было бы величайшей ошибкой. Это без всякого толку унизило бы судочников — разговорное их название, которого ни в одном словаре вы не найдете.
Бейли буркнул что-то невнятное.
— Но нам следует вернуться к делу, — вздохнул Фастольф.
— Ради которого по вашему настоянию я пролетел несколько парсеков.
— Совершенно верно. Ну так продолжим.
— Вы ведь не просто из тщеславия показали мне свое искусство, доктор Фастольф, — сказал Бейли.
— Мы зашли в тупик. Я вызвал вас сюда сделать то, чего сделать нельзя. Выражение вашего лица было достаточно красноречивым, и, честно говоря, у меня на душе тоже кошки скребли. И потому я счел, что нам не помешает немного передохнуть. А теперь продолжим.
— Разговор о невыполнимой задаче?
— Но не для вас, мистер Бейли. Вы же слывете специалистом по невозможному.
— Гиперволновка? Вы поверили этому дурацкому перетолкованию того, что произошло на Солярии?
Фастольф развел руками:
— У меня нет выбора.
— Как и у меня, — сказал Бейли. — Я должен попытаться. Вернуться на Землю с неудачей я не могу. Это мне дали понять со всей ясностью. Так объясните мне, доктор Фастольф, как могли убить Джендера? Что требовалось проделать с его сознанием?
— Мистер Бейли, не представляю, как бы я мог объяснить это даже другому робопсихологу, — а вы ведь не робопсихолог! — даже если бы намеревался обнародовать свою теорию, чего совсем делать не намерен. Однако кое-что растолковать вам я, пожалуй, смогу… Вам, конечно, известно, что роботы были изобретены на Земле.
— Робопсихология и роботехника на Земле не в чести…
— Космомиры полностью осведомлены о земном предубеждении против роботов.
— Однако земное происхождение роботов очевидно для всякого землянина, который потрудится хоть немного подумать. Всем известно, что гиперпространственные полеты были осуществлены с помощью роботов, а поскольку космомиры не могли быть заселены до начала гиперпространственных полетов, значит, роботы существовали до их заселения, когда Земля еще оставалась единственной планетой, где обитали люди. Следовательно, роботы были изобретены на Земле и землянами.
— Однако Земля этим не гордится, так?
