Все трое прибывших под конвоем гоблинов оказались достаточно пожилыми мужчинами. Уж не знаю, какую ценность они представляли для Жмыха, но одно было ясно сразу: на зоне эти товарищи не выдержали бы и загнулись, наверное, в первые же дни.
Мне показалось, эти дедки до последнего не могли поверить, что мы забираем их с копей. Даже когда сам Жмых радостно полез с ними обниматься и растолковывать ситуацию, все трое пялились на него крайне недоверчиво.
— Мне думается, — взял меня под локоток Холмов, когда мы уже собирались покинуть здание управления, — что сейчас самое время вытребовать с вашего протеже нужную нам информацию. А то покинем территорию, и ему уже не будет нужды исполнять обещания. Потом ищи ветра в поле.
— И то верно, Шарап Володович, — кивнул я ему и подозвал главаря гоблинской шайки: — Ну что, Жмых, колись давай, где нам Шварца искать. Не расскажешь, останешься вместе со своими приятелями тут.
— Ты что, дознатчик, — выпучил на меня шары гоблин. — не доверяешь мне? Будет тебе Шварц. Сегодня вечером и будет. Приходи к ржавой барже часикам к десяти, оформлю я тебе встречу с эльфом в самом лучшем виде. Слово даю.
— К ржавой барже? — впервые слышал о таковой.
Что за странный ориентир? Какие баржи могут быть на нашей городской речке, которую можно в любом месте в брод по пояс перейти? Хотя, помнится, родители рассказывали, что раньше река более полноводной была. И лишь когда город разросся и забор воды увеличился, обмелела сильно. Может, и здесь река вполне судоходная? Я же её только мельком видел, когда на второй день моего в этом мире пребывания комиссар Бронев в Селябу меня вёз.
— Я знаю это место, — уведомил меня Холмов, — провожу.
— Э, нет, — тут же воспротивился гоблин. — Никаких легавых. Других корешей можешь с собой прихватить, но ни этого сыскаря, ни орка своего, — Жмых указал на Митиано, — даже не вздумай брать. И давайте уже валить отсюда, а то ишь вертухаи как зыркают. Не ровен час, передумают выпускать.
— Я сейчас и сам передумаю, — не понравились мне оговорки гоблина. — Что за условия такие?
— Ты не кипишуй, дознатчик, — хмуро заверил меня Жмых. — Место это не для чужих, там легавым делать неча. Я лишь для тебя исключение делаю в виду особого доверия.
— Ты же понимаешь, — подошедший орк положил руку на загривок слегка качнувшегося от такой тяжести Жмыху, — что в случае чего я тебя из-под земли достану?
Рядом с Митиано сутулый гоблин выглядел не то что коротышкой, но и вовсе щуплым карликом.
— Не пугай, — постарался сохранить лицо Жмых. — Слово сдержу, устрою встречу. Но ты на ней гость нежеланный, так и знай.
— Да не очень-то и хотелось, — пожал плечами орк. — У меня и другие дела на вечер найдутся.
Гоблинов пришлось везти аж до «Слепой лошади». Мелкаш, кстати, обнаружился на выходе из управления копей. Как ни в чём не бывало, сидел на кортах, ковыряясь в носу да поплёвывая на деревянное крыльцо. Словно и не пропадал никуда. Это что ж за охрана такая на разрезе, что за одним вертлявым засранцем уследить не в состоянии? Как только у них ещё все зэки не разбежались?
Затем, как и договаривались, Митиано доставил нас в «Газагов стан». Ротмистр с бароном были уже там, так что обедали мы уже всей компанией. А вот после разбежались кто куда.
Холмов отправился в управление сыска, или как там его сейчас по-новому обозвали. А Митиано, словно обидевшись, что вечерняя встреча пройдёт без него, слинял без всяких объяснений по каким-то своим неведомым делам, причём на машине. Так что мне с Пеховым и бароном Штольцем пришлось добираться до дома Демьяна Останина на извозчике.
Ехали поэтому непростительно долго, и Пехов успел даже за время пути поцапаться с моим вариативным родственничком. Они, оказывается, не так давно в одном полку служили, и ротмистр тогда едва не убил на дуэли какого-то сослуживца. За что и его, и еле оклемавшегося второго дуэлянта, турнули из армии к чёртовой матери. Единственное, обоим предложили выбор: полное разжалование либо переход на службу в жандармерию.
Вот теперь барон Штольц и высказался между делом по поводу того, что господа офицеры в полку до сих пор весьма нелестно отзываются о решении, принятом ротмистром. Уж лучше бы, как тот давешний его оппонент, в рядовые пошёл.
Вроде как, даже будучи разжалованным, куда разумнее было бы вновь начать службу с самого низшего чина. Мол, благодаря знаниям да навыкам, имелась реальная возможность достаточно быстро подняться по службе чуть ли не до прежнего уровня. А переход в жандармерию, хоть и с сохранением звания, как я понял, отчего-то воспринимался в армейской среде как поступок неприличный и достойный лишь пренебрежительного порицания.
Естественно, Пехов обиделся и заявил, что ему плевать на мнение барона и его приятелей. А честным и порядочным можно оставаться на любой службе.
Я уж думал, перепалка их сейчас новой дуэлью закончится, но барон сам спас положение, спустив всё на тормозах. Сказал, что вовсе не разделяет всеобщего мнения на сей счёт. Типа он верит, что Пехов свой род, не менее достойный, чем род Штольцев, ничем постыдным запятнать не посмеет. И вообще, считай барон как-то иначе, сроду бы в сей момент не решился отправиться с нами по сыскным делам. Даже извинился за то, что затронул столь щепетильную тему, не подумав.
Хотя мне показалось, что подколол Пехова он вполне намеренно. Вот только зачем это понадобилось, я так и не смог понять.
А барон, быстренько сменив тему, рассказал нам пару анекдотов на тему своих пылких и страстных вояжей по увеселительным заведениям, после чего опрометчиво поинтересовался успехами на личном фронте у подостывшего ротмистра. За что тут же и поплатился — уже слышанные мной ранее дифирамбы в адрес несравненной Анны Германовны бурным и непрекращаемым потоком полились в уши незадачливого барона.
Я отодвинулся от них подальше и отвернулся. Подумалось, что заранее стоит попросить друзей пристрелить меня, если я вдруг так же начну фонтанировать эпитетами в превосходной степени, скажем, по отношению к той же самой Реджине. Или ещё кому-то. Но, скорее всего, к Реджине. Уж слишком часто мысли мои исподволь возвращались к этой гордячке, вытягивая из памяти её очаровательный и притягательный образ.
Наверное, стоило бы с этим что-то поделать. Потому как я считаю, что как только женщина согласится сделать кого-либо счастливым, всё, её избранника уже ничто не спасёт. И мой неудачный брак тому примером. Нет уж, достаточно. Тем более, я не в курсе, как тут дело с разводами обстоят. Может, вовсе запрещены. Лучше уж выбить, так сказать, клин клином. Например, навестить княгиню. Всё равно ведь придётся ехать в Карабаш и беседовать с главой местного эльфийского клана.
Не уверен, что Рогов прав, считая эльфов причиной всех бед, но, как ни крути, Клариус со Шварцем однозначно к заговору отношение имеют. Клариус мёртв, а Шварца ещё не факт, что с помощью гоблинов выцепить получится. А значит придётся пойти иным путём, как когда-то завещал Ленин. Ведь наверняка глава клана сможет мне хоть что-нибудь да рассказать. Так почему бы заодно не встретиться с княгиней и не совместить полезное с другим полезным и к тому же приятным?
Размышления и влажные мои фантазии грубо прервал кучер, остановив экипаж и сообщив, что доставил нас по заказанному адресу. Приказали ему дожидаться, никуда не уезжая, и пообещали с лихвой вознаградить потом за долготерпение — проживало семейство Останиных, мягко говоря, на отшибе, и перспектива поиска здесь потом другого извозчика представлялась нам весьма сомнительной.
Особняк особо не впечатлял. Обычная двухэтажная деревянная постройка, хотя и превосходящая по размеру соседние строения, но особо больше ничем не выдающаяся. Разве что искусно вырезанные на калитке и больших въездных воротах фамильные гербы указывали на дворянское происхождение хозяев.
На наш стук ответили не сразу. Минут пять долбились в калитку, пока не явился и не пустил нас на двор забавный, почему-то совершенно безбородый дедок в овчинном жилете поверх длиннющей льняной рубахе, опоясанной кушаком. А главное, в широких портках, заправленных в самые натуральные валенки. И это в такую-то теплынь.
